— Я пришел в основном по двум причинам.
— Вторая ясна. Перейдем сразу к первой.
— Хорошо, — без улыбки кивнул он, упираясь локтями в столешницу, а подбородком о сложенные кисти рук и внимательно рассматривая ее. Она откинулась на спинку кресла и замерла, устремив на него оценивающий взгляд своих глубоких черных глаз. Расстояние между ними было около трех нешироких шагов.
— Прежде всего я хотел бы узнать, можно ли вам доверять.
— Как же вы намерены это проверить? — Вайра вопросительно изогнула бровь.
— Очень просто, — тут же усмехнулся он, — я уже довольно опытный человек. Знаком и с магией, и с псионикой не понаслышке. И примерно знаю, чего от вас можно ожидать... — Он прищурился, склонил голову набок, словно дородный, расчетливый пес, оценивающий обстановку перед тем, как подойти к хозяину с какой-то важной мыслью. Или прыгнуть, чтобы перегрызть врагу горло. Затем решительно сказал:
— Итак, все просто. Я обладаю информацией, которую вы так хотите узнать. Скорее всего вы можете довольно легко получить ее без моего согласия, и я даже не узнал бы об этом, если бы был моложе. Но я уже стар. И, как сказал ранее, в жизни имел дела и с псиониками из вашего отвергнутого всеми на свете клана. Мне кажется, я смогу заметить ваше вторжение в мой разум, если все время буду думать о нем. Таким образом, я предоставляю вам выбор: попробовать или нет. Как только вы совершите его, наш разговор пойдет дальше. Тем руслом, которое вы выберете сами. — Он замолчал и, держа голову на сплетении рук, смотрел Вайре в глаза.
— Не стоит ждать, — пожав плечами, не проявляя излишних эмоций, сказала та. — Свой выбор я уже совершила. В тот момент, когда не стала читать вас при первой встрече или за ужином. Ведь я и тогда знала, что вы обладаете нужным мне знанием, но не сделала ни одной попытки проникнуть в ваш разум... глубже, чем очень поверхностным чтением эмоций и мыслей. Я бы хотела, чтобы вы рассказали мне это сами. В обмен на мой рассказ, или просто так, в качестве свидетельства доброй воли.
— А вы в нее верите? — спросил он, то ли иронизируя, то ли всерьез, то ли наполовину. — Элейни точно не поняла, как в самом деле.
— Отчасти, — ответила Вайра, — и если вам хочется знать, есть ли в той части, в которую я верю, вы, как возможный даритель, то да, я верю в вас.
— Мне очень лестно, госпожа Инэльда. — Капитан поднял голову и облокотился на бревенчатую стену, скрестив руки на груди.
— Скажу вам откровенно, — продолжил он, — что испытание было не совсем честным. Я постоянно ношу с собой защитный амулет общего свойства, который помог бы мне обнаружить ваши действия, если бы они имели место. Благодарю вас за то, что вы не стали их совершать. Альтернатива была бы мне очень неприятна.
— Надо же, — сухо сказала Вайра, ответным жестом точно так же складывая руки на груди, — но вы, к сожалению, впервые с момента нашей встречи ошибаетесь. Я знала о вашем амулете и легко могла бы нейтрализовать его. Обойти. Для нас, мастеров своего дела, это совсем не сложно.
— Вот как...
— Да, так. Вы бы закашлялись в нужный момент, ощутили бы укол в сердце, случайно задели бы кружку, стоящую рядом, и во время, пока ваше внимание было бы отвлечено, я успела бы сделать все, что мне нужно, чтобы продолжать чтение после, без всяких трудностей.
— Понимаю, — кивнул капитан, по лицу которого Элейни прочла, что он немного растерян, напряжен, и вместе с тем как-то очень неприятно зажат, словно пружина, на которой висит пара гирь. — Вы обладаете магическим зрением и увидели мой талисман...
— Нет, я прочла о нем в мыслях Тинталя, который уже десять минут сидит под полом в подземном ходу и дожидается вашего сигнала. Готовый влезть сюда из-под вашего письменного стола, он нервничает и с очень большой опаской ждет, умоляя Элис о милосердии. Он не желает со мной связываться, и я весьма удивлена, что он вообще не сбежал. Наверное, он предан вам... Как и ждущий за дверью Гор.
Капитан побледнел. Вайра без всякого торжества в голосе продолжала:
— Тинталь тоже знает о вашем амулете, потому что сам в свое время был пойман вами за шкирку в момент, когда пытался воздействовать на ваш разум, подавив вашу волю, чтобы вы приказали десятнику патруля, поймавшего его с братом при переходе через границу, отпустить обоих на волю. Не так ли?.. Затем, прочтя это в ставшем вашим сподвижником и советником полурослике, я влегкую прошлась по гному, который точно так же дожидается у двери с топором в одной руке и металлической сетью в другой... Чем, кстати, продиктовано такое гостеприимство?
Капитан опустил голову. Затем обеими рукам прошелся по своей седой шевелюре, тяжело вздыхая.
Элейни поняла, что он очень устал, и пожалела его. Ей очень хотелось, чтобы этот человек не оказался врагом и чтобы Вайра говорила с ним поласковее. Еще она хотела с ним познакомиться. И, кажется, уже понимала его засадливую осторожность.
— Осторожностью, — подняв голову и снова посмотрев Вайре в лицо, наконец ответил капитан, — и подозрительностью. Горьким опытом в той же степени.
— Понимаю.
— Не совсем. Согласно уставу, я должен был задержать вас, лишить всего орудия и снаряжения, связать и отправить с малым звеном на нашу сторону границы. Я не сделал этого не из моральных побуждений и не из симпатии к вам. А только потому, что понял, что вы слишком непросты для подобных быстрых мер и что попытка вашего пленения будет небезопасна для всех нас. Я не ошибся?
— Нет, не ошиблись, — серьезно сказала Вайра, — если моя оценка верна, вы не просто не ошиблись. С такими, как мы, нельзя поступать строго по закону. К нам закон относится взвешенно и разумно. Почти так же осторожно и подозрительно, как вы.
— Не иронизируйте, госпожа, прошу вас, — он неожиданно криво улыбнулся, — мне это доставило не менее неприятных ощущений, чем вам, а быть может, и более. Я не склонен был бы арестовывать вас при любом исходе дела.
— Даже если бы я оказалась жрицей Тармаамрата?
— Это другое дело.
— Да, вы правы. — Вайра неожиданно умиротворенно улыбнулась ему в ответ. — Я не хотела вас обижать. Благодарю, что вы отнеслись к нам... с пониманием.
— Еще бы, — он усмехнулся, — я сразу вас испугался.
— Всех четверых?
— Нет, вас одну. Остальные совсем не внушают подобных чувств.
— Почему же их внушаю я? — Элейни, от нечего делать разглядывающая потолок (беседа их была для нее не совсем ясной с точки зрения смысла, а потому ей было немного скучновато), теперь встрепенулась и с удивлением посмотрела на Вайру. Каменная женщина, как девочка называла ее про себя, задала этот вопрос тоном невинным, как будто не понимала ответа на него и так; это могло значить, как считала Элейни, только одно: Вайра кокетничала!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});