Читать интересную книгу Дикие нравы - Максим Михайлов

«Черт, какое-то зэчье голимое, — шевельнулась испуганная мысль. — Где только Старик таких набрал? И почему именно им поручил нас сопровождать? Есть же вполне нормальные парни в охране, не то что эти… И где они раньше прятались, что я их не видел ни разу?»

Во все еще тупой после фактически бессонной ночи голове шевельнулись первые, неясные еще пока подозрения.

— Давай, забирайтесь, живей, мля… — прогнусавил в спину их конвоир.

— Куда спешим? — недовольно окрысился на него Максим. — Сказали же, что борт будет через два часа, а до полосы ехать двадцать минут. Так чего гонишь? Там что ли пухнуть целый час будем?

— Ты тут не чепуши, баклан, — лениво посоветовал сидящий на корточках, оглядывая Макса с ног до головы ничего не выражающим пустым рыбьим взглядом. — Сказали, делай. Думать за тебя пока мы будем. Доступно объяснил?

Макс криво улыбнулся ему, не двигаясь, однако, с места.

— Втянул, чего Ремиз сказал? Или по-другому объяснить? — гаркнул ему прямо в ухо фиксатый, пихая прикладом в плечо.

— А что? Можешь и по-другому? — с готовностью развернулся к нему Макс.

Честно говоря, поездка с подобными типами в джунгли, чем дальше, тем больше пугала его, и он предпочел бы расставить все точки над «и» сейчас, на территории лагеря, чем нарваться на неприятный сюрприз потом, среди дикого леса, там, где они с ООНовцем окажутся в полной власти этой троицы.

— Осади коней, Рашпиль, — все так же нехотя, будто через силу процедил даже глазом не моргнувший Ремиз. — А ты, паря, не нарывайся понапрасну… Мы здесь такие же подневольные, как и ты, что нам сказали, то исполняем. Потому, ежели чем недоволен, можешь начальству жаловаться, а нам мешать нечего. Нам приказ дали, доставить вас двоих на взлетку, мы это и делаем. Что тебе еще не нравится?

— А кто приказал? — уточнил на всякий случай Максим. — Старик?

— Он, — солидно кивнул Ремиз и заговорщицки ему подмигнул, будто намекая на некий, известный лишь им двоим секрет.

— И что же, он приказал прямо сейчас ехать?

— Угу.

— А со мной переговорить перед отправкой он разве не собирался?

Андрей ожег его быстрым вопросительным взглядом, в котором молнией сверкнуло понимание. Максим тоже понимал, конечно, что своим последним вопросом выдает себя с головой, но особого повода соблюдать конспирацию он теперь уже не видел. К его удивлению Ремиз лишь отрицательно мотнул головой.

— Нет, ничего не говорил насчет разговора. Сказал, забирайте и везите…

— Странно… — медленно протянул Максим. — А что Слон разве с нами не поедет?

— Слон? — удивился Ремиз. — Зачем?

— Как зачем? — настороженно оглядываясь по сторонам и прикидывая, как бы ловчее вырвать автомат из рук внимательно прислушивающегося к разговору фиксатого, переспросил Макс. — Борт ведь с грузом прийти должен? Кто же принимать его будет, если Слон не едет?

— Вон что, — сузил глаза Ремиз, одним гибким по-кошачьи слитным движением поднимаясь на ноги. — Как-то я сразу и не подумал…

— Короче, — твердо глядя ему в лицо, заявил Максим. — Я требую, чтобы вы отвели меня к Старику. У меня для него важное сообщение. Ведите. Немедленно.

Несколько секунд они мерялись взглядами, неподвижные блеклые зрачки уголовника пытались проникнуть в самую душу Максима, подавить его волю, подчинить себе. Он почти физически ощущал исходящую от них давящую силу. Максим уже готов был сдаться, сломаться под этим давлением, опустить взгляд, как вдруг поднявшаяся откуда-то из самой глубины его естества звенящая холодная ярость окатила мозг шипящей приливной волной. Никогда раньше он не знал за собой таких способностей, но вот именно сейчас в эту минуту понял вдруг, что способен голыми руками разорвать стоящего перед ним человека. Он на мгновение до боли ясно представил вдруг, как вцепляется зубами прямо в его поросший рыжими волосами кадык, как рвут слабую плоть его челюсти, как теплая остро пахнущая струя крови наполняет рот, порождая внутри вовсе не приступ тошноты, а опьяняющий восторг. И вдруг все кончилось. Ремиз отвел взгляд и дружелюбно усмехнулся, разводя руками.

— Прости, брат, попутал я. Кого-то не того в тебе углядел. Бывает так иногда. Прости.

— Так что, идем к Старику? — неожиданно хриплым, чужим голосом произнес Максим, встряхивая головой, будто отгоняющая мух лошадь, стараясь отделаться от чуть не ставшего реальностью наваждения.

— Идем, конечно, идем… Вот прямо сейчас и пойдем… — зачастил, засуетился Ремиз, угодливо замирая перед ним в нелепом полупоклоне. — Вот прямо сейчас и пойдем… Да… А как же…

Макс слишком поздно понял, что произойдет дальше, и не успел среагировать на быстрое движение сзади. Он еще только разворачивался к возникшей за спиной угрозе, когда на его голову с силой опустился кованый затыльник автоматного приклада. Удар был страшен. Окружающий мир взорвался изнутри, лопаясь по швам, выплескивая из себя мутную чернильную тьму. Макс еще успел почувствовать, как бросившийся ему в ноги Ремиз, заваливает его продолжающее каким-то чудом стоять тело вниз, на траву, а потом его настиг очередной удар. На этот раз кажется каблуком ботинка в висок, и сознание оставило его окончательно.

