Комиссию возглавлял начальник управления по градостроительству и архитектуре администрации Артемьевска. От страха перед этим событием у Кати все валилось из рук. Она не могла сосредоточиться, хватаясь то за одно, то за другое.
В дверь офиса почтительно постучали.
— Ну, кто там еще, войдите! — крикнула Катя.
Она подняла глаза. Возле двери переминался с ноги на ногу Слава.
— Привет! Чего тебе? — кивнув на приветствие, не очень любезно спросила Катя. — Поговорить надо, — нетерпеливо произнес Глашкин друг. Его глаза горели.
— Проходи, — Катя неохотно показала ему на стул. — Только быстрее давай, у меня дел по горло!
Но Слава основательно уселся и, подавшись к ней, возбужденно сказал:
— Нет козлов, исчезли! И машина ихняя тоже исчезла!
— Когда исчезли? Куда? — спросила Катя дрогнувшим голосом и почувствовала, как вспотели ладони. Она, конечно, подготовила себя к известиям об обещанном вразумлении зарвавшихся парней, но вразумление не предполагало никаких радикальных способов.
— Нету гадов! Во вторник днем я их видел последний раз. А в среду уже не видел! И машина пропала! — Слава не скрывал своей радости. — Я с утра до вечера Глашкин подъезд сторожу, в ночную смену перевелся пока работать, — пояснил он. — Ночью они в ее подъезд шнырять не осмелятся!
— Может, машина у них в автосервисе, а сами прихворнули, на карантине сидят, — опустив глаза, предположила Катя.
— Нет, что-то тут не то, — замотал головой Слава. — Уехали куда-нибудь от греха подальше! Боятся, наверное, как бы Глашка заявление на них не накатала в полицию, вот и спрятались! — он поднялся. — Все равно разузнаю. Деревня все-таки! Не может быть, чтобы никто ничего не знал.
— Интерес слишком явно не выказывай! Вдруг с ними что случись, тебя сразу приплетут. — Катя задумчиво посмотрела на Славу и добавила: — Что узнаешь, расскажешь. А сейчас, извини, мне некогда!
Когда за Славой закрылась дверь, Катя выпрямилась, резко выбросила вверх руку с крепко стиснутым кулаком и победно выдохнула: «Аванте!»
***
С бумагами Катя провозилась почти до полудня. Она отвезла Соню после школы домой, оставила на попечении бабы Любы и, спешно пообедав, отправилась к свекру.
«Посоветуюсь с Сергеем Андреевичем, как правильно себя с комиссией вести, — взволнованно размышляла она. — А то что-то страшно мне! Он, наверное, не одну пережил!»
Свекор в кабинете сидел за рабочим столом и с благодушным видом смотрел какой-то фильм. Он, как ей показалось, наконец-то начал приходить в себя после смерти Димы. Исчезли резкие провалы глазниц, узкое от природы лицо чуть пополнело, скрадывая остро обозначившиеся за время болезни скулы. Свекор перестал производить впечатление тяжело больного человека. В темных глазах зажегся огонек жадного интереса к жизни.
— Ты чего приехала, случилось что? — не отрываясь от экрана, поинтересовался Сергей Андреевич. — Вроде не собиралась!
— Посоветоваться хочу, — не стала таить цель визита Катя.
Он выключил телевизор.
— А я думал, опять за деньгами, — проворчал свекор и оптимистично добавил: — Наконец грунтовку в лесу сковало, теперь кругляк на лесопилку ходко пойдет, без денег с тобой не останемся! А то, пока не подморозило, лесовозы буксовали!
— Пап, тебя когда-нибудь комиссии проверяли? — полюбопытствовала Катя.
— В смысле? Не понял! — нахмурился Сергей Андреевич.
— На завтра комиссию назначили по приемке здания! В смысле, после реконструкции под ветклинику! — путано сообщила она и завалила свекра вопросами: — Как мне себя с этой комиссией вести? Что говорить? И вообще, как все проходит?!
Он метнул на нее недовольный взгляд:
— Поздновато ты надумала советоваться! Такие вещи загодя оговариваются!
— Да мне самой только сегодня с утра позвонили, — расстроилась Катя.
