Вечером Андре снова ужинал с Ребеккой, а затем уединился с ней в ее номере. Спать, правда, вернулся к себе. В воскресенье, как и в субботу, девушка работала; ее выходным днем была, кажется, среда. Наутро Андре снова выпил стакан молока. На сей раз я не стала этого комментировать. Но когда днем в ответ на мое предложение пойти пообедать он заявил, что не голоден, меня прорвало.
– Тебе что, не хватает денег на то, чтобы поесть?! – спросила я в лоб, одновременно и уверенная в собственной правоте и категорически нежелающая в нее верить.
Андре промолчал, но его недовольно поджатые губы развеяли мои последние сомнения.
– Ты просто сошел с ума! – гневно воскликнула я.
– Сошел с ума? Отлично. Вчера утром ты сказала, что я беременный. Диагнозы сыплются из тебя, как капли дождя из тучи. И все в равной степени смехотворные.
– Не пытайся уйти от темы! – возмутилась я.
– От темы? – Андре нетерпеливо дернул головой, словно чего-то не расслышал. – Какой именно? Моего рациона? До сих пор ты не считала нужным его обсуждать.
– Потому что до сих пор ты не давал к этому повода.
– И сейчас не даю, – пожал плечами он.
– Ничего подобного! Андре, я ничего не имею против того, чтобы ты кормил ужинами эту девицу, и даже покупал ей подарки или что бы то ни было, но не такой же ценой! – Я видела по выражению лица Андре, по его взгляду, по выступившему на щеках румянцу, насколько его злит мое вмешательство. И попыталась смягчить впечатление, объяснив свою позицию. – Вчера и сегодня ты завтракал молоком и второй день подряд пытаешься отказаться от обеда. Ты что же, собираешься каждый день голодать ради того, чтобы вечером пригласить Ребекку в таверну? Андре, да она же просто тебя использует!
Следует признать: попытка сгладить острые углы провалилась с треском. Если раньше Андре просто злился, то сейчас пришел в бешенство.
– А тебе не кажется, что все это касается только меня? – спросил он сквозь зубы, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос.
– Нет, не кажется! – отрезала я. – Меня это тоже касается.
– И с какой же это стати? – не менее резко откликнулся Андре.
И умеет же он задавать вопросы! Знала бы я сама ответ... Ладно, придется отвечать, как умею.
– А с такой! – заявила я. – С такой, что ты мне не чужой человек. С такой, что мы живем под одной крышей. У нас общая комната, общее прошлое и общее настоящее. Мы в одной лодке. И то, что происходит с тобой, не может не иметь отношения ко мне!
Я осознавала, конечно, что изъясняюсь не слишком понятно, но никак не подозревала, что он воспримет мои слова до такой степени превратно.
– Если тебя так беспокоит денежный вопрос, то можешь не тревожиться, – огрызнулся Андре. – Предназначенные для тебя деньги я не трогал и трогать не собираюсь. Они лежат отдельно, отложены на лекарство и ни на что другое использоваться не будут.
– Что?! – выдохнула я. Если бы призраки умели плакать, то из моих глаз уже хлынули бы слезы обиды. Но плакать я не могла, зато могла говорить. – Я тебя хоть о чем-нибудь просила?
– Эрта... – начал было Андре, уже пожалевший о сорвавшихся сгоряча словах, но я его перебила.
– Я просила тебя тратить на меня хоть один-единственный кругляш?! Это была твоя собственная инициатива! Я даже из тюрьмы не просила меня вытаскивать! Я с самого начала говорила тебе этого не делать! Предупреждала, что из меня получится только обуза! И если так оно теперь и вышло, то в этом нет моей вины!
Я замолчала, обиженно и возмущенно сопя.
Андре выждал несколько секунд, будто предоставляя мне возможность выговориться, но то ли мой запал уже успел подойти к концу, то ли время для второй волны еще просто не настало.
– Прости, – произнес он, глядя чуть мимо меня, туда, откуда до недавнего времени доносился мой голос. – Я не хотел сказать ничего подобного. Правда. Просто имел в виду, что финансовые сложности, если возникнут, коснутся меня одного, только и всего.
Мое желание ссориться тоже разом улетучилось.
– И ты прости. – Мой неуверенный взгляд пробежал по комнате и снова вернулся к Андре. – Я знаю, что лезу не в свое дело. Твои отношения с Ребеккой действительно меня не касаются, ни с какой стороны. Просто... – Я все еще не знала, как правильно сформулировать свою мысль, и не хотела снова рассердить его неудачным высказыванием. – Просто ты единственный человек, который мне дорог. И то, что происходит с тобой, не менее важно для меня, чем то, что происходит со мной. Может быть, даже более важно. Ведь ты, в отличие от меня, живой.
– Ты тоже живая.
Голос Андре прозвучал неожиданно резко, особенно на последнем слове. Я не стала спорить.
– Поэтому мне не все равно, когда ты не высыпаешься, рано вставая на работу, поздно возвращаешься домой или голодаешь, – продолжила я. – А если мне кажется, что кто-то пытается тебя обидеть, я чувствую, что могла бы разорвать его голыми руками. Хоть я и призрак, – закончила я, пряча за смешком немалое смущение.
Андре улыбнулся, и в этой улыбке не было и тени насмешки.
– Спасибо, – искренне сказал он. Опустился на стул – в самом начале разговора на повышенных тонах он вскочил на ноги, – и посидел, потирая пальцами лоб. – Эрта, а тебе не приходило в голову, – чуть устало проговорил он затем, – что я и сам прекрасно осознаю все то, на что ты хочешь раскрыть мне глаза?
– В каком смысле? – осторожно уточнила я.
– Да в самом обыкновенном, – откликнулся Андре, откидывая голову назад. – Девчонка встречается со мной из-за денег? Да. – Он передернул плечами, тем самым показывая, что такой вывод не слишком сильно его расстраивает. – Она старается вытянуть из меня как можно больше? Разумеется.
– Так почему же...
Я не закончила свой вопрос, но в этом и не было нужды.
– Ну, во-первых, хочу тебе напомнить, что я кое-что получаю взамен, – спокойно заметил Андре. – А во-вторых... – Он вздохнул, переводя взгляд на покачивающиеся на сквозняке занавески. – Эрта, мужчина должен быть в состоянии оплатить своей женщине такую ерунду, как ужин или купленная в лавке безделушка. И совершенно неважно, что эта женщина – не невеста и не любовь всей его жизни, – добавил он, предупреждая мое возражение.
– А то, сколько денег остается после таких безделушек у него самого? – осведомилась я. – Тоже неважно?
– Да, неважно, – резко ответил Андре. И, снова сбавив тон, добавил: – Тебе не о чем тревожиться. Я контролирую ситуацию и переходить определенные грани не собираюсь. Не думаю, что эта история продлится еще долго. Ну что, мир? – спросил он с легкой ухмылкой, будто обращаясь к ребенку.
– Да я с тобой и не ссорилась, – снисходительно сообщила я. – Делать мне больше нечего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});