Читать интересную книгу Трепанация прошлого - Алексей Макеев

Лопатин сидел, согнувшись, упершись локтями в колени и опустив лицо. По его вискам ручьями бежал пот.

— А всего за последние три года, с тех пор как люди твоей дочери этих клоунов на месте преступления оставлять начали, были убиты двенадцать человек, в том числе четыре криминальных авторитета, — продолжал Гуров. — Про Витю Рыжего я уже говорил, а еще Сема Сохатый из Ростова-на-Дону, Костя Бычок из Новороссийска и Эдик Шкипер из Питера. Некоторые люди очень сильно интересуются исполнителями, организаторами и заказчиками. Сначала об исполнителях. У всех были настоящие паспорта с переклеенными фотографиями. Не имея связей в криминальном мире, такие не достать. Теперь об организаторах. Они смогли раздобыть как минимум пять СВД и взрывчатку. Это говорит о еще более серьезных связях в определенных кругах. Теперь сложи два и два, пораскинь мозгами и ответь прежде всего себе самому: зачем ты на самом деле понадобился Ларисе. Про родную кровь мне песни больше не пой. Вы даже значения этих слов не знаете.

Лопатин мотал головой, матерился сквозь зубы, сжимал и разжимал кулаки.

Потом он поднял глаза на Гурова и сказал:

— Чего ж тут непонятного? Чтобы я, в случае чего, паровозом пошел.

— Вот именно. А теперь ты ясно и четко будешь отвечать на мои вопросы. Иначе их тебе будут задавать другие люди. Ты знаешь их методы получения ответов.

— Да ни в жизнь я против своих не пошел бы, и это все знают! — крикнул Гнусавый.

— Тогда я тебя сейчас выпускаю, и объясняться ты будешь уже с этими самыми всеми. Они с меня глаз не спускают, благодаря чему и снайпера засекли. Так что о том, что я тебя взял, уже знают и будут ждать прямо у ворот, — сказал Лев Иванович и потянулся к кнопке вызова конвоира.

— Стой! Ты чего делаешь? — заорал Лопатин. — Давай свои вопросы. Может, до чего договоримся.

— А разве я когда-нибудь с кем-то из вас о чем-то договаривался? — осведомился сыщик. — Не было такого и не будет! Если ты честно ответишь на мои вопросы, обещаю, что разберусь с тобой по справедливости. Это все!

— Черт с тобой! Только сразу предупреждаю, что про заказные убийства я не знал. Паспорта подгонял — это было. Витальку с нужным человеком насчет оружия свел — признаю. Но больше…

— Где Краснов? — спросил Лев Иванович.

Лопатин осекся, потом сказал:

— Да гори она синим пламенем, эта сука! Жаль, что Любка аборт не сделала!

— А уж как она жалеет, что ребенка в роддоме не оставила, ты себе даже представить не можешь, — добавил Гуров. — На лирику не отвлекайся! Давай по существу.

— Восьмого это было. Я вечером на работу пришел, а там народу полно. Парни на улице стояли, ржали, анекдоты травили. Потом старик этот вышел, в машину сел и был таков. Парни тоже потихоньку разошлись и разъехались. Женькина тачка на месте осталась, и Ларискина тоже. Значит, на работе они еще были. Это их дела. Потом Виталька на джипе подъехал. Поднялся наверх и почти тут же обратно спустился. Он Женьку на плече нес. Мертвого. Уж в этом-то я разбираюсь. Голова у него была разбита. Возле самой двери на пол поставил, бейсболку на голову ему надел, чтобы крови видно не было, руку себе через плечи закинул и мне на дверь кивнул. Открой, мол. Я открыл и держал ее, а он с Женькой на улицу вышел и при этом говорил ему, как живому: «Сейчас, Евгений Викторович, мы в больницу поедем. Вы не волнуйтесь, все хорошо будет». На заднее сиденье его же джипа Женьку посадил, сам за водилу, и уехали они. Я дверь запер, наверх поднялся, а там Лариска в кабинете мужа кровь замывает. Спросил я, конечно, что случилось. Она мне объяснила, что Женька про ее шашни с Виталькой узнал, сначала ругался, а потом на нее бросился и душить стал. Лариска пепельницу хрустальную на столе нащупала, его по голове шарахнула и убила. Только с одного удара пепельницей, Гуров, столько крови быть не могло. Да и Женька, несмотря на возраст, был еще мужиком крепким, такого сразу не положишь. Не стал я Лариске ничего говорить, вернулся вниз, к двери. Она все закончила и уехала. Когда Виталька свой джип забрал, я не знаю. Заснул, наверное. Только утром его возле ЧОПа не было. Лариска пришла на следующий день и сказала, что ее муж по горящей путевке в санаторий уехал.

— Давай сделаем так, Лопатин. Тебе в камеру дадут бумагу и ручку, пиши чистосердечное. Как ты перед своими оправдываться будешь — твое дело. Я, как и обещал, с тобой по справедливости разберусь, но если ты крутить начнешь, то сильно обижусь, и тогда выплывай сам, — проговорил Лев Иванович и услышал:

— Слушок прошел, что ты Лариску с Виталием взял.

