Ей требовался еще и козел отпущения, на которого можно было бы в случае провала свалить все. Им стал Лопатин, который к тому же оказался весьма полезен со своими криминальными связями, поставлял не только документы и оружие, но и заказчиков. Лариса тоже находила таковых.
Когда Краснов от Осипова узнал о том, что творится в ЧОПе, Лариса не дрогнула — проломила ему голову. Она послала Тимошенко к Осипову, велела Васютину застрелить Гурова.
А Виталий вообще в этом деле сторона. Он просто ее любовник, вот и все. Был грех, вывез труп Краснова на свалку, но только из любви к Ларисе. А то, что она к нему приехала и ее потом связанную нашли, так это у них такие сексуальные игры в стиле садомазо.
Лариса утверждала, что именно Виталий был мозговым центром предприятия. Он указывал ей, что и как надо делать, а она — всего лишь невинная жертва, которая всю жизнь безумно любила его и беспрекословно ему подчинялась. Именно Виталий находил заказчиков.
Его жизнь в Перове на самом деле вовсе не была тихой. Просто он стал умнее и больше не афишировал свои темные дела.
Коробку с клоунами Виталий нашел, когда труп одного человека на свалку в Реутов вывез. Он тогда вспомнил, как с друзьями ювелирный ограбил, и решил, что теперь фирменным знаком их компании будет клоун.
Да, Лариса вышла замуж за Краснова по расчету. Когда он набросился на нее и стал душить, она просто защищалась. Потом бедная женщина поняла, что убила его, и очень испугалась. Она не знала, куда Виталий подевал тело, думала, что он похоронит его где-нибудь в лесу, но все же по-человечески. А этот мерзавец вывез покойника на свалку.
Нет, Лариса никого к Осипову не посылала, это все Виталий. А насчет покушения на Гурова она вообще ничего не знает. Любовник велел ей отвезти Васютина к одному дому и забрать оттуда.
Она долго его ждала, а потом ей это надоело, и Лариса к Виталию в гости поехала. А он ее колотить начал и требовать, чтобы она назвала ему место, где свою часть денег спрятала. А потом наверняка убил бы.
Гуров за время службы повидал немало самых разных преступников. Но настолько омерзительных типов даже он встречал не много. Читать протоколы их допросов было до того противно, что с души воротило.
Но чувство внутреннего удовлетворения перевешивало. Все-таки они очень быстро закончили сложнейшее расследование. Конечно, предстояло еще много нудной бумажной работы, но главное уже было сделано.
А тут еще из госпиталя позвонили и сообщили, что Осипову стало значительно лучше. Так что появился еще один повод для радости.
А наверху шло жесточайшее бодалово. Руководство Следственного комитета узнало об успехах сотрудников Щербакова и потребовало передать все материалы и задержанных ему. Владимир Николаевич стоял насмерть, да ему еще и помогли. Так что Следственному комитету пришлось передать дело ему.
Работы было выше крыши. Управление Орлова и криминалисты трудились без сна, отдыха и выходных. Все понимали, что дело резонансное. За такое и еще одну звездочку можно получить, и продвижение по службе.
В рекордно короткие сроки дело было передано в суд, но заказчики убийств криминальных авторитетов до него не дожили. Незнакомец, присланный Пьеро, не просто так сказал Гурову, что такое не прощают. Процесс был громким, а срока — максимальными.
Только вот отбыть их некоторым осужденным не пришлось. Они даже до колоний доехать не успели: были убиты еще в СИЗО или на пересылке. В их числе оказались Артамонова, Виталий и Лопатин.
В том, что это дело рук уголовников, никто не сомневался, но серьезного разбирательства не было. Они получили то, что заслужили. Как и Парамонов с Васютиным, погибшие именно так, как сами убивали людей. Вот и не верь после этого в закон возмездия!
А Тимошенко так и не нашли. Закон не смог его наказать. Он будет каждую минуту помнить о том, как подло предал человека, подарившего ему нормальную жизнь. Не есть ли это самое страшное наказание для человека, не утратившего совесть?
Илья Павлович поправился. Его привезли домой, куда еще раньше вернулась Ирина Дмитриевна. Как дети их ни уговаривали, они отказались переехать в Америку и остались в России.
Смирновы по-прежнему работали у них. Только вот Геннадия здорово подкосило известие о том, что некоторые из тех людей, которых он считал своими боевыми товарищами, оказались законченными подонками и убийцами.
Щербаков очень переживал за честных и порядочных ребят, работавших в ЧОПе «Сподвижники», которые могли оказаться на улице, и помог им. Так что теперь этот ЧОП был уже не индивидуальным предприятием, а обществом с ограниченной ответственностью, которое сообща организовали его сотрудники.
За большой вклад в дело укрепления законности и правопорядка Владимиру Николаевичу Щербакову было присвоено очередное звание. Он стал генерал-полковником полиции.
Конечно же, все его подчиненные, начиная с заместителей и по нисходящей, потянулись к нему в кабинет с поздравлениями. Дошла очередь и до управления Орлова, представленного тремя друзьями.
Виновник торжества в парадном мундире наотрез отказался выслушивать дежурные, казенные поздравления.
Он просто выпил с ними, потом показал Гурову на третью звезду на своем новом погоне и сказал:
— А вот эта, Лева, по закону и по справедливости твоя.
— Спасибо, Владимир Николаевич. Меня и мои три, поменьше, вполне устраивают.
— Не зарекайся! Вот увидишь, что ты станешь у меня генералом, — едва ли не пригрозил Щербаков.
Друзья переглянулись и в один голос ответили ему любимым выражением Гурова:
— Это вряд ли!