Так вот как стемнело, я направился к аэродрому, толкая велосипед со всем имуществом. С помощью заранее подготовленной ветки я приподнял колючую проволоку и протащил велосипед под ней, вернул всё на место и поспешил к стоянке самолётов. Сейчас часовой должен идти к дальнему краю, и до его возвращения у меня было минут десять. За это время я собирался поместить велик и все вещи в бомболюк самолета, который днём приметил для себя. Этот «Хейнкель» вечером заправили, но бомбы в отличие от других машин подвесить не успели, закончилась рабочая смена и оружейники оставили это на завтра. Наши кстати, подвесили бы. А эти аккуратисты.
Так вот откинув дверцу, я пробрался в кабину и нажал на кнопку открытия бомболюка. Потом в бомболюке подвесил велосипед и все свои вещи. Успел створки закрыть едва-едва, как послышались шаркающие звуки подходившего часового, похоже, этот тот, что в обед дежурил, хромой. Тот потоптался неподалёку минут пять и снова пошёл мимо ряда стоявших в линейку бомбардировщиков, а я продолжил работу. Дело в том, что после угона самолёта я мог и не совершить посадку, вдруг придётся выбрасываться с парашютом? Не сбрасывать же велосипед, побьётся с вещами. Так вот, пока я лазил в кабине, то обнаружил парашют, потом второй, видимо экипаж оставил. Парашюты трёх стрелков, скорее всего на их рабочих местах. Я не ошибся, это звено было дежурным. Вот один я приготовил для себя, а второй нацепил на велосипед, на который так же были навьючены мои пожитки. А чтобы парашют штатно открылся, я кольцо верёвкой привязал к кронштейну. Вот так вот. Закончив с этими делами, я поспешил в сторону казарм, старательно обходя посты с часовыми.
Это была моя крайняя акция с авиаторами на этот месяц, что дальше будет, не скажу, не знаю, а так как я всё же решил оставить автограф, то собрался убраться с оккупированных территорий, поэтому и выбрал бомбардировщик, а не связной «Шторьх», стоявший у здания штаба. У бомбера-то дальность приличная, может до Москвы хватит. Если и не дотяну, то не немного. Лететь я собрался в Москву, отдохну там недельку, обживусь ну и на Украину или сюда отправлюсь. В Могилев или Житомир ещё не решил. Пока времени нет, а вернувшись в Москву, подумаю, мосты буду уничтожать, или отстреливать командование Вермахта. Передышка мне нужна, что-то я переоценил свои силы. Был бы повзрослее и крепче потянул бы, но тело не тренированное, просто гибкое от природы.
Для кого-то шесть часов это огромное количество времени, мне же казалось, не успело стемнеть, как рассвело. Вроде только начал и всё, пора делать ноги.
Тогда, когда стемнело, и я закончил все приготовления чтобы покинуть оккупированную территорию то, не трогая часовых, я добрался до штаба, проигнорировав здание казармы, где как раз начался очередной развод и смена караулов. В штабе пообщался с дежурным офицером в одном из помещений, навестил аж четыре здания по его наводке, как вдруг начал наступать рассвет.
В общем, это было в двух словах, если с подробностями, мне пришлось поработать, причём пре изрядно. Пока я двигался к штабу, то испортил две ближайшие зенитки, а также оба прожектора, я думал, что ещё затемно улечу, поэтому и постарался обезопаситься. Проникнуть в штаб труда не стоило, входная дверь заперта, там звонок был, а окна из-за духоты открыты, даже на первом этаже. По инструкции двери должна быть закрыта, она и закрыта, уставники мать их, а на окна они внимания не обращали. В помещении штаба был дежурный офицер, дежурный радист и посыльные. Они дежурили всю ночь по штабу, унтер, что отвечал за развод и смену караула находился в помещении казармы, связь между зданиями была телефонная. Так вот, уничтожив радиста и посыльных, я довольно жёстко допросил офицера. Тот понял, кто я, поэтому пришлось его ломать, сдавать своих он не хотел, понимал, что их ждёт. Правильно понимал. От него же я и узнал, как прошла моя акция на аэродроме. Геринг был в бешенстве и требовал найти убийц. Из Берлина прибыла и работает лучшая следственная группа. Они уже определили, что диверсант был один. Им поверили только потому, что репутация у них была необычайно высока, чушь нести они не будут, восемьдесят процентов раскрытых дел. Так что пока искали, и искали плотно, но я уже вышел за колечко их поисков.
Офицер описал, где ночуют сами лётчики и лётные экипажи, поэтому добив его, я выбрался из здания штаба, перебежал через три других и пробрался в небольшой двухквартирный жилой дом. В нём остановилось командование этой авиагруппы из четырех штафелей, то есть эскадрилий. Я вырезал и командира и его начальника штаба. Потом посетил другие здания, вырезая пилотов, жаль до тех, что в небольшом городке сейчас квартируют, не добраться, ну и залез в казарму на втором этаже. Вот там меня ждал сюрприз. Нет, не засада, три дневальных вместо одного. Над телами в этот раз я не изгалялся, чтобы отомстить за погибших мирных граждан под бомбардировкам этих сволочей, тех кто нужен мне был я на прошлом аэродроме нашёл, так что убивал спокойно, ножом, делая разрезы от уха до уха.
Так как эта авиагруппа имела на один штафель больше чем первая, где я уничтожал лётный состав, то и поработать мне пришлось куда больше. К тому же выяснилось, что все экипажи на одном этаже не уместилась и им отдали часть первого этажа, где жило подразделение охраны. Это я от того же офицера узнал. Так что покончив с этим лётным составом на втором этаже, пришлось постараться, тут доски пола скрипели и меня могли услышать на других этажах, я спустился на первый, проигнорировал коморку с дневальными, они там в карты резались с отдыхающим караулом, и перебил два десятка спавших на койках оставшихся нелюдей из лётного состава. Запах крови уже начал разноситься по помещения и некоторые солдата охранной роты завозились, поэтому заметив вдали просветление, я нырнул в окно. Всё равно всех кого хотел положил, я в этом уверен, и вымыв руки, а также умывшись в бочке из-под дождевой воды, побежал к выбранному «Хейнкелю». Вроде успевал. А в том, что уничтожил именно лётный состав на первом этаже, не тронув простых солдат, я был убеждён, между летунами и солдатами был широкий коридор. Первые диссонировали с простыми солдатами. Ещё бы, кто они, завоеватели неба, а кто простая охрана.
Крик ужаса, вызвавший у меня улыбку, я услышал, когда пробежал метров триста. До выбранной мной машины осталось ещё метров сто. Крик был такой, что даже меня пробрало до печёнок. Не удивлюсь, что тот, кто рассмотрел мой живописный натюрморт из вырезанной казармы, поседел от ужаса. Про предупреждающие надписи и автограф я не забыл, и был он таков: Месть, твари. Будете продолжать бомбить мирные города, расстреливать колонны беженцев, раненых и поезда, я вернусь. Я, Артур Александров, знаю, что вас ждёт, вы проиграете в этой войне. Я из будущего. Бойтесь меня мрази, бойтесь!!!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});