А потом её с силой дёрнули за волосы, и Вир успела подумать об Арви, прежде чем упасть в неприглядную темноту снова. Вот бы Арви её нашёл. Он быстрый, с необыкновенно острым чутьём, а ещё сильный, он бы спас…
И вот — чужое захламлённое помещение, жёсткое неудобное кресло и частично оборванные гардины на окне. А окно наверняка грязное, давно не знающее очищающих заклинаний или тряпки с водой. Покачиваясь и морщась от боли в затылке, девушка встала, кое-как подтянула связанные руки и потрогала ушиб на голове, нащупала шишку. Кто её так, обо что? И волосы в беспорядке, и на платье грязные следы.
Вот и прогулялась!
Но откуда мерзавец-Тивис мог знать, что именно сегодня ей захочется пройтись?
Боль и жажда мешали сосредоточиться. Ей бы сейчас хоть капельку вейсдгарского дара! Путы для мага не помеха, даже для такого мага, как она. Приложить ледяные пальцы к месту ушиба, унять боль, а потом как следует приморозить того, кто это сделал. Кстати, кто?.. И куда её привезли? Как далеко от Ле6авора она оказалась?
Дверь закрыта, напротив двери кровать, рядом пыльный стол с перерезавшей столешницу трещиной, на нём какие-то бутылки и пепельница. И мусор под ногами и по углам, не хватало только крыс. Больше в комнате никакой мебели она не увидела; общий облик наводил на мысли о том, что жилым это помещение давно уже не являлось.
Сквозь тошноту и боль начались просачиваться тоненькие струйки страха. Как давно она находится здесь? Есть ли надежда, что дома её уже хватились и начали поиски?
В этот момент Виррис услышала голоса за дверью и отступила к столу, намереваясь схватить хотя бы бутылку: сначала бросить её в вошедшего, следом ударить магией; верёвки её магию не удержат. А потом можно и спросить, что всё это значит. Не успела.
Вошедший мужчина, скорее молодой, чем старый, прятал лицо в тени шляпы и нёс в протянутой руке высокий стакан, полный воды.
— Я подумал, леди захочет пить, когда очнётся… А, так вы уже. Быстро, ничего не скажешь! Возьмите! Вода чистая, без отравы и всяких добавок.
И быстро сунул ей в руки стакан. Виррис жадно напилась, не сводя настороженного взгляда с… тюремщика, а как ещё? На спасителя он никак не тянул, при всей любезности. Смотрела и пыталась узнать.
Среднего роста, среднего телосложения, в мятой рубашке не первой свежести, брюки заправлены в покрытые дорожной пылью сапоги. До обходительного джентльмена не дотягивает: вон, шляпу и не подумал снять. В распахнутом вороте виднеется медальон на цепочке: какой-то амулет?..
— Где я? Зачем меня сюда привезли? Кто велел? — хрипло выпалила Виррис, допив последние капли.
Мужчина в шляпе плюхнулся в кресло, вальяжно развалился, на губах мелькнула улыбка, и она очень, очень не понравилась девушке.
— Да никто не велел. А кого вы ждали? Вы это… я не хотел, если что, — он потёр костяшки пальцев. — Рука у меня тяжёлая, не сообразил, что с леди поделикатнее надо.
Вир тронула шишку на голове. Что делать-то?! Тянуть время? Сопротивляться, пытаться вырваться отсюда, бежать? И где элегантный чистенький Тивис, пропасть бы его разобрала!
— Что вам от меня надо?!
Он снял шляпу и неторопливо прошёлся по Виррис взглядом, и её немедленно передёрнуло.
— Ты?!..
Прошлое лето, самая середина, и короткая поездка в Миаль: леди Гардхар доверила ей пошив роскошного наряда, и до бала было так мало времени…
— Никак вспомнили, леди! А я вот имя, не серчайте, запамятовал, зато всё остальное до сих пор хорошо помню.
Вир отступила на шаг назад. Дверь — позади него. И взрыв хохота за ней; девушка вздрогнула.
— А, это товарищи мои, мы вместе приехали, неужели совсем ничего не помните? Вы, леди, их ещё магией своей оглушили. Кстати, повторять тот трюк не спешите, лишнее это. Будете сговорчивой — их я не позову, так-то я не люблю делиться…
— О чём ты?!
Ей нужен Арви. И муж. Лучше оба, и очень быстро! И лучше с городской стражей, потому что тут явное нарушение зако…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Удачно, говорю, встретил вас, леди, — ухмыльнулся сидящий перед ней человек.
— Ты за мной следил?
— Следил, но давно. Очень вы меня, дамочка, в тот раз обидели, а я вот с тех пор забыть не могу. Не знал, что вы в Леаворе живёте, случайно нашёл.
— Зачем?
Виррис смотрела на него в упор, боролась с не спешившим отступать головокружением, и собирала силы для удара. По всему выходило, что договорить с ним мирно не выйдет…как его…Хольт или Хорт?.. Область солнечного сплетения неприятно пекло, но родная магия не торопилась течь к ладоням, и те подрагивали, пытаясь дотянуться до привычного дара. Хорт, точно. Советник Форриль его нанял — или нет?
— Встретиться ещё раз хотел, поговорить. Знакомство продолжить. Приятное же знакомство вышло! А вот опоздал: вы, говорят, за уважаемого господина замуж вышли. И не подойти было: всегда при сопровождающих. И вдруг — такая удача, леди!
Она слушала с нарастающим брезгливым ужасом. И улыбочка эта похотливая… Виррис сглотнула, пошевелила пальцами, призывая магию.
— Не сходится, — возразила она. — Я сама не знала, что буду возвращаться домой пешком. Как вы оказались на Тисовой улице?!
— Да я там частенько ошиваюсь, — пожал плечами тот. — Игра там шла в одном доме, до утра засиделись. Вот, как раз собирался к себе ехать, и вдруг — глазам своим не поверил, прелестное создание навстречу! И никакого сопровождения. Не удержался, извините.
— Странный ты способ поговорить выбрал, — презрительно проговорила Вир. — Какой-то дрянью в лицо.
— Так я не поговорить, леди. Такой случай счастливый выпал, грех не воспользоваться. Мы же тогда не закончили, а вам вроде нравилось, а?
— Как ты смеешь?!
— Да пока ещё никак: сижу вот рядом, любуюсь, предвкушаю. Приятели вон за стенкой — завидуют.
— Ты с ума сошёл?!
Ладони жгло; Виррис едва сдерживалась. Ещё чуточку, и ударит, а удар освободит её от стягивающих пут, и вылезать надо в окно, надо постараться сбежать тихо.
— Вы способны свести с ума любого. Мне вот в память так запали… Муж ваш ни о чём не узнает: я потом дам вам зелье забвения, и всё будет хорошо, никаких угрызений совести. Как-никак, должны вы мне, леди, за то оскорбление.
Хорт продолжал разговаривать с ней, растягивая слова, разглядывая так, как не допускали правила приличия. В груди пекло, поднимающаяся ярость смешивалась со страхом; сколько раз прежде девушке доводилось ставить не в меру ретивых воздыхателей на место!..
— Совсем спятил! Какое оскорбление. Какое зелье?! Самым правильным для тебя будет немедленно доставить меня обратно, и тогда, может быть, я не стану обращаться к…
За обшарпанной дверью раздался новый взрыв хохота.
…Она тогда пребывала в растрёпанных чувствах, пряча их не только от Элге — от себя самой. За деловым и строгим фасадом пряталась уставшая от всего девчонка. От ежедневного труда, превосходства местной знати над ней, тоже аристократкой! От поисков выгодных заказов, требований, чужих капризов. Навязчивого внимания нелепых ухажёров, липких взглядов, намёков, недвусмысленных предложений сделать её жизнь легче и приятнее. От отсутствия надёжного плеча, за которым можно спрятаться, перепоручить текущие заботы. От ежедневных усилий добиться другого уровня жизни. В будуаре леди Гардхар Вир ещё держалась, ловко делая подгонку умопомрачительно дорогого платья на полнеющую фигуру заказчицы, с достоинством принимая любезный жест леди — оплату гостиничного номера и поздний ужин.
А там, в номере, едва не сорвалась в позорную, недостойную леди истерику.
В таком состоянии к ней и подкатил Хорт.
Виррис спустилась в ресторанчик при гостинице, за накрытый для неё столик, и не отказалась от комплимента заведения — бутылки не самого дорогого, но вполне приличного вина. Надо было попросить принести ужин и вино прямо в номер, чтобы не пятнать репутацию, но ей в тот момент было плевать. Заведение считалось очень приличным, отребья всякого среди постояльцев не водилось, да и, в конце концов, утром она уедет из Миаля и долго здесь не появится. И номер записан на неё под чужой фамилией.