нас везут?
— Что они хотят с нами сделать?
— Пусть делают что хотят.
— Только бы устоять, только бы не показать слабину перед ними.
Пароход, оставляя за собой белые буруны, пропал из виду. Родионов, сощурив глаза, боязливо оглядел дикие берега таежной реки. Затем он запер на ключ каюту цесаревича и Нагорного и запретил закрывать двери великим княжнам. Нагорный, задохнувшись внутренним гневом, в бешенстве начал крестить каюту крупными шагами вдоль и поперек.
— Бедный мальчик! Ему даже в уборную нельзя выйти.
Река текла, как и тысячу лет назад. Темные волны яростно хлестались об берег, вздымая ввысь целую кучу мелких брызг. Маленькие ручейки, шумно журча, стекали в Тобол. Крепкий ветер поднимал в заливах сильную рябь. По берегам желтым огнем запылала мать-и-мачеха. Зеленая трава заслезилась росой.
Река не хотела отпускать детей, она словно что-то чувствовала. Даже чайки, почувствовав отъезд царских детей, запаниковали. Они то носились низко над водой, едва не касаясь воды крыльями, то поднимались в вышину, или кидались из стороны в сторону.
Пароход продолжил неутомимо ворочать плицами темную воду. Поросшие лесом и кустарником берега томили своим однообразием. За бортом плескалась вода. В прибрежных кустах затихли птицы.
Стемнело, каюты наполнились тишиной. Река и небо слились в одно целое. Но как только взошла луна, то на берегах реки сразу же обнаружился лес. Под утро луна исчезла, и весь восток залился бледным рассветом. Потом над лесом поднялось взлохмаченное солнце, и солнечные лучи озолотили верхушки деревьев. Древний лес, сибирскую реку и низкие долины накрыло белым туманом, а небеса наполнились кучевыми облаками.
Двадцать второго мая путешествие по реке закончилось. Царские дети прибыли в Тюмень. С пристани их доставили сразу же на железнодорожный вокзал. Много времени ушло на ожидание поезда. Когда поезд поставили на железнодорожный путь, кондуктор пронзительно кликнул в свой рожок, и Родионов радостно объявил посадку. Царских детей командир латышских стрелков загнал в классный вагон, остальных узников затолкал в товарный вагон. После того как замигал зеленый огонек, стрелочник на выходной стрелке махнул фонарем и паровоз, нещадно дымя, стронулся с места. Миновав ветку, поезд вытянулся на магистральный путь. Затем он ускорил ход, и железнодорожный состав побежал не останавливаясь. Всю дорогу вагоны скрипели как старая расшатанная телега.
Через несколько часов неимоверной тряски, скрежета и непрерывного хода в темноте открылся Екатеринбург. Свет от паровоза отразился на сверкающих рельсах, вокруг заплясали пугливые тени. С первых же минут узников поразила тишина и пустота улиц. Над затаившимся городом висло темное небо. Черный мрак растекся по всей земле. Екатеринбург тревожно затаился в темноте. Город выглядел страшно вымершим и неприглядным. На улицах не виднелось ни души, даже собаки не лаяли.
Эта ночь выдалась дождливой и тяжелой. За стеной свистел ветер. Сверху хлестал звонкий дождь. Упругие струи стучали в унылые окна. Шум дождя и ветра все время переплетались. Сырая и тусклая трава клонилась к земле. Во мгле уныло блестели мокрые рельсы. С поезда, звонко журча, стекала вода. И деревья, и крыши, и вагоны не на шутку расплакались.
После дождя все стало чистым и опрятным, в канавах скопилась вода и в ней плавал разный мусор. Однако царским детям было все равно, что творилось в природе. Они не обращали внимания ни на дождь, ни на грязь и на что другое. Им хотелось, как можно быстрее встретиться со своими родителями.
Однако всю ночь поезд кидали с одного железнодорожного пути на другой. В конце концов, в девять утра отмытый до блеска паровоз сопя как вскипевший самовар, остановился между станциями Екатеринбург I и Екатеринбург II.
— Готовьтесь на выход! — скривив противные губы, крикнул Родионов и недобро замолчал.
За окном послышались голоса и ржанье лошадей. Недалеко от замершего поезда остановились пять конных экипажей. К вагону быстрыми шагами подошли четыре человека. Один из них заскочил в вагон и резко сказал детям, чтобы они покинули вагон. Царские дети растерянно сошли на уральскую землю. Жильяр с Гиббсом тоже хотели выскочить из вагона, но комиссары приказали им остаться на своих местах. Иностранцам не осталось ничего другого, как подчиниться и проститься с царскими детьми.
Нагорный с цесаревичем на руках прошел к застывшим в ожидании экипажам, посадил Алексея и хотел вернуться к девушкам, чтобы помочь им донести тяжелые чемоданы, но стоявший на пути комиссар вдруг с силой толкнул его назад и он, разозлившись, вернулся к цесаревичу.
Великие княжны, с трудом оторвав от земли неподъемные чемоданы, направились к экипажам. Встречный ветер зло рвал их плащи. Капли дождя облили юные лица девушек. Невозможно было понять, то ли они плакали, то ли дождь умыл их лица. Утренний мрак и сплошная дождевая завеса скрыли это. Великие княжны в раскисшей от влаги обуви с большим трудом дотащились до места.
Экипажи, монотонно раскачиваясь, сорвались с места. Царские дети с испугом и тоской стали разглядывать незнакомый таинственный город. Дождливая погода охладила тела узников. А дождь упрямо все шел и шел. Он лил так, как будто на кого-то страшно злился.
— Ну, скоро ваша судьба тоже решится, — торжественно объявил Родионов остальным узникам, не сводя с них злого взгляда.
Узники ответили молчанием, потупив взгляды вниз. Их испугала неизвестность будущего.
— Не бойтесь, ничего страшного с вами не произойдет — радостно сказал Родионов и закатился беспричинным смехом, но узники не оценили его хохота.
Доставив царских детей в дом Ипатьева, Заславский возвратился к поезду, посадил в экипажи Татищева, Гендрикову, Шнейдер, Эрсберг, Труппа, Харитонова, Волкова, Леонид Седнева и доставил их в тюрьму. Повара Харитонова, лакея Труппа и Леонида Седнева комиссары отвезли в дом Ипатьева. Доктору Деревенко позволили проживать на частной квартире и разрешили приходить в дом Ипатьева. Иностранцам Жильяру, Гиббсу вручили проездные билеты и приказали немедленно покинуть Екатеринбург, но они, не подчинившись распоряжению комиссаров, спрятались на станционных путях в товарном вагоне для беженцев и бездомных, теша себя тайной надеждой, что снова смогут встретиться с царской семьей. Однако их вагон подцепили к поезду с беженцами, и они оказались в Тюмени.
Когда Романовы воссоединились, их радости не было предела. Их души мгновенно затопил теплый радостный поток, враз изменивший их до неузнаваемости. Наконец-то после бесконечных и мучительных дней они снова встретились. Романовы с жадностью ждали этого момента. Они обнимались, целовались и радовались, что их долгожданная встреча наконец-то состоялась. Все их сердечные раны в один миг залечились. Романовы прямо сияли сердечной радостью и блаженством. Ощущение радости немного вывело царскую семью из тягостного чувства. В восторге они не могли наглядеться друг