Ты на небеса собралась, а мне здесь вместо тебя, неблагодарная, за колдовство отдуваться?!
— Да, насчёт этого! — Женя поднимает палец вверх. — Сделай как-нибудь так, чтобы никто эту махину не заметил! Анна, верь мне! Всё будет хорошо. Мама… увидимся. Не дай никому срубить — иначе не вернусь.
— Но зачем тебе так рисковать?! — на этот раз кричит мать с искренним волнением за неё, и хватает Женю за руку.
Женя хмурится.
— Ну что ты? — голос звучит уже тише. — Я обязательно скоро вернусь. Надеюсь, что с золотом. Такие чудеса в жизни один раз бывают, разве нет?
— С золотом? — часто-часто моргает она. — Оу… Так, нож возьми, на всякий случай, — хватается мать за него и суёт Жене в сумку. — Шарфик ещё захвати, вот, — достаёт из сундука длинный и серый шерстяной шарф, — там может быть холодно. А я пока… А знаешь, — решается и глаза её загораются чем-то новым и даже опасным, — я к ведьме пойду! Пусть поможет от стебля глаза людей отводить! А то иначе, как скрыть его? А взамен, ну, не знаю, немного золото ей пообещаю. Но немного. Пару монет, быть может. Золото ведь. А ты давай, осторожнее будь! — едва ли не выталкивает она Женю из дома.
И она, стараясь мысленно отогнать смущение, подходит к стеблю и делает первый рывок вверх.
Будет трудно, но вроде есть за что зацепиться. Да и прочный этот стебель, зараза.
Словно стальной трос.
— А я?! — подбегает к ней Джек. — Меня с собой возьми!
Мать, что в этот же момент оказывается неподалёку, замирает на месте. Но, видимо, вспомнив слова о золоте, решает проигнорировать говорящего лиса и спешит вон со двора.
— Тебя? Лучше не надо, Джек, — задумывается Женя. — Там опасно.
— Я тебя всё это время защищал! Я и прошусь с тобой, потому что там может быть опасно. Куда ты, одна? Давай, — кляцает зубами, — помоги мне взобраться наверх, ведьма!
— Защищал, знаю, но ты ведь… глупенький совсем, — упирается она.
— Глу… — Джек запинается и тявкает, после чего досадливо сплёвывает. Точнее, пытается, а выходит у него смешное фырканье-чих. — Глупенький?! Это потому что я, чёрт побери, животное! Животное! — повторяет, ещё пару раз тявкнув. — Но это ведь короткие совсем моменты. И по чьей вине? Так что, меньше слов, — и становится на задние лапы, — хватай меня за руку и помоги залезть!
Она опасается, что он окончательно станет лисом, озвереет и убежит в… ну, в небеса.
Но ещё не ясно, что опаснее — оставлять его здесь с Вилли, или взять с собой на встречу с великаном.
— Ладно, — Женя протягивает ему открытую сумку, чтобы запрыгнул туда, — будешь сидеть на хлебной подушке…
— Отлично, — запрыгивает он.
Подниматься к облакам оказывается сложно только с самого начала. Дальше, будто специально для такого случая, стебли сплетались так, что образовалось нечто похожее на винтовую лестницу с периллами-листьями по сторонам.
Джек почти весь путь молчит, стараясь не подавать виду, что высота его совершенно не радует. И время от времени… зверея, принимается пожёвывать куски хлеба. Снимая этим стресс, так сказать. По крайней мере, ему так думать приятнее, чем признавать, пусть и кратковременную, но потерю человеческого разума.
Идти становится сложнее лишь тогда, когда уже на достаточно большой высоте, когда хижина внизу становится едва различимой, а Аннушка, которая всё это время оставалась внизу и вовсе исчезает, поднимаются ветра.
Они ревут, свистят и бушуют, пытаясь согнуть гигантский стебель к земле, сорвать его листья, сломать усы-щупальца, которые со свистом разрезают воздух, поддаваясь порывам ветра. И Женю с Джеком едва не сбрасывает вниз.
А дальше хуже — начинается дождь. И откуда только взялся? Облака, которые были заметны с земли, казались белыми и безобидными. Но вот Женя уже взбирается по зелёным «ступеням» вся мокрая и дрожащая от холода. А Джек и вовсе притихает, сжавшись клубочком на дне сумки.
И кажется уже, что не останется сил. Но внезапно всё вокруг успокаивается. Тучи, что превратились во влажный колкий туман, рассеиваются. И Женя продолжает идти в хрустально-чистом пространстве, залитым солнечным светом и голубизной неба.
Внизу уже не видно земли — сплошная белая пелена. Будто устлал кто-то всё плотным слоем сахарной ваты.
Но и наверху всё ещё ничего — стебель утопает в выси и глаз не хватает, чтобы увидеть его конец.
Однако вдруг всё снова меняется и впереди начинает собираться облако. Или туман? И когда Женя добирается и минует его, то выходит к белому плотному по бокам… полу? К белой земле?
Это было похоже на корочку льда. И вокруг такое же пространство. Словно Женя вылезает из странной проруби посреди заледенелого и покрытого лёгким пушистым снегом-облаками озёра.
Зато дальше, в стороне… Зелёные сады, пестрящие фруктами на ветвях деревьев и благоухающими цветами.
Попробовав для начала опереться о край странной «земли» руками, Женя решается ступить на неё, отпустив стебель. Но опережает её Джек, выпрыгнувший из сумки.
— Я ведь намного легче тебя, — поясняет он, утопая лапами в облаках-снегу, — проверю сначала я. Если начну тонуть, эм, падать? Ты успеешь меня схватить. А если всё нормально, пойдёшь за мной.
И он, хоть у самого и замирает от страха сердце, принимается расхаживать взад-вперёд.
— Я словно плаваю, — усмехается он, когда в очередной раз уходит с головой под белые облака, пугая Женю. Но в руки ей не даётся, явно осмелел и не хочет лишаться веселья. — Забавно, оно всё пружинит! — взмывает он выше, как от мягкого, плавного прыжка в почти что невесомости. — Интересно, как дальше будет, где трава растёт. Видишь? Там трава голубая! Возле деревьев.
И, не дожидаясь, пока Женя полноценно заберётся на «облака», вприпрыжку направляется к саду. Видимо поймав тот самый момент, когда звериное сознание берёт верх над человеческим…
Глава 35. Великан
Великан сидит за тяжёлым засаленным столом над миской риса. Он кажется печальным. Причина не в рисе.
Мысли оборванные и простые. Хотя сам он не считает себя глупым.
Но, быть может, было глупо отпускать случайно (а случайно ли?) зашедшего на огонёк рыжего мага?
Конечно, не мог, никак не мог сгорбленный худощавый старик зайти сюда случайно! Наверняка пришёл за золотом, которого у великана в избытке.
Значит, не зря он обидел мага, поймав его за шиворот и встряхнув над землёй. Великан на этой мысли усмехается — хах, забавно ведь, что действительно над землёй! Он свесил рыжего за самый край белой плотной пелены облаков, обвиняя того в воровстве.
Всё случилось неожиданно. Для них обоих. Но великан,