– Какая большая… Какая теплая… А мягкая!
Этого достаточно. Берту не интересует ни парижский ярлычок, ни русский мех. Какая разница, сколько границ и фронтов пересекла вещь, если она в состоянии выбить из больших грустных глаз искорку счастья? Оказывается, внутри леди-заводчицы еще сидит девочка-подросток. Которая прижимает подарок к груди, словно куклу или книгу, смотрит сверху вниз и торопливо нахваливает подарок. Словно капитан Сторм может решить, что он ей не нужен, и отобрать назад.
– …и она мне очень-очень пригодится. Потому что я кое-что забыла прихватить с собой.
Хитро щурится. Ну, это не для него, это для дворецкого. Который еще не привык к играм в безнадежную угадайку.
– Что забыли, хозяйка?
– Теперь неважно. У меня есть большая теплая муфта! Значит, то, что я забыла, лишний груз.
Гудок. Время на игры истекает. И вот капитан напускает на себя рассеянный вид и сообщает:
– Да, совсем запамятовал: на муфте хорошее не закончилось – вам записка… Мисс Уэрта, почему Джимс на меня так смотрит?
– Так вы отдадите мне записку, мистер Сторм, или я обязана прежде оплатить вам почтовый сбор?
Отменная контрабандная бумага, чуточку надушенная. Аромат сто́ит вензеля: записка от миссис Пикенс. «Я этого боялась. Не беспокойся: я понимаю, что твой отъезд не легкомысленность, а жертва. Кто не поймет, пожалеет. С вручением наград тоже что-нибудь изобретем. Люси». Слова, которые мало что значат. Кроме одного: мисс ла Уэрту в обществе по-прежнему будут принимать. Если не как девицу, то как заводчика…
– Вам составить компанию? Смею полагать, я пригожусь.
– Разве что в пассажирском вагоне.
– Ну, нет. Я вообще не люблю подкармливать железнодорожные компании – конкуренты, как-никак. Но вы меня увидите, и достаточно скоро.
Звонок. Прощальная улыбка. Просунутая в смыкающуюся дверь коробка. Контрабандный шоколад? Нет, всего лишь выпечка – свеженькая, домашняя. Откуда такое чудо у холостяка? И еще: как он намерен явиться на место действия? И чем именно помочь?
Берте остается сидеть в полутьме и размышлять – пока на нужной станции ее не освободят из добровольного заточения. Что до сдобы, то ее фигуре ничего не грозит. У нее есть помощник, что уже обнюхивает сладости…
Она успела. Увы, это ничего особого не значило – бедняга, оцарапанный ниже спины, тоже явился вовремя. Охота за призами – что охота за золотом. Участок застолбить мало. Его следует еще и удержать. Тем более что соперников ждать недолго. Если, конечно, поезд из Саванны подошел по расписанию. Да, вот и конкурирующая фирма.
Джонс стоит в сторонке, смотрит на дело рук своих. Разумеется! Пусть право преимущественной покупки приза за государством, вот они – разные лики Конфедерации. Каролина и Джорджия, армия и флот… Только зря толкач ждет аукциона. В ход идут совсем иные аргументы.
Двое в сером, но разговор вовсе не похож на беседу героя-жениха с патриоткой-невестой. Хотя капитан одет с иголочки, галун на руках ярок и не истрепан, на воротнике ярко сверкают три шпалы, а девушка прячет руки в огромной росомашьей муфте. Мех не самый красивый, зато теплый и прочный. Берта в поезде заметила: вещь точно по маменькиному вкусу. «Лучше дешевая ткань, чем дурной пошив». Лошадь в поводу у слуги… Это деловой визит. Это просто деловой визит… Тогда почему тяжесть муфты так успокаивает?
– Вы ссылаетесь на мистера Горгаса? Я апеллирую к мистеру Мэллори. Ладно… тут шесть тысяч тонн. Я добрая. Хотите шестьсот?
– Мисс, зачем вам столько меди? Она ведь зеленеет.
– На снаряды.
– Ярче сверкают? Армии нужны пушки. Не новомодные нарезные глупости, которые разрывает на третьем выстреле, а старые, добрые, бронзовые «Наполеоны». Которые могут стрелять чем угодно, хоть кусками плуга – был случай, и некоторым янки не поздоровилось…
– Солдаты на суше могут убивать врагов и из железных пушек. Моряки снарядами без поясков – нет. Броня, сэр.
– Моряки без поясков могут выбирать цели по силам. Мониторы ничему не мешают, кроме самомнения чарлстонцев. Зато ваши железные пушки рвет… Расчеты их боятся.
– Не мои.
– И ваши тоже… Я видел отчеты!
– Интересно, какой предатель показал вам секретный документ Морского артиллерийского бюро?
В ответ – ухмылка.
– Те, кто имел право это сделать, мисс. Так или иначе, бронзовые пушки нужны армии. И она их получит.
