– А кто же тогда?
Она трет запястье. Волнуется. Ей хочется наврать. Что-то подсказывает, что говорить правду опасно. А вдруг Истих на самом деле заодно с Ур? Вдруг она сейчас рассказывает тому, кто замешан в убийстве Нирала, но будто выхода нет. Все объяснения кажутся глупыми. Очевидно глупыми.
– Я нашла мертвую эллинку… И они напали. Ахара напали на меня.
– Ты их убила.
Он не спрашивает, не удивляется. Его морда кажется непроницаемой. Хора коротко кивает.
– То есть они все выдумали про ляока?
– Нет. Я выдумала.
– Ты?
– В доме было четверо. Я с ними справилась, но из подвала бежала толпа. Я успела выбежать на улицу, а там… Там мне пришлось соображать быстро.
– И ты решила свалить все на ляока?
– Да… И это не все. Ур забрали тело Нирала. Якобы для похорон в Савваре. Больше не дают на него посмотреть.
– Я слышал про этот бред. Нирал бы не хотел, чтобы его хоронили там.
– Да, я знаю, что он не был сторонником Саввары.
– Не был сторонником? – Истих усмехается. – Это еще мягко сказано. Он ведь скоро должен был официально принять илиссианство прямо в храме.
– Я думаю… – осторожно произносит Хора, чувствуя, что ее голос хрипит, будто что-то щекочет глотку. – Что за смертью Нирала стоит Ур.
– А колдующий ляока… Это выдумка, получается?
– Нет. Я сама видела.
Истих молчит. Потирает подбородок. Внимательно смотрит на Хору.
– Ты ведь слышала, что сегодня произошло на Совете?
– Саввара потребовала выдать колдующего ляока.
– Именно. А еще Сахсин ходил на встречу ахара и старейшин ляока… Скоро Зеленые кварталы могут закипеть. Ты ведь знаешь, что у ляока есть байка о том, что колдующий ляока – это Избранный, который избавит их от тьмы?
– Я слышала.
– Вот там много таких просыпается. И, возможно, старейшины не смогут их урезонить.
– И что тогда будет?
– Понятия не имею. Нирал и я раньше общались со старейшинами, но… Тот, кто был, скажем так, во главе их «мирной» делегации, тоже мертв, – пожимает плечами Истих.
– И что теперь будет?
– М? Ты о чем?
– С Ур? Что будет с ними?
– А что с ними может случиться?
– Они же… – она резко снижает тон. – Они же убили Нирала.
– Я так думаю. Ты так думаешь. И этого достаточно? Или хочешь признаться, что порешила ахара и спровоцировала международный скандал?
Его слова дубиной бьют по голове.
– Ляока, который участвовал в нападении на Нирала… Его ведь не казнили?
– Не казнили.
– Тогда…
– Потому что он уже мертв.
– Мертв? То есть… Как мертв?
– Якобы повесился на собственной рубахе. Я тело не видел, но… Как-то не очень верится.
А ведь у нее была мысль сходить с этому ляока. Хорошо, что она и там не засветилась.
– Поэтому, как видишь, остается только твое слово.
И самое омерзительное в том, что он прав.
– Знать бы еще, что это за ляока…
Она летит в пропасть, но Истих кидает ей веревку, пусть и сам явно не подозревает об этом.
– Я знаю, кто он.
А вот теперь он не смог сдержать на себе маску спокойствия. Истих смотрит на нее с изумлением.
– Что? Знаешь?
– Я видела его сегодня, но… Не знала, что делать. Он ходит в Каменный град.
– Он старейшина?
– Нет. Помощник какого-то преподавателя в Университете.
– И ты молчала?!
– Хора, ты меня удивляешь… – он аж подскакивает. И вдруг начинает громко смеяться.
– Я…
– Подожди!
Он молчит и смотрит в окно.
– Сиди здесь. Нужно пригласить кое-кого.
Истих внезапно выходит на улицу, не давая ей ничего сказать. В эти минуты сердце бешено стучит так, что набат слышно прямо в ушах.
Тут творится что-то странное и страшное. И мысль о том, что Истиху можно верить, тоже кажется в этот момент глупой. Он ведь чертов политик. Кто знает, что творится у него в голове.
