Читать интересную книгу Somniator - Богдан Тамко

– Ну что, малой, пойдем искать наших бойцов.

Оказывается, Че был очень внимателен, в отличие от меня, и еще в полете примерно прикинул, кто из десантников где оказался. Одного сержанта мы сняли с дерева, потом в течение пятнадцати минут нашли всех остальных. Вскоре всем взводом мы направились по карте, имевшейся у командира, в сторону этого пресловутого склада. Надо отдать должное нашей разведке – план местности был набросан невероятно точно. Впереди двигалось дозорное отделение, остальные перемещались короткими перебежками и этими проклятыми боевыми двойками, что не давало ни малейшей возможности отдышаться. Маршрут движения просматривался нами во все стороны, потому что каждый держал свой сектор обстрела. Все, как на занятиях, только с тридцатью патронами магазине, да сердцем, стучащим прямо в бронежилет.

У нас было небольшое преимущество: по сути, это не война, а всего лишь готовящаяся локальная атака, потому склад, по идее, должен был не более, чем просто охраняться, следовательно, спустившуюся с неба горстку диверсантов никто не ждал. А это, в свою очередь, означало, что таких сюрпризов, как мины и растяжки, не предвещалось. Однако, был и нюанс: вертолет и два десятка белых куполов, раскрытых за пару сотен метров у земли, не остались незамеченными, что и послужило причиной той самой автоматной трели, которую я услышал, складывая парашют.

Мы шли уже около часа, и я даже забыл на некоторое время, что мы находимся в условиях потенциальной опасности. Естественно, именно в такой момент прозвучал прорывающий мою задумчивость вопль Че:

– Мрия, к бою, мать твою!

Может, я и не особо осознавал, что происходит, но собачья дрессировка и условные инстинкты, давно сидящие во мне реакцией на эту команду, заставили меня упасть навзничь и приложить автомат к плечу. Лишних вопросов мне задавать не пришлось, потому что со всех сторон уже раздавалась пальба. Слева от меня водил туда-сюда сверкающим стволом Че, справа лейтенант – наш командир взвода. Не успевал я заметить вдали хоть какое-то шевеление, как в ту сторону уже летели трассера из стволов моих ангелов-хранителей. Через пятнадцать минут все кончилось. Мы разбрелись, прочесали лес в радиусе ближайших двухсот метров и собрались обратно в кучу. Все судорожно заталкивали патроны в опустевшие магазины, а я один стоял, как дурак, с полным боекомплектом. Лейтенант похлопал меня по плечу со словами:

– Ничего, малыш, это твое боевое крещение. Радуйся, что хоть жив и цел остался. Знаешь, чему учат старые вояки и статистика? Сколько бы ты ни обучался, умение вести себя в бою приходит только с каждой живой схваткой. Примерно девяностопятипроцентный шанс умереть в своем первом бою, а чем дальше, тем меньше. Пройдя долгий путь из атак, да защит, ты становишься почти неуязвимым, благодаря своему печальному опыту. Так что считай, что твои шансы на жизнь уже возросли.

– А трассера не слишком нас выдавали? – спросил я.

– Ну а что нам остается использовать ночью? Ты же должен видеть, куда стреляешь. Была б дневная вылазка, оставили бы эти фейерверки в лагере.

Когда мы добрались до склада, я опешил от того, как близко мы приземлились, и шли так долго только из-за своего тактически правильного способа передвижения. Пока, сидя в кустах и ожидая снятия часовых мужиками, я готовился к выполнению основной задачи, мне в голову лезли вопросы о том, почему у нас нет ни одного раненого или убитого – от того, что мы такие «крутые десантники» или потому, что никто толком этот склад не охранял. Прозвучала команда, и мы обшарили этот рукотворный лесной «бокс» по всей его площади. Набрали себе в РД патронов и гранат, сколько смогли, потом увешали всю конструкцию динамитом и начали медленно отступать, перемещаясь тем же изнурительным методом, попутно растягивая фитиль. В этот раз мы шли еще дольше, потому что на каждом висело несколько десятков килограмм украденных боеприпасов, да и отходили намного дальше, понимая, что мы взрываем, и насколько ярким и сильным будет этот «хлопочек». В конечном итоге, командир посчитал, что взвод находится на достаточном расстоянии, и дал команду остановиться и прятаться за укрытия.

– Кто его знает, куда полетят все эти взорванные пули…, – сказал он и лично поджег фитиль.