— Уже? — удивился Гуров. — Их же только этой ночью привезли. Как бы братки здесь обоих не кончили от великого усердия.

— Не кончат, — уверенно сказал Гнусавый. — Утром малява пришла, чтобы их пока не трогали.

— Да уж! Прогнило наше датское королевство.

Лопатина увели.

Ему на смену, как Гуров и приказал, конвоиры привели сразу обоих, Ларису и Виталия. Сыщик не велел снимать с них наручники. Еще сцепятся как кошка с собакой, и разнимай их потом.

Когда они сели, он сказал:

— Я вам никаких вопросов задавать не буду, а просто обрисую ситуацию. Ваша теплая компания убила четырех криминальных авторитетов. Их коллегам это очень сильно не понравилось. Они хотят отомстить, потому что такое не прощают. Тут никакими деньгами не откупиться. Исполнители мертвы, а организаторы этих убийств — вы. Можете даже не пытаться повесить все на Лопатина. Я ему расклад объяснил. Он сейчас свою жизнь спасает, уже пишет в камере чистосердечное признание. В отличие от вас, Гнусавый правила игры в уголовном мире знает и понимает, чем ему грозит даже малейшая ложь. Вам же предстоит бег наперегонки, приз — жизнь. Долгие-долгие годы в колонии, но это не смерть. О том, что вы здесь, коллеги убиенных уже знают. Они приказали вас не трогать. Пока! — подчеркнул сыщик. — Делайте выводы. Вам дадут в камеры бумагу и ручки. Вы будете писать в мельчайших подробностях все с самого начала. Когда у вас возник преступный умысел. Как, с чьей помощью вы его претворяли в жизнь. Кто заказчики убийств, причем не только криминальных авторитетов, а всех. Какие деньги и от кого вы за это получали. Адреса квартир Васютина и Тимошенко. Где жил Парамонов, мы знаем. Одним словом, выворачивайтесь наизнанку. Я знаю, что вы будете топить друг друга, но все равно смогу выяснить правду. — Гуров нажал кнопку вызова конвоира и спросил: — Кстати, где Тимошенко? Он еще жив?

Виталий просто пожал плечами, а Артамонова ответила:

— Хотела бы я сама знать! Он утром восемнадцатого ушел из поселка, так его больше никто не видел. У себя дома не появлялся.

Потом Гуров пошел к себе. Коллеги, которых он встречал по дороге, кивали ему и улыбались самым дружелюбным образом. Некоторые не просто здоровались, а подходили, чтобы пожать руку. Зная их истинное к себе отношение, Лев Иванович едва не передергивался от омерзения.

Он вошел в кабинет, не сдержался и заявил:

— Сколько же в людях подлости и лицемерия!

— А ты это только сейчас узнал? — спросил Крячко. — Лично меня в буфете встречали и провожали только что не овациями, ибо свет твоей славы упал и на мою скромную персону. И вообще, садись скорее пить чай с ватрушками, а то до обеда голодный проходишь, а то и больше. Мало ли что на нас сегодня свалится.

— Ничего на нас больше не свалится, — сварливо ответил Лев Иванович, садясь к третьему, пустовавшему столу, за которым они перекусывали, когда было время. — В отделе шесть человек, вот пусть они и трудятся. Мы основное сделали, подозреваемых задержали. Парням придется зачищать до блеска. Обыски, допросы, проверка данных и так далее. Они хотели учиться? Советом мы им всегда поможем, но выполнять за них черновую работу не будем. Я правильно говорю? — спросил Гуров, беря с тарелки ватрушку.

Стас молитвенно сложил руки на груди, с умильной улыбкой посмотрел в потолок, а потом робко полюбопытствовал:

— Можно я воздержусь от комментариев? А то ты у нас такой непредсказуемый!

Гуров хмыкнул и стал быстро есть. Минуты затишья на службе бывали редкими и непродолжительными. Что бы он ни говорил о том, что теперь будет исключительно советы раздавать, а вот зазвонит телефон, и опять нужно будет куда-нибудь бежать, кого-то спасать.

День начался удачно. Лев Иванович успел позавтракать.

Потом последовал вызов друзей к Щербакову. Планерка закончилась, и начальник главка жаждал подробностей.

— Ну, Гуров! Нет слов! — вставая из-за стола, с искренним восхищением сказал Щербаков. — Чтобы такое дело раскрыть за четыре дня! Это уму непостижимо! Пошли, товарищи дорогие, — он кивнул на дверь в комнату отдыха. — По этому случаю надо выпить. Надежда Михайловна там уже все накрыла. — Генерал первым двинулся в ту сторону.

— Владимир Николаевич, давайте Орлова пригласим, — предложил Лев Иванович. — А то неудобно получается. Работали мы с ним, а пить без него будем?