Так состоялась первая заочная встреча двух будущих великих противников: морского капитана Горацио Нельсона и артиллерийского капитана Наполеона Бонапарта. Нельсон уже ощутил на себе огонь умело расставленных бонапартовских пушек, а Бонапарт видел мачты нельсоновского корабля. Оба еще не знают о существовании друг друга. Однако скоро, очень скоро они друг о друге узнают…
Под свист пролетающих ядер Нельсон пишет письмо жене: "Зачем тебе нервничать? Я здоров, твой сын тоже, и жизнь у нас нормальная. Конечно, насколько это позволяет служба… Лорд Худ сейчас совершенно такой, как раньше; он настолько хороший офицер, что нам всем следует его уважать. Все иностранцы в Тулоне его боготворят, и, если бы с ним что-нибудь случилось, я уверен, что никто на флоте не смог бы его заменить".
Вскоре Нельсон еще раз убедился, что командующий вернул ему свое былое расположение. Однако помимо Нельсона у Худа появился еще один любимец — капитан Сидней Смит. Значительно моложе Нельсона, Смит делал блестящую карьеру. Большой авторитет ему принесло участие в качестве волонтера в Русско-шведской войне 1788–1790 годов на стороне шведов. Проникнутые безмерным уважением к морским талантам англичан, король Швеции Густав III и командующий шведским флотом герцог Карл Зюдерманландский доверили молодому английскому капитану фактическое командование своим флотом. И несмотря на то, что все свои сражения с русскими Сидней Смит проиграл, апломб его после этого только увеличился. Теперь Смит пытался даже давать советы лорду Худу, и, к ужасу Нельсона, тот к мнению молодого выскочки прислушивался.
Впрочем, и Нельсон был отличен от остальных. Довольный итогами его миссии в Неаполе, лорд Худ решил отправить его с новым дипломатическим заданием в Тунис. Дело в том, что тунисский бей все еще колебался в выборе союзника, и Нельсону надо было постараться убедить его заключить союз с Англией.
— Действуйте решительно и говорите убедительно, тогда у вас все получится! — наставлял его лорд Худ.
Однако по пути к Тунису Нельсону пришлось пережить несколько весьма неприятных часов. У берегов Сардинии "Агамемнон" внезапно нос к носу столкнулся с французской эскадрой, патрулировавшей здешние воды. Три 44-пушечных фрегата и два 24-пушечных корвета против одного 64-пушечного линейного корабля, у которого к тому же отсутствовала почти половина команды.
Однако жажда победы была столь велика, что Нельсон, невзирая на численное превосходство неприятеля, сам ввязался в неравный бой. Умело маневрируя, он пытался разобщить французские суда, чтобы затем расправиться с ними поодиночке. Однако и французы тоже были не лыком шиты. Поняв замысел англичанина, они все время держались вместе и дружно обстреливали "Агамемнон" из всех пушек.
Спустя три часа после начала боя Нельсон понял, что если и далее будет упорствовать, сражение неминуемо обернется его поражением и пленением. Повреждения "Агамемнона" были уже весьма значительны, тогда как французские суда пострадали не сильно. Пока не поздно следовало заканчивать бой, что капитан "Агамемнона" и сделал. Оторвавшись от неприятеля и кое-как исправив повреждения, Нельсон прибыл в Тунис.
Тунисский бей внимательно слушал все доводы англичанина, однако с ответом не спешил. Тогда Нельсон выложил свой последний аргумент:
— Ваше величество, дружить с французами нельзя хотя бы потому, что они имеют обыкновение казнить своих законных правителей!
— Ода! — закивал огромным белым тюрбаном бей. — В мире нет ничего более гнусного, чем казнь собственного повелителя. Однако, насколько я знаю, вы, англичане, тоже отрубили голову своему королю! Так чем же вы лучше французов?
На это ответить Нельсону было нечего. Переговоры завершились полным провалом. Увы, в Тунисе у капитана "Агамемнона" не было таких влиятельных союзников, как сэр Гамильтон и его очаровательная супруга.
Раздосадованный Нельсон тут же написал о постигшей его неудаче дядюшке Уильяму Саклингу: "Поверь мне, чаще всего результатом дипломатических миссий англичан бывает то, что они становятся посмешищем. Сейчас такое происходит со мной, и это мне совсем не по душе".
Тогда же пришли и последние новости из Тулона. Король Фердинанд, верный своему слову, опять прислал свежие войска, но они прибыли как раз к моменту сдачи города. Никому дотоле не известный артиллерийский капитан Бонапарт столь удачно расположил осадную артиллерию, что в ходе непрерывной 48-часовой бомбардировки смел с лица земли пушки защитников, после чего начался генеральный штурм. Впереди одного из отрядов шел и Бонапарт (уже майор!), который вскоре был ранен английским матросом.
Лорд Худ эвакуировал часть гарнизона и вывел флот в открытое море. Его запоздалая попытка уничтожить французский линейный флот, сохранявший до поры до времени нейтралитет и отстаивающийся в дальнем углу тулонской гавани, была неудачной. Во-первых, не хватило матросов, чтобы укомплектовать такое количество кораблей, во-вторых, против захвата французского флота выступил и испанский адмирал, рассудивший, что не стоит делать Англию единоличной властительницей Средиземноморья. Сопротивлялись и остатки французских команд, причем их активно поддержала с берега артиллерия. В результате удалось вывести в открытое море всего лишь три (по другим данным — четыре) французских линкора и еще девять пришлось сжечь. Но и этим был нанесен большой ущерб французскому флоту.
Новейший французский линейный корабль "Коммерс де Марсель" был отведен в Англию, где по требованию лордов Адмиралтейства его тщательно изучили английские корабельные мастера, после чего началось массовое строительство таких же кораблей.
Несмотря на столь серьезные потери, большая часть французского флота все же осталась целой и попала в руки республиканцев. Таким образом, тулонская миссия адмирала Худа завершилась позорным провалом. В том же Тулоне французам, спустя несколько месяцев после ухода англичан, удалось ввести в строй семь линкоров и девять фрегатов.
— Худ не только сдал город, но и не смог сохранить то, что лежало у него в кармане! — судачили по всей Англии. — Теперь с этим французским флотом мы еще намучаемся!
Британский историк Улдер пишет: "Английский флот покинул Тулон при самых неблагоприятных обстоятельствах. Французские роялисты были выданы врагу. Оба — и Худ, и английский королевский флот — уронили себя в глазах французов. И, что более важно, в глазах своих испанских и итальянских союзников. Престиж Англии упал в глазах большей части Европы".
В постигшей англичан неудаче многие обвиняли недруга и соперника Нельсона капитана Сиднея Смита, который руководил бездарной атакой на французский флот. Если итог тулонской эпопеи был известием для Нельсона неприятным, то неудача Смита доставила явное удовлетворение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});