техника ниндзя из деревни разящих капель. Похоже, что когда ты развлекался с дзёнином Нисикава, то перенял от неё эту возможность. Хм… Весьма интересно. А если… Водяной Кинжал! — вскрикнул сэнсэй и выставил в мою сторону руки, которыми быстро соорудил мудры.
С кончиков пальцев сорвался небольшой всплеск, как будто сэнсэй скрывал в рукаве бутылочку с водой. Брызгалку, ту самую, которую делали детьми, протыкая крышку в нескольких местах, а потом сжимали бутылку с водой и направляли на друзей.
Вот только вряд ли у кого из детей получалось сформировать из воды кинжал!
А это оружие весьма успешно преодолело разделяющее нас расстояние и вонзилось в мою ляжку!
— Ты что! — выкрикнул было я, когда лезвие водяного кинжала пропороло ткань на шортах.
Уже приготовился к боли, когда лезвие скользнуло по коже прочь, как будто нога была в стальном доспехе. Кинжал взметнулся вверх и, повинуясь движению пальцев сэнсэя, распался в воздухе на капли воды.
— Вот что, — кивнул сэнсэй, показывая на мою ногу.
Я успел заметить, как там пропадает синева.
— Это что, у меня теперь будет вместо Доспеха Духа?
— Возможно, это только реакция на нападение воды. А вот если напасть чем-то другим? — задумчиво погладил бородку сэнсэй.
— Эй, а может не надо?
— Надо, Тень, надо, — вздохнул сэнсэй. — Да что ты бздишь? Если вдруг пораню, тогда сам и вылечу.
Он начал создавать мудры.
— Не, ни хрена себе ты экспериментатор! А если вдруг завалишь ненароком?
— Да ладно, подумаешь. Дело-то житейской, — махнул рукой сэнсэй.
— Какое на хрен житейское? Я ещё слишком молод, чтобы… Да твою же мать!
От взмаха сэнсэя с его пальцев сорвались золотистые искры. Эти искры бешеными мотыльками пролетели по воздуху и вонзились в мои икры!
Мне показалось, что я упал на мангал, а раскаленные шампуры удачно вонзились в ногу! Боль была несусветная. Аж в глазах потемнело!
— Ну да, так я и думал, — проговорил сэнсэй, пока я отгонял боль и пытался не заорать. — Защита ниндзя из деревни разящих капель ориентирована только на стихию воды. Что и требовалось доказать.
Я во все глаза на него уставился. Он что, собирался на мне ещё и другие стихии использовать? Где мои вещи? Я должен смыться от этого старикана, пока он меня молниями херачить не вздумал!
— Да чего ты так вылупился? Не буду я больше, не буду… Давай сюда ногу… Дыхание Жизни! — после этих слов от пальцев старика полился синий свет.
Прохлада коснулась горящих мест. Небольшие ранки начали затягиваться, а боль уходила прочь.
— Что же, могу поздравить тебя ещё с одним приобретением, — сказал Норобу. — Странно, что раньше никак не проявлялось…
— А может раньше не было нужды? Ну, как нет нужды в спасательном круге, пока яхта пустует на причале. Но стоит только появиться какому-нибудь косяку, так сразу же нужен спасательный круг.
— Может быть, — вздохнул сэнсэй. — Может быть… Кстати, если ты уж упомянул про золотоглазых, то я непросто так был в гостях у оябуна Сато. Мы вместе пытались найти те коридоры, по которым скользят эти таблеточки. Хотели выяснить — откуда тянутся веревочки?
Сэнсэй вздохнул так, что стало понятно — не нашли они не коридоров, ни поставщиков. Он закончил врачевать раны, от которых не осталось и следа. Только безволосые участки там, где входили искры. Я улыбнулся, чуточку напрягся и волосяной покров на ноге восстановился полностью.
Да, иногда тело ноппэрапона имеет свои преимущества.
— А зачем вам с оябуном это понадобилось? Вроде бы Казено-тсубаса не занимается наркотой.
— Не занимается, — кивнул сэнсэй. — Зато и не дает возникать на своей территории рассадникам наркоты. Ведь сам знаешь, что это за дерьмо — золотоглазые вообще не отдупляют, что с ними и где они. Переберут и давай дрова ломать. Нет, такого оябун на своей территории не может позволить.
— И не получается отследить?
— Не получается, — помотал головой сэнсэй. — Заказ идет через интернет, а передачи… В общем, их нет. Таблетки словно по волшебству оказываются у наркоманов. Якудза следили за наркоманами, но никакой передачи не было.
Я вспомнил Питер, места, где закладочники любили околачиваться, и спросил:
— А есть такие места в парках, где можно что-нибудь спрятать, чтобы потом другой нашел спрятанное? Или такие парки? Где больше всего прогуливаются люди?
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Скажи, те, за кем вы наблюдали — они останавливались, чтобы завязать шнурки?
Сэнсэй уставился на меня. Похоже, что в его мозгах начало проясняться.
— А после они закидывались и снова уходили в свои туманы?
— Да… Похоже, что ты знаком с этим делом, Тень?
— В прошлой жизни я жил в таком городе, где много молодежи употребляло или пробовало эту дрянь. И поставщики на какую только хитрость не шли — лишь бы передать товар и не попасться полицейским. Так что лучше всего снова проследить за потребителями и зафиксировать места, где они «поправляют обувь». Там, под камешком или под куском дерна и будет находиться то, что вы ищете. Или так можно поймать тех, кто это закладывает. А уже от них вы выйдете на более крупную рыбу.
— Хм, Тень, это так просто, что мы не смогли даже об этом подумать. Видимо, ты сам был в своё время распространителем…
Я покачал головой:
— Нет, до такого не опускался. Пусть я и не ангел, но такую дрянь толкать не стал бы никогда.
— Ладно, тогда скажи — что ещё в твоём мире творилось с этими наркотиками?
— А что там творилось? Это весьма прибыльный бизнес. Замешаны там были огромные деньги. И за эти деньги дрались между собой различные картели. Иногда сдавали полицейским тех мелких сошек, которых не жалко — для отчетности. Стреляли и убивали. В общем, вели культурную жизнь обычных бандюганов.
— Мда, и полиция это позволяла делать?
— Знаешь, сэнсэй, иногда старшие полицейские чины и руководили поставками. Да-да, не смотри на меня так. Комиссар Мацуда тоже не был святым, но он был полицейским.
— А вот недавно умер один из сутенеров района Кабуки-тё… Говорят, что от передоза, но несколько человек утверждают, что видели симпатичную тяночку, которая зашла к нему вместе с другими юдзё. И юдзё вышли, а эта самая тяночка осталась у сутенера. И говорят, что она ему сломала позвоночник…
— Тяжела работа сутенера, — деланно вздохнул я. — Никогда не знаешь — где запнешься и сломаешь позвоночник.
— Ты всё ещё Идущий во тьму? — спросил Норобу.
— Я уничтожаю плохих, отец, — ответил я. — Я для этого был воспитан, так что…
— Я беспокоюсь