class="p1">Пищали были встречены лично воеводой и Волковым, тщательно осмотрены и, под надзором Емельяна, доставлены на Монашеский остров. Вся «посоха» и свободные от обстрела крепости пушкари, стрельцы со стругов, солдаты и рейтары с превеликим трудом, провозившись до ночи, поочерёдно вытащили оба орудия со стругов. С лафетами управились куда легче. Поутру голицынские подарки заговорили.
Тем же днём, с Ваской и пушкарским десятником, тремя «змейками» и добрым запасом пороха и ядер на борту, один новгородский грузовой струг отправился к острожку Александра Потёмкина. Сотник, обхаживаемый Акимом, не возражал. Побывавший во многих сражениях стрелец с любопытством оглядывал лагерь, наблюдал за обстрелом Орешка, подолгу беседовал с потёмкинскими стрелецкими начальными людьми, обсуждая шансы воеводы выморить шведов из крепости голодом, слушая рассказы о битве с Бурмейстером.
Возвратились в лагерь и казаки, отпущенные Полтевым, – атаман с ясаулом принялись расспрашивать их о походе под Копорье. Потом Назар кликнул наиболее толкового десятского, и тот потащил пленного шведского сержанта, набросив ему на шею верёвку, к воеводе на допрос.
Ничего нового от него Потёмкин не добился. Хотя Васильев и предлагал засунуть в костёр пятки нехристя, а швед, боясь мучений, вопил как резаный, что ему более ничего не ведомо. Впрочем, кое-что он всё же добавил: а именно, сержант слыхал о четырёх солдатских ротах, пришедших в Выборг. Но так это или нет – с уверенностью сказать не мог. Он просто случайно услышал разговор офицеров. Стольник приказал увести его к остальным пленным, которых намеревались отправить в Новгород, как только вернётся посланный в острожек грузовой струг.
Прислал весточку и Семён: старшой водяной стражи доносил о шведских подсылах, коих видели рыбаки и крестьяне на невских берегах. Семён приказал их не трогать – пусть Горну доложат: Нева чиста от русских.
– Передай старшому, мол, верно решил. И ещё: пусть ждёт наши струги через дён пять, – сказал гонцу, седому как лунь старому невскому рыбаку, Потёмкин, провожая его к камышам, в которых, таясь от военных, по привычке оставил свою лодку посланец.
– Исполню, воевода, не сумлевайся, – слабым голосом пообещал старик.
– Не тяжко в твои-то лета с веслом да парусом управляться? Помоложе, что ль, не нашлось? – сочувственно спросил Пётр Иванович.
– А меня куды? – обиделся старик. – На палаты каменны не скопил. А скопил бы – так свей бы отобрал! Суда праведного тут для православных нетути. Да и суди сам: споймают меня – пусть жгут железом, саблей рубят! Я своё пожил, помирать не жалко! – бесхитростно объяснил рыбак.
– Ну, дед, здорово, вижу, вас швед допёк, – остановился у тихо перешёптывавшихся промеж собой камышей стольник. – Живота не жалеете, лишь бы ему насолить!
– Не жалеем, – согласился добровольный лазутчик, – сколь надо, столь и будем ему досаждать. Пока вы – царёвы люди – не выбьете его с русских земель за море! В давние века, сказывают, был такой князь Александр – на Неве разбил свеев, долгонько о них потом на Руси не слыхали. Так и ты их побей! И в народе по себе добру память оставишь! Бона, Александр тот – и Невским прозван, и святой!
– Побью, дед! – посерьёзнев пообещал рыбаку Потёмкин. – А вы добре сторожите! Вон Александра тож о шведских судах заране упредили.
– Ежели сунутся нехристи, упредим, воевода, – поклонился старик и вмиг исчез в камышах, будто его и не было.
Вернувшись к себе, Потёмкин отправил Акима за родичем Силой, казацкими начальниками, Хлоповым да Емельяном.
Весть о подсылах встревожила всех избранных советников воеводы.
– Вынюхивают для Горна, есть ли струги на Неве, а зачем? – хитро прищурился Сила Потёмкин. – Ясно дело: им ведомо о подходе шведских судов, коим должно выйти с отрядом навстречу.
– Знать бы, когда, – насупился Назар.
– А узнаем, – усмехнулся стольник. – Мимо нашего острожка не пройдут – весточку получим. Токмо надо нам не здесь, а близ Ниеншанца на стругах быть. Пока Ляксандр Горна задержит, мы с ихними судами управимся.
– Дело, дело, – закивал Емельян. – На кораблях могут везти как товары да снедь, так и порох, ядра и пули. Нам неведомо, чо тама! Токмо, мыслю, предназначены они, дабы взять пешцев и итить водой к Орешку, чаво мы не ждём. Прорваться к Гравию на подмогу, людей ссадить, а самим к Выборгу, али в ладожску воду к Кореле уйти.
– Ведомо нам лишь одно: скоро судам в Неве быть. Значит, пора выступать. Два дня даю струги к походу изготовить, припасами снабдить. Чаю, как раз к выступлению Васка объявится. Можа, новых вестей доставит, – принял решение воевода.
После совета Потёмкин вышел пройтись, как обычно, по лагерю. Небо хмурилось, чайки с диким криком метались над солдатскими шалашами. Всё предвещало скорый дождь. Воевода придирчивым взглядом осматривал невеликие свои владения, нет ли какого в них непорядка? Он прекрасно понимал: только дисциплина может сохранить отряд в боевом состоянии. Назар, увязавшийся за воеводой в обход, неожиданно завёл разговор на совсем непривычную для Петра Ивановича тему.
– Ежели шведские суда возьмём, ты нам их отдай, воевода, – негромко говорил атаман, шагая за Потёмкиным.
– А знамёны? А офицеры пленные, если будут? А бумаги их? – не враз сообразил, о чём идёт речь, Потёмкин.
– Стяги и грамоты забирай. Офицеров, токмо без их кошелей да перстней, можешь сразу князю в Новгород слать, нам всё это ненадобно. Суда нам отдай, – повторил Назар.
– На кой они сдались? В Стокгольм поплывёшь? – хохотнул воевода.
– Нет, ихнее нутро нам надобно, – так же тихо отвечал Васильев. – В Канцах дуванить, почитай, нечего было. Немчины да свеи всё утащили. Лишь в окрестных усадьбах мал-мала поживились. Крючья да верёвки, кои сыскали в Канцах, для абордажу сгодятся. А так… Грустно без прибытка товарищам.
– Сам баял, как знатно вам Никон уплатил, – остановился воевода и резко развернулся к атаману. Улыбка прыткой белкой сбежала с его лица. – Откель я вам деньги возьму?
– Плата – платой, добыча – добычей. Плоха война казаку без прибытку! Мы ж за зипунами ходим, – усмехнулся атаман. – Отдай нам суда, коли возьмём, со всеми потрохами. Недовольны войной товарищи. Казаки – народ вольный. Зачем доводить до края.
– Опять с вами лаяться, что ль! – в сердцах топнул ногой стольник.
– Не надо лаяться, воевода! И топать ногой не след! – продолжал улыбаться Назар. – Просто скажи своё слово. Обещай казакам корабли шведские – и делу конец! Поверь мне! Я ж по дружбе упреждаю!
Потёмкин в задумчивости скрестил руки на груди, что-то прикидывая про себя, потом перевёл взор на далёкие кроны высоченных сосен, которые уже цепляло красным диском клонившееся к земле солнце, и мрачно ответил:
– Согласен. Тока те суда повоевать ещё надобно!
– Благодарствую,