На стороне заговорщиков были, как водится, внезапность и решимость.
На стороне «пятнистых» – лучшее вооружение, большой опыт в подавлении беспорядков и осознание того, что отступать им некуда.
А с оружием у заговорщиков действительно было неважно.
Не только «пятнистые» протащили на СП при загрузке пистолеты, автоматические винтовки, сотни единиц боеприпасов и даже пулеметы. Многие полицейские, дружинники и просто граждане сделали то же самое. Но уже потом, после захвата власти, Улстер Ката провел грандиозный шмон, в результате которого большая часть «незаконных» стволов была изъята. Даже полиции теперь огнестрельное оружие выдавалось только в особых случаях и под жестким надзором, а уж обывателям и вовсе было запрещено его иметь под страхом жесточайшего наказания вплоть до смертной казни. Но тот, кто действительно хочет иметь оружие, будет его иметь, к тому же местонахождение арсеналов было прекрасно известно.
Вот оно. Пора.
Хельмут Дитц стоял, сложив руки перед собой, как раз между Карссом, сидящим в кресле пилота космокатера, и одним из охранников, загораживая тому обзор. Оставался второй, здесь, в рубке, и третий снаружи, но кто не рискует…
Рука Карсса скользнула вдоль подлокотника к специальному карману–кобуре…
Перед сеансом связи с «Невредимым», сидя у стены в пустом и гулком помещении – ни единого окна и дверь на замке! – они, отключив «переводчики», долго обсуждали создавшееся положение.
По всему выходило, что выкручиваться нужно самим.
«Невредимый», понятно, придет им на помощь, но только в том случае, если они сумеют вырваться из тюрьмы. Иначе товарищи вряд ли станут рисковать их жизнями. Собственно, выход оставался только один – внезапно напасть на охрану, обезоружить ее, уничтожить и таким образом вновь обрести свободу. Затем прорваться к катеру, сообщить о себе на крейсер и держаться до прихода подкреплений. Конечно, с голыми руками против вооруженной и явно хорошо обученной охраны шансов было маловато, но тут второй пилот Слерр очень кстати вспомнил о личном импульсном пистолете, который по инструкции хранился в специальном кармане–кобуре, вшитом в боковину кресла пилота на космокатере.
– А во втором космокатере тоже лежит импульсник? – заинтересованно спросил Карсс у Слерра.
– Обязательно. Положено по инструкции.
– И ты только сейчас об этом вспомнил?
– Да, а что?
– А то, что мы, оказывается, могли бы отбить у наших друзей с Земли и принцессу Стану, и Милосердие Бога. Ведь они пропустили это оружие, когда обыскивали «Невредимый»! Или не пропустили?
– Пропустили, – хмуро подтвердил Дитц, – но мне не нравится твой энтузиазм, Карсс. Как–никак, а у нас уговор… или это ты так шутишь?
– Просто я как политик сожалею об упущенной возможности, которой, впрочем, как человек слова все одно не воспользовался бы. И тем не менее обидно.
– Ладно, – сказал пулеметчик Майер, – в катере есть пистолет. Что это нам дает?
– Я думаю, что нас должны отвести на катер, – задумчиво проговорил Карсс. – Им ведь нужно с нашей помощью связаться с «Невредимым» и выдвинуть свои условия, так?
– Допустим, – кивнул Дитц.
– Если туда отведут не всех, а, скажем, одного или двоих, то нужно завладеть импульсником, перебить охрану, вооружиться их винтовками, вернуться сюда…
– Снова перебить охрану, – подсказал Майер,
– Правильно…
И тут дверь отъехала в сторону, и на пороге появился Улстер Ката в сопровождении охранников.
Заметив движение Карсса, Хельмут Дитц расцепил руки и, резко крутанувшись на пятках, обрушил на стоящего сзади охранника страшный хлесткий удар тыльной стороной кулака. Прямо в висок.
«Хорошо, что руки у меня длинные, – успел подумать обер–лейтенант, наблюдая, как плотное тело гуманоида в пятнистом комбинезоне беззвучно валится на пол рубки управления, – а ведь мог бы и не достать…» Он подхватил на лету выпущенную из рук охранника автоматическую винтовку, и тут Карсс, развернув вокруг своей оси кресло, сидя выстрелил во второго.
Импульсный излучатель бьет практически бесшумно – слабый треск разрываемого импульсом воздуха да яркая вспышка… и второй охранник с дымящейся сквозной дырой в груди, заливая кровью все вокруг, рухнул рядом со своим товарищем.
– Он мертв? – слабым голосом спросил Карсс. Хельмут склонился над телами и внимательно оглядел оба.
