Читать интересную книгу Империя ГРУ. Книга 2 - Александр Колпакиди

«Внезапно из наблюдаемого купе вышел объект и направился в сторону дальнего от меня туалета. Через несколько секунд за ним вышел наш сотрудник. В коридоре никого не было. Все двери в купе были закрыты. Все прошло настолько быстро, что я только увидел, как наш оперативник, тот что шел следом, обхватил Сметанина сзади профессиональным приемом, приподнял, второй, что был на своем посту, подхватил за ноги и практически бегом, они донесли его до купе отдыха проводников. Женщина и мужчина (сотрудники группы „А“ — авторы) быстро вышли из этого купе и направились туда, где находилась жена Сметанина и его дочь. Все это произошло практически без звука».

После задержания Сметанину и его жене предъявили постановление об аресте, после чего был произведен обыск их личных вещей и багажа. В ходе обыска в портфеле Сметанина был обнаружен футляр с очками, в котором оказалась инструкция по связи с ЦРУ и шифроблокнот. Кроме того, в дужке очков была спрятана ампула с ядом мгновенного действия. А при обыске жены Сметанина в прокладке кожаного ремешка было обнаружено 44 бриллианта.

В ходе следствия вина Сметанина и его жены была полностью доказана и дело было передано в суд. На суде Сметанин заявил, что к советскому общественному и государственному строю вражды не испытывал, а на измену Родине пошел на почве недовольства оценкой его как разведчика. 1 июля 1986 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала Сметаниных виновными в измене Родине в форме шпионажа. Геннадий Сметанин был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества, а Светлана Сметанина — к 5 годам лишения свободы.

Вячеслав Баранов

Вячеслав Максимович Баранов родился в 1949 году в Белоруссии. После окончания 8-ми классов школы он выбрал военную карьеру и поступил в суворовское училище, а затем — в Черниговское высшее военное летное училище. Получив офицерские погоны, он несколько лет прослужил в войсках. В это время он, стремясь сделать карьеру, много читал, выучил английский язык и даже стал секретарем партийной организации эскадрильи. Поэтому когда в авиационный полк, в котором служил Баранов, пришла разнарядка на кандидата для поступления в Военно-дипломатическую академию, командование остановилось именно на нем.

Во время учебы в академии Баранов успешно прошел все курсы, но в 1979 году, перед самым выпуском, допустил серьезный проступок, грубо нарушив режим секретности. В результате, хотя он и был направлен для дальнейшего прохождения службы в ГРУ, но целых пять лет являлся «невыездным». И только в июне 1985 года, когда началась так называемая перестройка и повсюду стали говорить о «новом мышлении», Баранов выехал в первую зарубежную командировку в Бангладеш, где работал в Дакке под «крышей» руководителя группы технических специалистов.

Осенью 1989 года, в конце четырехгодичной командировки к Баранову стал «подбирать ключи» оперативник ЦРУ в Дакке Брэд Ли Брэдфорд. Однажды после волейбольного матча между «околопосольскими» сборными СССР и США он пригласил Баранова на обед в свою виллу. Баранов это предложение отклонил, но и не доложил о нем своему начальству. Через несколько дней Брэдфорд повторил свое приглашение, и на этот раз Баранов пообещал подумать.

24 октября 1989 года Баранов позвонил Брэдфорду из ресторана «Лин Чин» и договорился о встрече на следующий день. Во время беседы Брэдфорд поинтересовался материальным положением советских зарубежных работников во время перестройки, на что Баранов ответил, что оно сносное, но добавил, что никто не против заработать побольше. При этом он пожаловался на тесноту своей московской квартиры и болезнь дочери. Разумеется, Брэдфорд намекнул Баранову, что все это можно исправить, и предложил встретиться еще раз.

Вторая встреча Баранова и Брэдфорда состоялась через три дня, 27 октября. Идя на нее, Баранов полностью отдавал себе отчет в том, что его пытаются завербовать. Но в СССР полном ходом шла перестройка, и он решил подстраховаться на будущее, некоторое время поработав на двух хозяев. Поэтому разговор между Брэдфордом и Барановым шел совершенно конкретный. Баранов согласился работать на ЦРУ, поставив условием свой вывоз вместе с семьей из СССР в США. Вот какие показания о второй встрече дал Баранов на следствии:

«На второй встрече с Брэдфордом в Дакке я поинтересовался, что ждет меня на Западе. Брэдфорд ответил, что после достаточно длительной и кропотливой работы со мной (имея в виду, разумеется, опрос) мне со всей семьей будет предоставлен вид на жительство, оказана помощь в устройстве на работу, подыскании жилья в выбранном районе США, изменении внешности, если это потребуется.