Сергей Андреевич задумался:
— Будь готова ко всему! Обязательно узнай, своим ходом они к тебе прибудут или тебе придется их привезти самой. И главное — подумай, как благодарность выражать будешь членам комиссии. Если, конечно, акт подпишут!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Катя от обрушившейся на нее информации начала заикаться:
— Н-на к-какой м-машине? К-куда везти? К-какая б-благодарность?! — с трудом выговорила она.
Глава 22
Катя
Сергей Андреевич с сочувствием взглянул на нее и продолжил:
— На Диминой машине завтра в Артемьевск езжай. Нечего на своей колымаге перед официальными людьми позориться! Встречают всегда по одежке, не забудь! — Он потер ладонями лицо и принялся разъяснять дальше: — В ресторан они, скорее всего, не согласятся идти отмечать. Со спиртным у чиновников при исполнении строго, нельзя! Пообщаться по-людски не получится, да и социальную дистанцию соблюдать положено. Какое общение?! Хотя, — хмыкнул свекор, — общаться и без спиртного можно. Но о подарках позаботься!
— В каком смысле? — еще раз уточнила ошалевшая Катя.
— Да что тут непонятного?! — не выдержал он и красноречиво потер палец о палец у нее перед носом. — Но учти, деньгами не возьмут, так что придумывай что-нибудь! — и уточнил: — Во сколько завтра комиссия?
— В два часа дня, — удрученно вздохнула Катя.
— Успеешь подготовиться, время у тебя есть, — решительно сказал Сергей Андреевич.
Он немного помолчал, пожевал губами, и ехидно добавил:
— Помощницу свою припаши, вместе завтра с ней поезжайте, а то мало ли! Зря я, что ли, на нее трачусь?!
Катины нервы не выдержали, и ее понесло:
— За что ты взъелся на Глашу, за что? — ее голос задрожал от обиды. — Она умная, расторопная, аккуратная. На нее всегда во всем положиться можно. Глаша для меня — подарок судьбы!
— Да так уж прямо и подарок! — ухмыльнулся свекор.
— Для меня — да! — отчеканила Катя, и выпалила ему в лицо: — Одна я поеду завтра, понял?! Покалечили Глашку подонки ваши местные. Места живого у нее на лице не оставили, руки изуродовали!
— За что? — побелевшими губами спросил Сергей Андреевич.
— За то, что в машину к ним отказалась садиться, — с ненавистью проговорила Катя. — Что у вас в деревне за законы такие волчьи, девчонку беззащитную ни за что гнобить?!
Она резко споткнулась на полуслове и замолчала. Свекор застыл, неестественно выпрямившись. Лицо его внезапно приобрело прежний, как во время болезни, бледно-зеленоватый оттенок. Под потухшими глазами залегли глубокие тени. Казалось, что из Сергея Андреевича вынули душу. Катя испугалась не на шутку. Она вскочила со стула изаметалась по кабинету:
— Пап, ты что? Плохо тебе, да? Зачем я тебе только сказала про Глашку, — каялась она, трясущимися руками наливая в стакан воду из пластиковой бутылки. — А таблетки где? — она попыталась открыть ящик стола.
— А ну-ка, уймись, не мельтеши! — грубым окриком свекор вернул Катю на место.
Она присела на краешек стула. И вдруг ее пронзила догадка, мигом превратившаяся в уверенность. Бестактные слова сорвались с Катиных губ прежде, чем она сумела сообразить, что о таком спрашивать нельзя:
— Глаша, что, твоя дочь, да? — от осознания нелепости ситуации она зажмурилась.
Сергея Андреевича будто выбросило из-за стола невидимой пружиной. Он рванулся к Кате и навис над ней, тяжело дыша.
— Дура ты! Городишь всякую хрень, — со злостью бросил он ей в лицо.
Она открыла глаза. Сердце тяжело ударилось о ребра. Свекор испепелял Катю взглядом, в котором плескалась боль вперемешку с яростью. Он молча развернулся и, с грохотом отодвинув стул, вернулся на место. Дрожащими пальцами схватил лежащий на столе карандаш и с хрустом переломил.
Катя от страха боялась пошевелиться. «Совсем у меня разум помутился, как только язык повернулся спросить у него такое», — заливало ее душу раскаяние.
— Соображай в следующий раз, что говоришь, — будто подслушав Катины мысли, обронил свекор. — Если бы Глашка была моей дочерью, хоть трижды незаконной, на нее косо ни разу бы не взглянули, не только куда-то тащить! В законе, не в законе, а свое дитя обидеть не позволил бы!