Читать интересную книгу Мавзолей для братка - Андрей Ерпылев

Именно из-за этих рефлекторных движений проверка документов встречными-поперечными милиционерами, упорно считающими, что под полой у странного прохожего пистолет или что похуже, стала для Георгия рутинным делом. А паспорт, после ночевки в отделении, уже был не просто документом, а не менее обязательным предметом экипировки при каждом выходе за порог, чем, хм-м, некие интимные предметы туалета. От которых он, кстати, тоже успел отвыкнуть в эпохе, когда за подобные «колдовские штучки» легко можно было угодить на крючок к святой инквизиции.

А остальные спасатели?

Леплайсан пока еще не успел отметиться чем-либо серьезным, «входя в тонус» после несостоявшейся казни привычным для него образом, но Кот и особенно Нестах старались вовсю. Не было садового участка или мусорного бака в окрестностях, который не исследовала бы неразлучная парочка. Но еще полбеды, что благоухало от них после подобных вояжей отнюдь не лавандой.

Оба щеголя норовили примерить все найденные одежки на себя (в том числе и со злодейски ограбленных огородных пугал). И если древнеегипетский воришка смотрелся просто не в меру экстравагантным бомжом, то его хвостатый приятель довел до истерического припадка практически всех домохозяек в округе. И объяснения вроде того, что это чудит чокнутый цирковой карлик, рядящийся котом, уже принимались с трудом…

Но переплюнула всех милая Жанна.

Стоило всего лишь раз отпустить ее в соседний магазин за провизией – ей взбрело в голову сварганить что-то из провансальской кухни – как едва не дошло до смертоубийства! Хамоватая продавщица, прошедшаяся насчет «всяких понаехавших сюда хохлушек» (хотя вряд ли парижский акцент так уж смахивает на украинский), отделалась размазанной косметикой и слегка подбитым глазом, поскольку мороженый цыпленок, даже бройлерный, плохая замена боевому топору. Но кто знает, чем бы завершилась схватка, если бы у бывшей разбойницы имелся выбор…

К счастью, это был обычный продуктовый магазин, а не гипермаркет с ассортиментом товаров на все случаи жизни и любые вкусы…

– Что случилось, Нефедыч? – очнулся Жора от невеселых мыслей.

– Беда, Георгий Владимирович. Нестаха в ментовку замели…

* * *

– Не имею права.

Молоденький лейтенант за окошком дежурки был непреклонен, будто швейцарский гвардеец на посту у дверей в королевскую опочивальню. И уломать его на хотя бы пятиминутное свидание с вором, задержанным с поличным на краже консервированных продуктов из погреба гражданки Милосердовой, представлялось занятием мало осуществимым.

Славная женщина полностью оправдывала свою фамилию и, едва отойдя от шока (а вы не впали бы в шок и трепет, столкнувшись в собственном погребе с кем-то, весьма похожим на жителя преисподней?), согласилась забрать обратно свое заявление. Совершенно бескорыстно, всего лишь за некоторое возмещение материальных потерь.

Благо и потерь этих оказалось – кот наплакал: пара-тройка банок, разбитых при задержании злоумышленника. Но проникновение в чужое жилище плюс оказание активного сопротивления работникам милиции при исполнении…

– Послушай, лейтенант, – потерял терпение Нефедыч. – Племяш это мой. С похмелья рассольчику хотел напиться, вот и полез. А погреб по неопытности перепутал. Человек ты или нет?

– А по вентиляционной трубе он тоже полез по неопытности? С лестницей перепутал? И как только не застрял… Все. Откроем дело, оправим племянника вашего в КПЗ – туда и обращайтесь. А я не имею права.

– Но ты пойми…

И продолжаться бы этой карусели без конца, если бы не Жанна, срочно доставленная в отделение в качестве мощного средства убеждения.

Мгновенно оценив обстановку, чертовка высчитала в уме наиболее выгодный вариант и…

– Молодой человек, ну почему вы так непреклонны?..

Вот и все. И не пришлось брать кутузку штурмом, как предлагал Леплайсан, превратно оценив хлипкость дверей и малочисленность «стражников».

– Пять минут. Под мою ответственность, – велел бравому сержанту дежурный, воспылавший совершенно беспочвенной страстью к прелестной посетительнице.

И чуть ли не половина Парижа могла бы ему в этом посочувствовать…

– Так. Времени мало. – На воришку, раскинувшегося на топчане в позе вельможи на отдыхе, Жора старался не смотреть: тот проникал в узкий лаз, раздевшись донага и обильно смазавшись маслом, а отделение милиции, естественно, не гостиница. – В темпе извиняемся и уходим. Материальная компенсация пострадавшей уже выплачена, а работникам правопорядка – приготовлена. Чего ждем?

