А может, попробовать анализ на газы крови? Холл отстучал на клавишах ввода дополнительное задание.
Но ЭВМ стояла на своем:
История болезни предпочтительнее новых анализов Холл отстучал: «Пациент без сознания».
ЭВМ как будто призадумалась – и вдруг зажегся ответ:
Объективно потери сознания нет. Электроэнцефалограмма регистрирует альфа-ритм, соответствующий обычному сну – Да будь ты проклята, – выругался Холл. Он глянул сквозь окно на Джексона и увидел, что тот и в самом деле шевелится во сне. Холл торопливо прополз по туннелю-шлангу к комбинезону и склонился над своим пациентом:
– Мистер Джексон, проснитесь…
Старик медленно открыл глаза и уставился на Холла. Моргнул удивленно раз, другой.
– Не пугайтесь, – спокойно сказал Холл. – Вы больны, и мы вас лечим. Вам уже лучше, не правда ли?..
Джексон проглотил слюну и кивнул. Казалось, он боится проронить слово. Но мертвенная бледность уже сменилась румянцем на щеках и из-под ногтей ушла синева.
– Как вы себя чувствуете?
– Ничего… Кто вы?..
– Меня зовут доктор Холл. Я ваш лечащий врач. У вас было сильное кровотечение. Пришлось сделать вам переливание крови.
Джексон кивнул, вроде бы даже не удивившись. Холл отметил про себя неожиданно спокойную реакцию старика, и его осенило:
– У вас это и раньше бывало?
– Бывало. Дважды.
– А как начиналось раньше?
– Что-то не пойму, где я, – сказал старик, озираясь. – Это что, больница? И почему на вас эта штука?..
– Нет, это не больница, а специальная лаборатория в штате Невада.
– Невада? – Он закрыл глаза и помотал головой. – Но я живу в Аризоне…
– Теперь вы в Неваде. Мы привезли вас сюда, чтобы вам помочь…
– А почему на вас эта штука?
– Мы привезли вас из Пидмонта. Там была эпидемия. Вы сейчас в изоляторе.
– Значит, я заразный?
– Пока еще не ясно. Но мы обязаны…
– Слушайте, – сказал вдруг Джексон и попытался встать. – Не нравится мне тут. Страшно. Я домой пойду. Я не хочу…
Он сделал еще одну попытку встать, тщетно борясь с ремнями. Холл мягко толкнул его обратно на подушку.
– Успокойтесь, мистер Джексон. Все будет хорошо, успокойтесь. Поймите, вы очень больны…
Джексон нехотя откинулся на спину.
– Дайте сигарету…
– Извините, но придется вам обойтись без сигарет.
– Какого черта! Я курить хочу.
– К сожалению, курить здесь нельзя.
– Слушай-ка, милый, поживи с мое, так сам будешь знать, что тебе можно, а чего нельзя. Мне и раньше твердили: острого нельзя, курева нельзя, выпить тоже нельзя. Я попробовал. Думаешь, лучше стало? Хуже некуда…
– Кто вам говорил обо всем этом?
– Как кто? Врачи.
– Какие врачи?
– Да в Финиксе. Шикарная больница – машинки всякие блестят, халаты накрахмалены. Да, шикарная больница. Я бы нипочем туда не пошел, если б не сестра. Она там, понимаешь, в этом Финиксе живет. С мужем со своим, с Джорджем, дурак он набитый… Я и не хотел совсем туда в эту больницу, я отдохнуть хотел, и все. А она уперлась, ну я и пошел…
– Когда это было?
– Да в прошлом году. В июне, не то в июле…
– А почему вы обратились в больницу?
– Почему все люди обращаются в больницу? Болен был, черт побери…
– Что у вас болело?
– Да, как всегда, желудок проклятый.
– Кровотечение?
– Еще какое! Как икну, так кровь. Даже и не знал, что у человека столько крови…
– Значит, желудочное кровотечение?
– Ну, я же сказал. И тоже иголки втыкали, – он кивнул на трубки внутривенного вливания, – и кровь переливали… В прошлом году в Финиксе, а за год до того в Тусоне. Вот в Тусоне действительно было здорово. Сестричка там за мной ходила – ягодка… – Он неожиданно замолчал. – Слушай, сынок, а сколько тебе лет? Что-то слишком молод ты для врача…
– Я хирург.
– Хирург? Ну, уж нет, не выйдет. Они и тогда все меня уламывали, но я им наотрез – не дам, не позволю. Ни за что. Ничего вы у меня не вырежете…
– Значит, у вас язва уже два года?
– Да побольше даже. Никогда ничего со мною не было, и вдруг скрутило. Думал, съел чего-нибудь не то, а тут кровь пошла…
«Два года, – про себя отметил Холл. – Определенно язва, а не рак».
– И вы, стало быть, легли в больницу?
– Ну лег. Подлечили меня там, точно. Предупредили, чтоб ни острого, ни спиртного, ни табака – ни-ни. Я старался, сынок, правда, старался. Все одно без толку. Ведь привычка у меня…
– И через год вы попали в больницу снова…
– Ну да. Здоровенная такая больница в Финиксе. Да еще этот идиот Джордж с сестрицей кажный день навещали. Ученый он, знаешь, книги читает, а все дурак дураком. Адвокат! Говорит как пишет, а у самого ума-то как у сверчка в ляжке…
– И в Финиксе вас хотели оперировать?
– То-то и оно. Не обижайся, сынок, но врачам только волю дай, они тебя тут же взрежут. Не могут они без этого. А я им тогда: я, мол, со своим желудком столько лет прожил, ну уж и до конца с ним как-нибудь дотяну…
– Когда вы выписались из больницы?
– Да в начале августа, наверно. Что-нибудь числа пятого или десятого.
– И как выписались, опять начали курить, пить и есть что не положено?
– Знаешь что, сынок, давай без проповедей, – сказал Джексон. – Я уже шестьдесят девять лет ем, что не положено, и делаю, что не положено. Мне так нравится. А если нельзя, тогда к чертям собачьим…
– Но у вас, наверно, были сильные боли…
– А то нет! Особенно на голодный желудок. Но я придумал, как с ними управляться…
– Да ну?
– Еще как! В больнице мне снадобье сунули, вроде молока. Глотать велели понемногу раз сто на день. Противное, вроде мела на вкус… Но я нашел кое-что получше.
– Что же это вы нашли?
– Аспирин, – торжествующе сказал Джексон.
– Аспирин?
– Ну да. Помогает – будь здоров.
– Сколько же аспирина вы принимали?
– Да прилично, особенно в последнее время. Бывало, что и пузырек в день. Знаешь, его в таких пузыречках продают…
Холл кивнул. Вот вам и разгадка повышенной кислотности. Аспирин – это же ацетилсалициловая кислота, и если принимать его в таких количествах, кислотность просто не может не повыситься. Но, с другой стороны, аспирин раздражает слизистую желудка и способен лишь усилить кровотечение…
– А вам никто не говорил, что от аспирина кровь пойдет сильнее?
– А как же, говорили. Только я на это без внимания. Потому что боли-то снимает. Особенно если еще глотнешь «Стерно»… – Чего-чего?
– «Стерно». Ну, цеженка…
Холл ничего не понимал.
– Денатурат. Процедишь его сквозь тряпочку и пьешь…
– Так вы еще и денатурат пили, – со вздохом сказал Холл.
– Ну, это когда ничего другого не было. А глотнешь аспирину, цеженкой запьешь-и боли как рукой снимет…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});