Первый раз в жизни я смотрел, как Бикфордов шнур горит внутрь, а вскоре он скрылся из виду за деревом, у которого я сидел, прислонившись спиной. Время шло, а фитиль все горел, наверное, если только боевики не успели его резануть. Лейтенант, не отрываясь, смотрел на часы, зная примерно, какое время спустя должен случиться взрыв, учитывая длину шнура. Все мы надеялись, что нам не придется продираться обратно, отстреливаться и пытаться вновь минировать эту гнусную коробку.

– Ну, собственно, время вышло…, – пробормотал офицер.

Я уже начал было нервничать, но спустя секунд десять услышал такой оглушительный взрыв, как будто тысячи аудиосистем разом включили средние и басовые партии на сотни киловатт своей мощности. Все пространство впереди меня озарилось светом, и так хотелось обернуться назад и посмотреть, что там происходит, что я чувствовал себя героем притчи о Содоме и Гоморре, где главным было не озираться. Только я боялся не сгореть, а быть убитым шальной пулей.

– Вот и все, товарищи смертники, – заключил лейтенант, – задача выполнена.

Его слова сильно резанули мне слух. Я вспомнил рассказы о том, что основное назначение десантников – пробраться в тыл врага, совершить диверсию (взорвать склад и так далее по смыслу), а что будет с ними дальше – маловажно. Я сглотнул слюну.

– Вперед, бойцы!

Теперь нам предстояло пробираться через чащу весь тот путь, что мы проделали на вертолете. Я не понимал, сколько это, тем более, с учетом нашей ноши и того факта, что взрыв уж точно привлек внимание всех, кто был в окрестностях, но рассчитывал я добраться к утру. В самом деле, километры спустя, на небе я заприметил легкое зарево, от которого у меня стало появляться странное и неконтролируемое чувство тревоги. Это ведь теперь война, все не может быть так хорошо. Или я сам себя накручиваю… Плечи ныли так невыносимо, что почти никаких мыслей в голове не оставалось, равно как и бдительности; все, чего мне хотелось – плюхнуться на нары в своей палатке и забыться сладким сном под охраной бойцов, не вышедших на выполнение задачи.

Как это обычно и происходит, светать начало очень быстро. Буквально через час я уже четко различал лица товарищей и детали местности. По обрывкам фраз стало ясно, что до лагеря остается от трех до пяти километров. Лес давно поредел, все чаще попадались опушки и открытые участки. Все были изнурены. Я волочил ноги, стараясь не думать об усталости и совершенно не задумываясь, со злости изо всех сил пнул прилетевшую мне под ноги гранату…

Взрыв!

«Господи, да я только что машинально спас жизнь всему взводу!» Но насладиться этим чувством уже не было времени, потому что со всех сторон начала стучать в уши стрельба. Я упал на землю и из последних сил пополз обратно в чащу, из которой мы только-только выбрели на поляну.

– Круговую оборону занять! – услышал я сквозь пальбу.

Да они шли за нами следом, ожидая, когда рассвет выдаст нас! Все вокруг воняло порохом, этим специфическим и незабываемым запахом автомата Калашникова, разогретого от нещадных очередей. Я никак не мог понять, откуда по нам стреляют, отчего в горле стоял ком от обиды и отчаяния от осознания собственной никчемности и бесполезности, особенно когда я начал видеть, как подкашиваются мои сослуживцы. Внезапно я почувствовал сильный толчок в левое плечо, как будто меня очень сильно ударили ногой. Повернув голову, я увидел, что из меня сочится кровь. Не знаю, почему, но в тот же момент, как ко мне пришло принятие того факта, что меня подстрелили, я вскочил на ноги в полный рост, уставившись на свою рану. А дальше все было слишком быстро.

Передо мной вырос Че, повернувшись ко мне спиной, я, разумеется, оторвал свой взгляд, увидел через его плечо стоящего впереди нас совсем еще юнца-кавказца с автоматом и вытаращенными не то от ненависти, не то от испуга глазами. Че что-то пробормотал по-чеченски и навалился на меня всем весом своего тела. Мы вместе упали. Боевик, медленно пятясь, резко развернулся и убежал в чащу.

Я опрокинул тело друга и увидел, что вся его грудь изрешечена. Броня броней, но с такого расстояния спасти могло только чудо. Он шипел и постанывал, глаза его закатывались и снова смотрели на меня.

– Ты закрыл мое тело своим, – выдавил я и не смог сдержать душивших меня слез. А он убежал!

– Он убил единоверца, брата, меня. А я защитил своего брата, тебя, малой, – прошептал Че еле слышно.

– Но я же русский! Православный!

– Мы все братья, потому, что, братец, дети одного…