— Вы победили меня, — сказал он. — И что теперь? Пронзите мое сердце шпагой за то, что я причинил вам боль? А ведь я все время хотел лишь одного — видеть вас в безопасности в кругу вновь обретенной семьи!
Напряженность, повисшая было между ними, вдруг стала исчезать. Радостное волнение в душе дочери пирата теперь боролось с чувством вины.
Де Уоренн повернулся и собрался уходить, но тут же передумал и быстро подошел к Аманде. Прежде чем она успела двинуться с места, он сжал ее запястье.
— Отложите свою проклятую шпагу. Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз, и это не просьба.
Аманда только сейчас осознала, что в своих играх с де Уоренном зашла слишком далеко, и ее оживление тут же улетучилось. Дикарка опустила свою шпагу, и он выпустил ее руку, сердитым жестом приказав следовать в капитанскую каюту. Оставив шпагу на палубе, она покорно прошла вперед, чувствуя нарастающую в душе тревогу. Неожиданно она поняла, что все судно погрузилось в полнейшую тишину.
Вся команда корабля высыпала на палубу — почти триста человек стали очевидцами ее безумной атаки на их капитана.
Де Уоренн сжал плечо Аманды и настойчиво повел ее в каюту. Внутри удочери пирата все сжалось, и былое волнение вернулось. Что она натворила, зачем поддалась порыву и принялась столь опрометчиво, легкомысленно провоцировать его? Интересно, он сильно разозлился? Неужели он пришел в такую ярость потому, что невольно выдал свою похоть?
Де Уоренн с размаху захлопнул за ними дверь каюты. Он сорвал с себя изрезанную шпагой рубашку, и теперь одеяние капитана казалось чересчур откровенным и даже неприличным. Она увидела, как он набросил на себя другую рубашку, не став заправлять ее в бриджи, и резко выдохнула. Он мгновенно обернулся.
— А чего вы ожидали? Вы безрассудны и бесстрашны, даже при том, что вы — женщина. Любого мужчину возбудила бы такая страстная прелюдия. Убежден, именно этого вы и добивались, таков был ваш план.
Аманда силилась успокоить дыхание.
— Не было у меня никакого плана. Я просто была рассержена. Мне хотелось причинить вам боль. Я куплю вам новую рубашку.
— У вас ведь нет ни гроша.
Де Уоренн прошел в глубь каюты и налил себе виски. Она молча смотрела, как он осушил бокал и сразу же налил себе еще один. Его рука дрожала.
— Наш конфликт зашел слишком далеко, — сказал де Уоренн, прямо посмотрев на Аманду. — Так больше продолжаться не может. Я уже принес вам извинения за свое поведение. Пришла пора их принять. Я хочу перемирия.
Осознав смысл сказанного, Аманда тоже задрожала и в волнении обхватила себя руками. Сможет ли она принять извинения де Уоренна? И стоит ли врать себе, ведь ей была ненавистна сама мысль о борьбе с ним. В глубине души она не питала к нему ненависти или презрения, ни капельки.
— Так вы согласны на перемирие? — настойчиво спросил он.
— Да, согласна, — еле выдавила из себя Аманда, пронзенная неожиданной догадкой. «О боже, — подумала она, отворачиваясь и дрожа всем телом. — Я влюбилась в Клиффа де Уоренна!» С этой минуты она была обречена.
На лице капитана появилась полуулыбка, но он по-прежнему стоял в отдалении, будто нарочно держась от Дикарки на почтительном расстоянии. Теперь его тон стал более спокойным.
— Сегодня вы дали моей команде настоящее представление, Аманда.
Она с досадой прикусила губу. Бедняжка не знала, что сказать: она все еще трепетала всем телом и никак не могла отойти от осознания того, что влюбилась в самого недосягаемого мужчину на всем белом свете.
Она ничего не ответила, и Клифф тихо сказал:
— Я скучал по тому времени, что мы проводили вместе.
Аманда резко вздрогнула, надежда наполнила ее сердце. Их взгляды встретились.
Клифф первым опустил глаза.
— Вы поужинаете со мной сегодня вечером? Мы с вами разделим тихий ужин, и вы сможете развлечь меня подробностями ваших занятий. А еще мы можем обсудить с вами логичные шаги по вашему воссоединению с матерью, — улыбнулся он ей.
Ах, Аманда и сама так скучала, так сильно тосковала по этому мужчине! И если все, что он может предложить ей, это несколько часов ежевечерних разговоров на палубе или совместный ужин, пусть будет так. В конце концов, это ведь лучше, чем совсем ничего? Сейчас она готова была довольствоваться и малыми крохами общения. Ведь она не просто скучала по нему — он был ей нужен, просто необходим.
— Мне бы хотелось поужинать с вами сегодня вечером, — нерешительно произнесла она. — А что означает «логичные»?
Мягкая, теплая улыбка де Уоренна теперь отражалась и в его глазах, придавая ему истинную красоту.
— Существуют некоторые последовательные шаги, детали, которые нам небходимо обговорить, например, вас нужно представить матери. Я помогу вам с этим в Белфорд-Хаус.
Аманда не хотела обсуждать ее судьбу в Лондоне. Какое ей до этого было дело, если она так сильно, так глубоко и бесповоротно влюбилась!
— Это было бы прекрасно, — выдавила из себя дочь пирата.
Проницательный взгляд де Уоренна скользнул по ее лицу.
— Вы были очень храбры сегодня, Аманда, — ободрил он. — И вы весьма искусно владеете шпагой. Мне еще не доводилось встречать женщины, владеющей клинком так же мастерски, как вы.
Аманда еле слышно вздохнула, тронутая его похвалой. Нет, ошибки быть не могло — в его глазах ясно читалось восхищение.
— Благодарю вас, — только и произнесла она. Несчастной влюбленной оставалось только молиться, чтобы научиться довольствоваться его восхищением, раз уже не было ни малейшего шанса добиться его любви.
Аманда опаздывала.
Клифф беспокойно мерил шагами свою каюту, в центре которой красовался изысканно накрытый для доверительного ужина стол. Он понимал, что ступил на опасную дорожку: несомненно, перемирие было жизненно необходимо для его душевного спокойствия, особенно учитывая немалую продолжительность плавания, и все же этот ужин тет-а-тет был серьезным испытанием для его характера, чести и решимости.
Он никак не мог отвязаться от мысли о той впечатляющей, изумительной технике владения шпагой, которую Аманда продемонстрировала этим утром. Она казалась кельтской воинствующей принцессой из древних времен, когда женщины были смелы и бесстрашны, когда они боролись рядом со своими мужчинами. Накал и жестокость состязания, которое затеяли они с Амандой, только распалили его, обострив примитивные мужские инстинкты, которыми и без того была щедро наделена его натура.
Как же Клифф желал по-настоящему ответить на призыв Дикарки к оружию! Он бы искромсал всю ее одежду острым клинком своей шпаги, заставил бы на коленях молить о пощаде, а потом взял бы на руки, отнес в свою каюту и бросил бы ее на свою постель!