Я спросил: „Что будет, если я откажусь от опроса?“ Брэдфорд, до этого старавшийся говорить мягко и доброжелательно, довольно резко и сухо ответил, сказав следующее: „Никто вас принуждать не будет. Но в этом случае наша помощь ограничится предоставлением вам и вашей семье статуса беженцев в США или в одной из стран Европы. В остальном вы будете предоставлены сами себе“».[119]

Окончательно вербовка Баранова произошла во время третьей встречи, состоявшейся 3 ноября 1989 года. На ней присутствовал резидент ЦРУ в Дакке В. Крокет, в свое время бывший оператором другого предателя из ГРУ — А. Филатова — и в 1977 году высланный из Москвы за действия, несовместимые со статусом дипломата. Во время встречи были оговорены условия, на которых Баранов согласился работать на американцев — 25 тысяч долларов за согласие незамедлительно, по 2 тысяче долларов ежемесячно при активной работе и по 1 тысяче долларов — при вынужденном простое. Кроме того, американцы обязались вывести его вместе с семьей из СССР в случае необходимости. Правда, на руки Баранов получил только 2 тысячи долларов.

С этого момента новый агент ЦРУ, получивший псевдоним «Тони», начал отрабатывать свои деньги и первым делом рассказал Крокету и Брэдфроду о структуре, составе и руководстве ГРУ, зоне ответственности оперативных управлений, составе и задачах резидентур ГРУ и ПГУ КГБ в Дакке, используемых советскими разведчиками должностях прикрытия. Кроме того, он поведал о размещении помещений резидентур ГРУ и КГБ в здании советского посольства в Дакке, порядке обеспечения их безопасности и о последствиях вербовочного подхода американцев к одному из сотрудников резидентуры ПГУ КГБ в Бангладеш. На этой же встрече были оговорены условия связи Баранова с сотрудниками ЦРУ в Москве.

Через несколько дней после вербовки Баранов возвратился в Москву. Отгуляв положенный ему отпуск, он приступил к работе на новом месте — под «крышей» одного из подразделений Министерства внешней торговли. А 15 июне 1990 года он дал сигнал американцам о готовности начать активную работу: в телефонной будке около станции метро «Кировская» он нацарапал на телефоне заранее оговоренный несуществующий номер — 345-51-15. После этого он трижды выходил в условленные дни на оговоренное с Крокетом место встречи со своим московским оператором, но безрезультатно. И только 11 июля 1990 года состоялась встреча Баранова с заместителем резидента ЦРУ в Москве Майклом Саликом, произошедшая на железнодорожной платформе «Маленковская». Во время этой встречи Баранову в двух пакетах были переданы инструкции по поддержанию связи, оперативное задание, касающееся сбора данных о находящихся в распоряжении ГРУ бактериологических препаратах, вирусах и микробах, и 2 тысячи рублей для покупки радиоприемника.

Баранов старательно выполнял все задания, но иногда его преследовало форменное невезение. Так, один раз после закладки им в тайник контейнера с разведдаными строительные рабочие заасфальтировали место закладки и его работа пошла прахом. Более того, американцы по-прежнему не выходили с ним на связь, но передали по радио целых 26 раз сообщение. В нем говорилось, что сигнал «Павлин», означающий готовность Баранова к личной встрече, ими зафиксирован, но провести ее они не в состоянии из-за состоявшегося 28 марта 1991 года пожара в здании посольства США в Москве.

Следующая и последняя встреча Баранова с сотрудником ЦРУ состоялась в апреле 1991 года. На ней ему рекомендовали по возможности больше не пользоваться тайниками, принимать инструкции по радио и выплатили 1250 рублей на ремонт личного автомобиля «Жигули», который он разбил в аварии. После этой встречи Баранов понял, что его надежды на бегство из СССР при помощи ЦРУ несбыточны. Вот что он говорил об этом во время следствия:

«Ни условия, ни способы и сроки возможного вывоза меня и семьи из СССР с американцами не обсуждались и до меня ими не доводились. На мой вопрос о возможной схеме вывоза в обоих случаях и в Дакке, и в Москве следовали заверения общего характера. Скажем, что мероприятие такого рода очень сложно и требует определенного времени и усилий для подготовки. Мол, такая схема будет доведена до меня позже… Довольно скоро у меня возникли серьезные сомнения в том, что такая схема когда-нибудь будет мне сообщена, а теперь… мои сомнения превратились в уверенность».[120]