– Я не пойду.

– Что-о-о?!

– Не пойду я, – отрицательно покачал головой пленник. – Чего я в этой Кеметке не видал? Тут жизнь, а там?

– Да ты с ума сошел! Тебя же посадят!

– Ха! Посадят! – ухмыльнулся уголовник. – Не на кол же. Ну, отсижу годик-другой, что с того? Поди, хуже каторги нашей не будет. Да и на пользу мне. Авторитет среди корешей только так и заработаешь…

– Нестах!

– Что «Нестах»? Или я не слыхал, как вы там сговаривались? Боитесь, что раззвоню всем? Не на такого напали. – Египетский вор, неизвестно где успевший нахвататься местных уголовных привычек и жестов, проделал ритуал под кодовым названием «век воли не видать». – Могила!

«Эх, не стоило его к телевизору приучать…»

По всему было видно, что вытащить отсюда воришку можно было лишь по частям, да и то вряд ли. Он уже выбрал свою дорогу…

В замке вовсю гремел ключ, порождая у Жоры дежа вю.

– А почему погреб-то? – спросил Арталетов напоследок. – Ну, магазин бы подломил или сберкассу. Чего так мелко-то?

– Я думал, что это гробница, – вздохнул Нестах, отворачиваясь. – Кто же знал, что это не могила, а хранилище для жратвы… Все у вас тут не как у людей…

Георгий несколько секунд смотрел на сконфуженного вора как баран на новые ворота, а потом зашелся истеричным хохотом, приседая и хлопая себя по коленям…

Часть четвертая

Строитель пирамид

23

Инопланетяне также, несомненно, должны были оставить память о своем пребывании на Земле. Не относятся ли названные отличительные сооружения, как, например, терраса Баальбека[50], к этим памятникам?

М. Агрест. «Космонавты древности»

Так называемая Баальбекская веранда могла быть создана только человеком и никем иным.

М. Петров. «Чудеса Света: правда и вымысел»

Мутные речные волны, даже не пенясь под фальшбортом, лениво несли судно вдаль. Рядом, рукой подать, уплывали назад рощи финиковых пальм, возделанные поля, деревеньки рыбаков и поселки земледельцев. В пойме Нила, в отличие от пустынного морского побережья, жизнь кипела, потому что здесь было сосредоточено главное: вода и плодородный ил, без которого даже при самом щедром поливе не вырастет ничего, кроме неприхотливой пустынной колючки. Пример этому – бескрайние песчаные равнины, простирающиеся на запад и восток от животворной артерии здешней земли.

Путешествие из Фив в Мемфис длилось уже четвертый день, а впереди еще только замаячила местная «Мекка» – Абидос, где должна была сойти едва ли не половина пассажиров ковчега, именуемого баркой.

Если бы Сергей знал, что путешествие будет таким неторопливым, он непременно наплевал бы на все опасности сухопутного маршрута и тронулся в путь с попутным караваном. Дело в том, что разительно напоминающее современную речную баржу судно просто плыло по течению, и экипаж даже не пытался как-нибудь ускорить плавное скольжение по речной глади.

Весла, конечно, были, но зачем ими пользоваться, если груз все равно не скоропортящийся, правительственных чиновников с неотложными делами на борту нет, а погода такая замечательная, что даже не хочется шевелиться, потягивая пивко в тени высокого борта…

Ползущий со скоростью престарелой черепахи «Покоритель Нила» приставал к берегу близ каждого маломальского населенного пункта, ссаживая на берег кого-нибудь или, наоборот, принимая на борт пассажиров, которые собирались сойти через одну-две остановки. Одним словом, поговорка про поезд, останавливающийся у каждого фонарного столба, здесь была применима на все сто процентов.

«Ну что же, насладимся неторопливым отдыхом на воде, – думал Дорофеев, сидя на корме и следя за поплавком самодельной удочки, плавающем в темно-коричневой непрозрачной воде. – Зря, что ли, старался…»

А постарался он действительно на славу.

За несколько недель на его татуировальном столе перебывали все без исключения криминальные авторитеты Фив. Сергей так навострился колоть традиционных Горов, Тотов, Анубисов и прочих богов, имеющих в египетской уголовной среде несколько отличное от канонического значение, что мог бы и не пользоваться тщательно переведенной с храмовых росписей калькой.

А пальмы, означающие количество судимостей? Один раз пришлось колоть целый оазис – семь штук, причем одну – надломленную, говорящую о том, что «ветерану» удалось бежать из-под смертного приговора. Для всяких иероглифов он просто сделал штампики, пробив маленькие деревяшки иголками. На резине, как делал в армии, это получилось бы лучше, но где здесь взять столь высокотехнологичный материал?