совершенно другие люди. Кроме того, завод был связан многочисленными договорами с несколькими кооперативами. Люди, стоящие за этими кооперативами, и были действительными хозяевами завода.
Григорий Степанович некоторое время входил в курс дела, а когда вошел — сильно возмутился. И даже разгневался. Он устроил разнос подчиненным. Он потребовал пересмотра существующих договоров и даже их разрыва. Было проведено собрание трудового коллектива с пламенными и гневными речами. Коллектив недоумевал, он не мог понять, что происходит. Фактические хозяева завода демонстрировали олимпийское спокойствие. Григорий Степанович разносил и клеймил.
А после собрания один из начальников цехов зашел в кабинет директора и полностью объяснил Григорию Степановичу положение вещей. Будучи на своих прошлых должностях, сначала в горкоме, а потом и обкоме, принимал Григорий Степанович дорогие подарки себе и драгоценности супруге? Принимал. Денежные подношения раз в квартал приходили? Приходили, еще и как! И это уже не говоря о приличном алкоголе, безо всяких талонов в любом количестве, на все праздники, на все приемы высоких гостей… Было? Было! Так зачем же так горячиться, дорогой Григорий Степанович, свои же люди, одно же дело делаем, будем работать, плодотворно сотрудничать… А если нет, то у нас все ходы записаны, а на дворе гласность — шила в мешке не утаишь. За ящик водки любой журналист тиснет в городской прессе всю правду о развращенной партийной номенклатуре. Так что пусть все идет как идет, завод план выполняет и даже перевыполняет на один-два процента, зачем вносить смуту в работу слаженного коллектива, у которого никаких взысканий, но одни сплошные благодарности и грамоты? Будем работать, на всех хватит, в накладе никто не останется.
После этого Григорий Степанович слегка притих, но не смирился.
Глава 18
Не смирившийся Григорий Степанович Бубенцов обратился к начальнику городской милиции Николаю Николаевичу. Николай Николаевич, как и все городское руководство милиции, тоже получал от ликеро-водочного завода и денежные бонусы, и «алкогольный безлимит». Поэтому ни о каких действиях милиции против «водочной мафии» и речи быть не могло — замазаны были все, и скандал мог дорого обойтись и милиции, и партийным работникам.
Тем не менее, Николай Николаевич предложил мне встретиться с Бубенцовым и обсудить ситуацию на заводе. Очевидно, начальник милиции решил, что мы можем оказаться полезными там, где он сам ничего не может сделать.
С бывшим директором ликеро-водочного мы имели дело один раз, когда продали на завод партию компьютеров. Директор поразил нас тем, что единственный из всех руководителей не попросил откат за поставленную продукцию. Брать какие-то несколько десятков тысяч рублей было, очевидно, ниже его достоинства — слишком ничтожная сумма. Более того, он щедро предложил нам выбор — получить расчет деньгами или водкой по заводской цене. Мы, конечно же, с радостью выбрали водку, которую реализовали потом с большой прибылью.
Мы встретились с Григорием Степановичем Бубенцовым в разгар жаркого летнего дня на входе в городской парк. Григорий Степанович подъехал на сияющей белой «Волге», но сам вид имел отнюдь не сияющий. Был Григорий Степанович мрачен и озабочен, он страдал от жары — потел и настолько сильно пах дешевым одеколоном, что находиться ближе, чем на расстоянии трех метров от него, было затруднительно для человека без насморка.
Увидев меня, он улыбнулся.
— Здравствуй, Алексей! Ты все растешь, отца перегнал, наверное? Как он там? Не заскучал без общественной работы?
— Здравствуйте, Григорий Степанович! — улыбнулся я. — Все в порядке с отцом, строит дом. Хочет, чтобы большой дом, сад, огород — там речка близко, природа, свежий воздух…
— Да-а… — мечтательно протянул Григорий Степанович. — Мы с твоим отцом… столько пудов соли вместе… Работали, строили — все для других, ничего для себя! Семей неделями не видели. Да ты и сам знаешь, чего я тебе рассказываю! Отец-то на работе все время пропадал. Никто и спасибо не сказал. Пришли непонятно кто… — Григорий Степанович скорбно замолчал.
— М-м-м… — Я сочувственно кивнул.
— Я теперь говорю, — сказал Григорий Степанович, — если могут, пусть сделают лучше! Только не могут они. Руки не из того места выросли! И голова! А Володя… может он и прав, может так и нужно, чтобы дом, огород, сад — для других всю жизнь работали, так хоть на старости лет немного для себя…
— Да что вы, Григорий Степанович, — лицемерно возмутился я, — какая там старость лет⁈ Откуда⁈ Вы еще молодые!
— Мы?.. Да… Гм… — довольно улыбнулся Бубенцов. — Старые дубы, да… пошумим еще немного. Пошумим, ничего! Как там в песне — помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела… Хорошая песня. Ну да ты, Алексей, расскажи немного — как сам? Чем занимаешься, кроме института?
— Руковожу кооперативом, — улыбнулся я. — Да вы слышали, наверное.
— Кое-что слышал, — подтвердил Григорий Степанович. — Даже в газетах писали, что детскому дому помогаете… А я и не сомневался, у такого отца другого сына и не могло быть! Никак не могло!
Я скромно потупил взор.
— Ну хорошо, — сказал Бубенцов, слегка помрачнев. — Теперь, Алексей, перейдем к делу. Ты знаешь, я сейчас директор ликеро-водочного?
— Знаю, — подтвердил я.
— Ну вот… Прежний директор оказался… Негодяй, одним словом. Прошляпили мы это дело. На предприятии бардак. Воруют от мала до велика. У завода договоры с какими-то шарашкиными конторами. Кабальные договоры! — Глаза Григория Степановича гневно сверкнули. — Выходит так, что я у них обязан и зерно закупать, и водку им же сдавать! Скоро зарплату рабочим нечем платить будет.
— А расторгнуть нельзя? — невинно поинтересовался я.
Григорий Степанович мрачно на меня посмотрел.
— Было бы можно, Алексей, так давно бы сделали. То-то и оно, что мы не можем. Я тебя зачем позвал — понимаешь?
Я кивнул.
— Николай Николаевич мне в целом объяснил ситуацию.
— Это хорошо, что объяснил. Очень хорошо! И я тебе от себя еще скажу — если получится у вас, чтобы этих дармоедов с завода убрать, я тогда с вами буду работать. Будем взаимовыгодно сотрудничать, понимаешь?
— Примерно понимаю, — сказал я. — В целом понимаю, но детали пока еще не очень… Информация нужна.
— Там черт ногу сломит! — гневно сказал Григорий Степанович. — Есть такой кооператив «Золотая заря». Слышал что-нибудь о них?
— Ничего не слышал, — признался я.
— Все кабальные договоры с ними заключены. Я попробовал с товарищами, чтобы с