– Допустим. Сколько вы хотите?
Если он скажет: «половину», она, пожалуй, протянет руку – а пожимать или целовать, пусть сам решает. И если явится третий опоздавший – пусть капитан из Огасты прострелит ему мягкое место пониже спины!
– Все. Я не намерен тратить ценное сырье на женские игрушки. Или спорить. У меня приказ доставить груз на завод бронзового литья в Огасте. Я так и поступлю. Если желаете, можете потом попытаться оспорить решение Призового суда Саванны.
Отвернулся. Посыпались распоряжения. Но – левая рука Берты сдвигает муфту к плечу и перехватывает правую за запястье, правая – чуть согнута в локте. Иначе не удержать тяжелый груз.
– Обернитесь, сэр. Я не желаю стрелять вам в спину. Мне нужен этот груз. И, если желаете, можете потом попытаться оспорить решение Призового суда Чарлстона!
Капитан, действительно, повернулся:
– Ого! Мисс, вы выбрали оружие не по руке. Мне ничего не угрожает: вы продырявите лишь облака…
Сказал – и пожалел. Ствол опустился почти под ноги… теперь, при изрядном везении, девица может и попасть. Даже если не удержит тяжеленный револьвер. Но главное – ее слуга и хорошее охотничье ружье в крепких мужских руках. Еще мгновение назад оно казалось всего лишь инструментом для защиты взбалмошной юной леди от диких зверей – да и диких людей, от начала войны встречаются и такие, начиная беглыми неграми и заканчивая дезертирами из обеих армий. А теперь… И ведь черномазый знает, каково смотреть в пустой зрачок смерти. Знает – и смакует каждое слово…
– Я попаду, масса. Хозяйка, как Джимс должен застрелить красивого белого жентмуна? В голову? В грудь? Или в живот, чтобы помаялся?
Кобура расстегнута, но рука не успеет метнуться к рукоятке. Капитан не одинок! Его джорджианцы – истинные южане, всегда готовы отстоять свою честь и достояние, и они не могут оставить командира в беде. Длинное мгновение, в течение которого капитан никак не мог решиться метнуться в сторону или попытаться выхватить пистолет, а Берта не решилась произнести обрекающие слова или нажать на спуск – и вот на верного дворецкого смотрит полдюжины стволов. А он – улыбается:
– Какой почет для бедного негра! Ради этого стоило ехать в такую даль. Но не беспокойтесь: даже если меня продырявят, как шумовку моей бедной Клары, я успею сделать в красивом офицерском мундире большую гадкую дырищу.
Содержащийся в мундире человек развел руки в стороны. Заговорил – и куда пропала недавняя жесткость?
– Мисс, не стоит принимать так близко к сердцу медный спор. Вы ведь пожалеете своего слугу, правда? Да и я не так плох, как, наверное, кажусь… И опустите оружие. Этот револьвер для вас слишком тяжел…
– Да. Я устаю, – сообщила Берта. – Не смогу держать – нажму на спуск. Пять раз подряд. Хоть раз, да попаду, а там хоть трава не расти.
Голос тусклый, рука начала подрагивать… Капитан вздохнул. Жить хочется. Потом, всегда можно сказать, что не хотел стрелять в женщину… И ведь действительно – не хочется. Совсем.
– Пополам?
Никогда не умел читать в женских глазах. Всегда хватало слов и долларов. Да и что прочтешь в черных, как зрачок пистолета, точках?
– Всё.
Сцена, разыгравшаяся на Дальнем Юге, вполне достойна Дальнего Запада. И кто решил все проблемы и спас всех? Как и положено в истории про Дальний Запад, кавалерия! Они вылетели на пляж, ощетинившись карабинами и револьверами. И вот уверенный, командный, голос требует:
– Опустить оружие! Да, и вы, мисс. Какого черта здесь творится?
– Лейтенант, вы очень вовремя появились. Эта девица пытается сорвать поставку ценного сырья…
– Этот мужлан пытается оставить флот без…
Снова голос. Другой, совсем другой… но похожая сила иногда слышалась в словах отца и старшего брата.
– Тихо. По очереди. Мисс?
– Сэр, видите корабль? Он набит медью…
– Знаю. Мне передали записку… А вот и автор… Добрый день, Джонс. У вас тут семеро разбойников наседают на юную леди с одним слугой, а вы даже не потрудились достать из кармана коллекционный «Ле Мат»?
– Я все ждал, что они начнут повышать цену. Но так и не услышал ни слова про доллары. И куда катится мир? Но я рад, что ты успел, Юджин.
И вот с коня соскакивает офицер. В петлицах – одна шпала. Всего второй лейтенант, всего лишь ополчения. Но пустой рукав видавшего виды мундира – правый! – говорит лучше всяких нашивок: этот человек успел повидать врага. А его всадники… Старики и мальчишки, а держатся, что регулярная часть. И говорит – правильное: