А пить в одиночестве ей не дали.
Сейчас, глядя в его помятое, несвежее какое-то лицо, искажённое нехорошей ухмылкой, Вир не понимала, как тогда могла увидеть в нём ухоженного и интересного мужчину.
Но тот Хорт показался ей обходительным и приятным собеседником. Купил у цветочницы полкорзинки цветов: Виррис не испытывала недостатка в роняющих честь предложениях, но элементарными знаками внимания в виде хоть самого простенького букетика её обделяли. Дозаказал к её столику фирменный десерт с вишней, ненавязчиво напросился в компанию. И Виррис отчего-то согласилась, и приятнейше провела время за лёгкой беседой, приправленной ягодным вином, сладким, с терпкой ноткой. Согласилась на вечернюю прогулку по скверу недалеко от гостиницы, позволила после проводить себя…
Вино выветривалось из затуманенной головы медленно, а приятный улыбчивый молодой человек заказал ещё. В её номер. Вир считала себя рассудительной, но в тот вечер что-то пошло не так, она вдруг обнаружила в себе склонность к сомнительным авантюрам. Иначе как объяснить то вспыхнувшее в душе безрассудство?
Ей двадцать семь. Ещё далеко не старость, не зрелость, но что у неё есть, кроме гонки за успехом и работы? И уверенности, что не бывать ей обеспеченной женой лорда?
…Ей захотелось узнать эту сторону жизни. Она здесь одна, под чужим именем, почти инкогнито. Никто не узнает. Бродящий в крови алкоголь путал, мешал увидеть картину целиком: что делал в уважаемом солидном заведении этот человек, почему уверенно подсел к одинокой молодой женщине и предложил скрасить не только её вечер, но и..?
А она согласилась.
Нельзя сказать, чтобы он был ей противен. Её целовали умело, и уверенные руки ловко справлялись с крючками и шнуровкой её одежды. Слабое освещение комнаты помогало бороться со смущением, и рубашку с его плеч Вир стянула сама, стараясь не зажмуриваться, не отводить глаз от обнажающегося мужского тела.
Но рассказы прислуги, которые ей некогда украдкой доводилось слышать в родительском доме, и те пикантные подробности в домах леаворской знати, которыми, не стесняясь, делились при ней заказчицы с приятельницами, вероятно, приукрашали действительность. Виррис не было противно, но и голову от страсти она не потеряла. Прислушивалась к новым ощущениям и находила их…никакими. А тут ещё и действие вина, ударившего в голову, некстати кончилось, и она опомнилась, обнаружив себя в одном белье в постели с совершенно чужим мужчиной, первым встречным буквально, и он очень торопился избавить разомлевшую девушку от этого самого белья.
Виррис опомнилась, устыдилась и решительно прекратила творящееся безобразие, к огромному огорчению симпатичного обходительного Хорта. К тому моменту обходительность, правда, вся кончилась, сменившись нетерпением и жарким, отдающим алкоголем, дыханием ей в лицо. Остановить распалённого, физически превосходящего тебя ухажёра дело не из простых, но Виррис была магом, а Хорт — нет.
Скинув уже не такого улыбчивого кавалера на пол, Вир швырнула ему одежду, судорожно завернулась в простыню и велела убираться. Поймав его взгляд, поспешила извиниться, пыталась дать какие-то объяснения, но все они сводились к «это ошибка, я не готова». Потирая плечо после удара о чайный столик, несостоявшийся любовник натянул обратно свои одёжки и убрался.
Виррис заперла дверь и подтащила к ней кресло, а после целый час оттирала прикосновения Хорта в купальне и распекала себя на все лады.
Ранним утром, едва дождавшись первого транспорта до Леавора, она покинула гостиницу, и только в дороге начала задаваться вопросами, кто такой этот Хорт и как он так спокойно получил доступ в дорогое заведение. Выходило гадко и некрасиво. Об инциденте и несостоявшемся знакомстве с миром чувственных удовольствий Вир постаралась забыть.
А её несостоявшееся ночное приключение — нет.
Здесь, в неприбранной комнатке, совсем не похожей на нормальное человеческое жильё, некуда было спрятаться от похотливого взгляда. А тот неторопливо облизывал её всю, поднимая в ней волну отвращения. Мысли путались, затылок всё ещё немилосердно ломило после удара. Ничего вежливого, обходительного в действиях Хорта не было. Злоба и вожделение — этот коктейль, смешанный с запахом несвежего белья и прогорклого дешёвого парфюма, Виррис чувствовала очень хорошо, и, стараясь не вызвать подозрений, чуть развернула ладони в его направлении. Ударить можно и не шевеля руками, и Вир послала быстрый короткий импульс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И ничего не произошло. Она нервно облизнула пересохшие губы. Надо собраться — и ещё раз.
— Не надейтесь, леди, здесь вас не найдут и никто нам не помешает, — ухмыльнулся бывший красавец, неторопливо поднимаясь.
Как она ухитрилась тогда посчитать его симпатичным?
Худое лицо, впалые щеки, неопрятная щетина. Острый нос, острые зубы желтоватого оттенка, воспалённые недобрые глаза из-под тонких бровей. Неаккуратно собранные с висков тусклые волосы невнятного блондинистого оттенка. Неприятный запах изо рта. И отменные кулаки.
Мерзавец не обладал магией, но шишку на её голове оставил собственными силами.
— На что ты надеешься? — зло спросила Виррис. — Мой муж перевернёт весь город, но найдёт. И тебе это похищение не сойдёт с рук.
Короткое движение — и она вскрикнула от резкого удара. Губы окрасились кровью.
— Давайте без угроз, дамочка. Не хотелось бы выбивать вам зубы и уродовать этот роскошный рот. У меня на него большие планы.
Хорт дёрнул её за связанные руки, Виррис вскрикнула от боли.
— И орать не надо, никто не услышит. Разве что мои приятели, но их это только раззадорит.
Но Виррис всё-таки закричала, когда Хорт толкнул её в сторону продавленной кровати под пыльным, побитым молью балдахином. Взмахнула руками, снова и снова взывая к дару, чтобы отшвырнуть неприятного типа к стенке, чтобы следом опустить на его голову одну из бутылок… Она маг, она может колдовать и со связанными руками, и сил справиться ещё с двумя, оставшимися в соседнем помещении, должно хватить! Но магия не бежала по каналам, удерживаемая… насильно. Хорт одарил девушку широченной ухмылкой.
— Не получается, да?
И потрогал свою шею.
Виррис, не сводя с него расширившихся глаз, подняла руки к собственному горлу. Немеющие скрюченные пальцы нащупали неровный кожаный ремешок, охватывающий горло. Плотно, но так, что сразу и не почувствовала.
— Ты… — выплюнула она.
— Ты же не думала, что сможешь провернуть тот фокус снова? Нет, ягодка моя, в этот раз мы будем на равных… Что это такое?!
Хорт схватил её за руку и бесцеремонно подтянул к себе. Перед его глазами блеснуло обручальное кольцо. Камни, обрамлявшие аквамарин, в нём были самыми обычными, Зоратт выбрал бриллианты, чистые, прозрачные. Вир, чувствуя, как злость уступает страху, разлепила разбитые губы, намереваясь попробовать поторговаться. Ему явно нужны деньги, пусть берёт кольцо, и серьги, и…
— Это маячок?!
Что?..
Виррис присмотрелась к украшению: зелёно-голубой аквамарин будто бы потемнел, приобрёл насыщенность, и едва заметно пульсировал, в такт с её колотящимся сердцем. Маячок? Муж подарил ей не простое кольцо, а поставил защиту, чтобы иметь возможность отыскать её, в случае чего?..
— Ты носишь следилку и ничего мне не сказала?!
— Бьорд! — закричала Виррис что есть силы, и получила ещё один удар по лицу, захлебнувшись новой болью.
— Заткнись!
Хорт попытался стащить кольцо с её пальца и не смог, оно сидело плотно.
Виррис ударила его каблуком ниже колена, но он лишь зашипел и схватил её крепче, так, что ни выпутаться, ни лягаться она не могла.
В комнату заглянул подельник.
— А вы не торопитесь, голубки! Я-то думал, у вас уже в самом разгаре, а ты в джентльмена играешь, Хорт? Помочь, коли сам не справляешься?
— Скройся! — рявкнул Хорт, фиксируя Виррис на кровати лицом вниз.
— Поторопись, мальчик. Неохота сидеть в очереди, мы могли бы и все вмес…
— Убирайся!
Голова исчезла.