Дверь открывается достаточно скоро. В этот миг становится сложно дышать. Она оборачивается, ожидая увидеть Надаха Ур и Сахсина Гашша, но… Нет, один Истих. Он вновь садится прямо перед ней.
– Отправил проверенного курьера. Да уж, Хора, ты живое доказательство того, насколько мир полон случайностей.
– К сожалению…
– К сожалению?! Радуйся! Если бы не случайности, то кто знает, чтобы сейчас было? Возможно, был бы мертв я, а не Нирал. Хотя… Наверное, завтра мне стоит сходить на поклон к клану Ур…
– На поклон?
– Шансы оказаться со сломанной шеей резко выросли, а я, знаешь, все еще хочу помереть стариком, ха-ха! – усмехается Истих.
– Кроме того, они уже делали… ммм… намеки.
– Намеки? Какие?
– Мне перешли в управление некоторые склады Нирала. Надах сказал, чтобы я проверил их внимательнее. В одном из них был сверток, а в нем ткань и трубка. Она принадлежала Слину, убитому старейшине.
– Я… Я не понимаю.
– Думаю, что Ур стоит за смертями и Слина, и Нирала. И заодно они решил припугнуть: либо я умру, либо меня обвинят в убийстве Слина. Не знаю. Словом, нужно быть осторожнее.
Хора кивает, но делает это больше машинально.
– Я пытаюсь противостоять Ур, но делать это надо… ммм… аккуратнее.
– Вы были другом Нирала…
– Это правда. И ты пока не понимаешь, но я постараюсь, чтобы Ур ничего не сошло с рук.
Хора смотрит на него в недоумении.
– Ты ведь сама знаешь, что нужно быть гибкой. верно? Я знаю, что ты не просто прямой клинок, ты… хм… более хитрое оружие. И то, что случилось в Зеленых кварталах, это подтверждает. Так вот… Мне не нравятся Ур, но все же нужно снизить риски быть убитым.
– Мертвым я ничего не сделаю, – Истих разводит руками.
– И им нельзя помешать? – с каким-то искренним изумлением спрашивает Хора. – Тут есть стража, военные, наемники – и все это бессильно перед обнаглевшими ящерами из Саввары?
– Можно, конечно, но… Нам это не нужно. Пусть верят, что это решенная проблема. Хотел сказать «радуются» или вроде того, но Надах явно сейчас на нервах.
– Из-за ляока?
– Да. Почему-то для них это важно.
– Из-за вот этой байки про избранного?
– Сам не знаю.
Слышится стук в дверь.
– А вот и гость.
В дом заходит некто, закутанный в темные одеяния. Это точно не ящер, а какой-то эллин. Дверь закрывается, и Истих идет к нему.
– Один?
– Не хватало тут еще толпой шататься. Чего случилось?
– Проходи.
Эллин бросает хмурый взгляд на Хору, затем на Истиха.
– Ты должен услышать то, что она расскажет. Хора, знакомься, перед тобой представитель Его Величества в Совете Рихар Кардади…
![]()
Первая интерлюдия
Все глаза
Над головой ворох разнообразных облаков.
Хасвах стоит на самой вершине монументального дворца. Его воздвигали и магия, и рабы. На этом же месте стоял дворец прошлого владыки. Хасвах уничтожил его до основания, а затем создал новый. В этом не было никакой необходимости, но и тогда, и сейчас кажется, будто это имеет глубокий смысл.
Рабский труд не сказать, чтобы необходим, но Хасвах испытывает какое-то удовольствие, осознавая, что он стоит на результате усилий множества тварей, выполняющих его волю.
Мрачные вести идут с Юга. Колдующий ляока. В памяти всплывают картины прошлого. Когда савварийцы трепетали перед зеленокожими хозяевами. Все это было давно, поэтому воображение дорисовывает фрагменты памяти, делая воспоминания еще более мрачными и зловещими.
Но Хасвах отказывается считать это страхом. Он собственными руками уничтожил бога во плоти. Почему он должен бояться какого-то мелкого ляока, в котором пробудился дар?
Но это повод беспокоиться. Печать, наложенная на народ его врагов, истончается. В какой-то момент ему казалось, что можно отпустить все это, но… Видимо, придется что-то делать.
Если появился один колдун, значит, в печати есть трещина. И скоро буйный поток энергии ее сломает, а это значит, что ему придется утопить Эллиадор в крови ляока.