Очнулся он от жуткой тряски. УАЗ буквально летел по разбитой дороге, подпрыгивая на каждой колдобине и безбожно скрипя перегруженными рессорами. Максим осознал себя лежащим на железном полу собачьего отсека с неестественно вывернутыми за спину руками. Впрочем, это он определил скорее зрительно, потому как сами затекшие от неудобной позы руки полностью потеряли чувствительность, и в первый момент ему вообще показалось, что они, как таковые, отсутствуют. Голова буквально взрывалась болью после каждого толчка подлетевшей на очередной кочке машины. С трудом, подтянувшись всем телом и все-таки после долгих усилий придав себе сидячее положение, он осмотрелся. Первым, кого он обнаружил, оказался скрючившийся на полу собачника Андрей. Руки ООНовца были также стянуты за спиной узким брезентовым ремнем. А под глазом набухал багрово-синим цветом роскошный синяк. Похоже, он тоже решил оказать сопротивление везущим их теперь невесть куда уголовникам. Андрей в отличие от него самого в себя еще не пришел и его голова безвольно моталась в такт колыханиям пола, гулко стукаясь о железо. Оба уголовника, Ремиз и Рашпиль, вольготно развалились на заднем сиденье машины, при желании Максим мог бы дотянуться до их бритых затылков. Они о чем-то тихо переговаривались между собой, но услышать, что именно они говорят, мешали завывания мотора и гулкий шум крови в висках. Других машин вокруг видно не было, да и дорога не слишком походила на ту, что вела к взлетной полосе, та спускалась с плоскогорья и ныряла направо, вдоль самой кромки джунглей, а сейчас тропический лес стоял стеной с обеих сторон узкой грунтовки. Все это отчаянно Максиму не понравилось. Он не понимал, что собственно происходит, и это было страшнее всего, невозможность верно сориентироваться в происходящем мешала строить какие-то планы спасения, рождала противное ощущение собственной полнейшей беспомощности и обреченности. Однако, что-либо предпринять теперь уже было жизненно необходимо, иначе ситуация грозила стать полностью неуправляемой, она и так уже судя по всему стремительно приближалась к запланированному неведомыми недоброжелателями финалу. А в том, что уголовники отнюдь не питают к нему добрых чувств сомневаться уже не приходилось.

— Эй, бамбук, — напрягая горло, просипел Максим, толкнув плечом в спину фиксатого.

— О, гляди, очухался! — с веселым удивлением развернулся тот в полоборота на заднем сиденье УАЗа. — Я же тебе говорил, Ремиз, эти твари живучие, так просто не прихлопнешь!

— Курить дай! — не обращая внимания на издевательский тон уголовника, потребовал Максим.

— Ага, щас прям, разбежался! — скривился тот. — Перетопчешься, лупень! Здоровым помирать приятнее!

— Ладно, дай ему напоследок, — вмешался молчаливо наблюдавший за происходящим Ремиз. — Последнее желание, святое дело…

— Вот ты и давай, раз такой добрый, — зло огрызнулся в ответ фиксатый. — У меня курево не казенное!

Ремиз осуждающе поглядел на него, но ничего не сказал. Вместо этого полез в нагрудный карман своей камуфляжной куртки и долго ковырялся в нем пальцами. Наконец выудил измятую, выгнутую дугой сигарету с фильтром и, потянувшись через спинку сиденья, всунул ее в губы Максиму. Тяжело вздохнув, щелкнул у него перед носом зажигалкой, дождался, пока табак разгорится, и с отчетливо слышимыми в голосе нотками сострадания произнес:

— Кури, паря, кури… Вишь, как жизнь-то поворачивается, кому орел, кому решка…

Максим с жадностью втягивал в легкие горький табачный дым. У него правда тлела смутная надежда, что ему, прежде чем дать сигарету, освободят руки, но до такой степени конвоиры осторожность не потеряли. Но и так маневр принес свою пользу, по крайней мере, теперь точно было ясно, что везут их не на мифический самолет для отправки в Кигали, а просто подальше в джунгли, где без помех можно будет прикончить и спрятать трупы, а там и концы в воду. Никому из охранников прииска никогда не придет в голову слишком уж интересоваться судьбой неудачника лишившегося работы и отправленного на «большую землю», особенно если учесть, что и пробыл-то он в коллективе всего чуть больше месяца. А про ООНовца и вовсе говорить нечего, до него никому никакого дела. Был и сплыл, делов-то! Горло запершила очередная глубокая затяжка, все же курить без помощи рук не самое приятное дело, дым так и норовил пойти не в то горло, а после каждой затяжки приходилось старательно щурить слезящиеся глаза. Однако первая за день сигарета все равно самая вкусная, в голове плеснулась легкая волна эйфоричного опьянения, будто сто грамм без закуски треснул. Сейчас это было, кстати, хоть ненадолго унялся тяжелый гуд бьющейся в виски крови. Наконец распухшие потрескавшиеся губы втянули вместо табачного дыма горькую химию горящего фильтра, и Максим сильным толчком языка выплюнул окурок на дно собачника, придавив на всякий случай подошвой ботинка.