– Твой готов, – сообщил он, поднимая с пола вторую винтовку и вытирая с нее кровь рукавом. – А мой должен быть жив. Нужно добить – нам пленные ни к чему. Дай–ка мне пистолет… Эй, что с тобой?
Старший советник, побледнев до синевы, блевал, свесившись с подлокотника пилотского кресла.
– Я, понимаешь… я первый раз… первый раз убил себе подобного, – сумел наконец выдавить он. – Никогда не думал, что это так… так действует.
Сочувственно покивав головой, Дитц забрал у него импульсник.
– Ничего, – сказал он, передавая винтовки, – привыкнешь. На, подержи. Я добью своего и уберу третьего снаружи. Ты как, в порядке?
– Ф–фу… кажется, немного отпустило… А нельзя как–нибудь по–другому? Он же без сознания…
– Вот и хорошо, что без сознания, – ничего не по–чувствует. На войне как на войне, советник, привыкай.
Через минуту все было кончено.
Третий охранник, оставленный на всякий случай снаружи, прохаживался под брюхом космокатера, и последнее, что он увидел в своей жизни, – слепящий свет выстрела прямо в лицо.
– Что будем делать с трупами? – Карсс совсем пришел в себя и даже, судя по особому блеску глаз и порывистым движениям, готов был немедленно драться дальше. Подобное состояние – состояние лихорадки боя – было хорошо известно Дитцу, и он подумал, что старший советник для первого раза держится совсем неплохо.
– Некогда с ними возиться – нужно освобождать наших.
Они уже почти бежали обратным путем по пустынным коридорам и переходам.
– Если кто появится, – на ходу наставлял новобранца Хельмут, – стреляй без предупреждения – Он уже передал импульсник Карссу, так как пулевым оружием владел лучше его и уже успел разобраться в устройстве автоматической винтовки убитого охранника.
– А ты хорошо помнишь дорогу?
– Помню. У меня фотографическая память на такие вещи – я ведь разведчик все–таки… Теперь направо. И помолчи, мы уже близко.
Импровизированная тюрьма на СП, которую устроили вейны, охранялась не очень тщательно.
Здесь никто и никогда не делал попыток отбить за–ключенных. Да и зачем? Сама СП, по сути, представляла собой грандиозную комфортабельную тюрьму, откуда невозможно и незачем было бежать. В общем–то и за–ключенных в этих переоборудованных под тюрьму складских помещениях содержалось не так много. В отсутствие твердых законов и сложившейся судебной власти полиция с молчаливого согласия и даже поощрения «пятнистых» предпочитала разбираться с большинством нарушителей на месте. Попавший в лапы полиции хулиган–одиночка или член подростковой банды по первому разу отделывался строгим словесным внушением, а уж впоследствии, если таковое внушение не помогало, в качестве средства воспитания широко использовались добрая старая полицейская дубина, крепкий кулак и тяжелый сапог.
Многим, надо сказать, помогало.
Так что в тюрьме сидели лишь самые закоренелые, битые–перебитые рецидивисты и убийцы.
Когда до поста охраны остался один поворот и метров пятьдесят коридора, Дитц и Карсс остановились.
– Делаем так, – прошептал Хельмут, – выскакиваем из–за угла и молча бежим что есть сил. Как только нас заметят, открываем стрельбу на поражение. Тут главное – начать первым и не давать им опомниться. Я стреляю лучше, поэтому импульсник пусть будет у тебя. Зарядов не жалеть. Все понял?
Старший советник молча облизал пересохшие губы и кивнул головой. Они изготовились к броску.
И тут за углом тишина разорвалась до боли знакомым треском автоматных очередей и чьим–то истошным криком.
– Ого! – приподнял белесые брови Дитц. – Кто–то нас опередил!
– …твою мать в бога душу!!! – по–русски прокатилось эхо вдоль коридора.
– Да это же Стихарь! – обрадовался Хельмут. – Бежим!!
И они выскочили из–за угла.
«Пятнистых» у входа в главный коммутационный ствол обезвредили быстро и без потерь. Охрана здесь была довольно серьезная, но заговорщики напали одновременно с двух сторон: сверху, с поверхности, и снизу, из недр СП, и дело было решено. Обошлось почти без крови и без жертв, за исключением двух дураков, судя по излишнему рвению, недавно призванных в славные ряды доблестного спецназа, которые попытались поднять тревогу и были убиты на месте. Остальных просто наглухо заперли в одном из вспомогательных помещений неглубоко от поверхности, предварительно раздев и обезоружив.