– Вы понимаете, что стали ответственным за гибель сотен людей?
– Да. Но давайте позаботимся о живых!
– Я пришлю к вам человека с правом отдавать приказы военным силам Восточно-Сибирского округа. Что хотите предпринимать?
– Я собираю совещание по недопущению того, что произошло на станции «Улановка». О принятых решениях будем информировать.
– Уж, будьте добры! Что ж, удачи! Конец связи.
Из плена городских пробок освобождаются два джипа черного цвета – цвета могущественных людей. Ослепляет полировка кузова и оцинкованная сталь решетки радиатора. Наплывы огромных фар сточили углы. За тонировкой скрывается персона.
Два «уазика», принадлежащие менее богатой государственной структуры, пристраиваются сзади. Английские буквы в названии «Патриот» смотрятся не очень патриотично. Плетение российских машин за иностранцами смотрится как безнадежное отставание отечественного автопрома от зарубежных автоконцернов. Но в данном случае есть козырь – самое время воспользоваться проблесковым маячком синего цвета. Участников движения привлекает внимание мигалка, кряканье еще одного спец сигнала. Джипы прижимаются к правому краю дороги. С натягом уазовский двигатель проревел мимо, чтобы показать «японцу» кто в стране хозяин. «Тойоты» смотрят на удаляющиеся запасные колеса, развешанные по задним дверям. Затем, плавным рывком набирают скорость и неслышен табун лошадей под капотом, только резина гудит.
У парадного входа в центр управления перевозками, паркуются отечественные внедорожники. Переднее сиденье освобождает офицер. Чернеет галстук на его белой рубашке, голубые пагоны расположены почти в одну линию, на синих брюках выделяются стрелки, четко указывающие носки туфель. Офицер открывает пассажирскую дверь. Оттуда показался красный лампас.
Туфли человека большого ранга ступают на асфальт. Голубой китель на рукавах и воротничке золотыми нитками расшит, четыре пуговицы заключают в квадрат подтянутый живот, огромная звезда на каждом желто-красном пагоне нагрузила ответственностью за военную мощь Восточно-Сибирского округа. Столь высокую должность занимает, относительно, молодой человек. Четвертый десяток не сгибает его выправку. Рассвет физических сил читается в треугольной фигуре. Осветляют черный волос короткой стрижки вкрапления седины. Сеть морщин еще не разрушила молодость, правильные черты лица еще удерживают привлекательность.
Высадка закончена, отъезжают «Патриоты». На их месте, широкая морда джипа распихивает облако выхлопного газа от «уазиков». Пассажир с переднего сиденья, как тот офицер, стремится открыть заднюю дверь государственному служащему, который явно из другой сферы деятельности. Одежда этого деятеля свободна от оков армейских устоев, поэтому костюм сидит хорошо, выглядит не так мешковато. С высокого трона, в виде кожаного «дивана», спускается представитель министерства финансов. Природа обидела его в росте, может, поэтому тянет к огромным вещам, не понимая, что «сарай» на колесах, позади, не подходит как фон. Холеная внешность компенсирует недостаток. Гладко выбритое лицо сильно молодит, короткие волосы приглажены, но не прилизаны. За версту можно уловить запах одеколона.
Тем временем, в небе над центром управления, лопасти сгоняют воздух к земле, создавая подъемную силу. Турбины толкают воздушное судно вперед. Тень стальной стрекозы взбирается по стене, затем ползет по крыше. Видны огни, сходящиеся, концентрированными кругами, к центру платформы, где необходимо выполнить посадку. Выдвигаются шасси. По окончанию снижения катки расплываются по посадочному месту, обеспечивая мягкость приземления.
Боковая дверь отъезжает в сторону. Вяло, медленно, туловище единственного пассажира переносится из салона на крышу. Взъерошенный начальник линейного отдела полиции ковыляет к лифту. В походке читается горечь поражения. Камуфляжный костюм местами испачкан сажей, привезенной с адского пожара. Автомат, специально созданный для отъема жизней, впервые не использован по назначению, и даже, в некоторой степени, спас жизнь машинисту со сломанными ногами. Его кровь засохла на цевье. Виктор подходит к лифту. От кнопки зашумел мотор лебедки, на табло отчитываются этажи. Звонок, как у микроволновки, приглашает войти.
Девушка в рыжем каре топчет пол в фойе туда-сюда. Поверх оправ очков, нервно наблюдает за цифрами на табло лифта. Вскоре, номер этажа застыл, железная коробка дарит свободу Виктору. Светлана едва сдерживает радость, решает спросить:
– С вами все в порядки?
Казанок выдает сухой ответ:
– Уж поверь, мне гораздо лучше, чем тем несчастным.
Света опустила глаза, извиняясь за неправильный, по ее мнению, вопрос. Виктора интересует информация профессионального характера, но для начала:
– Где Шеремет?
– Проводит совещание по теме восстановления станции «Улановка».
– Ясно.
Виктор направляется в комнату совещаний, окровавленный автомат на плече будет усиливать каждое высказывание. Света тянет словами за уши назад:
– Постой. Тебе нужно знать.
Виктор нажимает «ручник».
– В чем дело?
– Прибыл командующий военно-воздушными силами Восточно-Сибирского округа и какой-то коротышка из министерства финансов.
От новостей Казанок получает импульс бодрости.
– Вот как. Интересно. Прибытие генерала ВВС понятно, а этого… Ладно разберемся. Удалось узнать, что-нибудь о преступниках?
Глубокий кивок помощницы усиливает утвердительный ответ.
– Кое-что удалось.
– Хорошо. Пошли.
В комнате совещаний, из множества присутствующих лиц, выделился начальник структурного подразделения, положением: «смирно». Голова повернута на точку доклада.
– Восстановительные поезда преступили к работе. Предприятия по изготовлению щебня и рельсошпальной решетки работают в усиленном режиме. Главные пути станции «Улановка» будут восстановлены в течение двух суток, боковые пути и стрелочные переводы – в течение недели. На восстановление основных зданий и сооружений, необходимых для функционирования станции, уйдет, примерно, месяца два.
Шеремет затрагивает еще более печальную тему.
– Как на счет пострадавших: компенсации, лечение и прочее?
– Бумаги подготовлены. Страховщики работают с пострадавшими. По компенсациям, мы запросили помощь у государства.
– Хорошо. Все свободны.
Зашевелилась живая масса, зашелестели документы. Через минуты за длинным столом никого. Шеремет никуда не спешит – с мыслями наедине. Недолго царило одиночество: в проеме некто в камуфляжном костюме. За его спиной виден приклад автомата, и мнется девушка в красном брючном костюме. Казанок, не успев войти: