элементарную ловушку против профессионалов! Сорвать такую мог только ребёнок, совсем не знакомый с военным делом. Ещё и сам боеприпас, по словам великана, был просто прикручен к стенке тоннеля и никак не был замаскирован.
Одним словом — дилетанты. Ну или другим слово на «Д».
* * *
По возвращении, наёмники уселись за планирование отступления. Хотя, что там планировать? Валить надо было, пока «ничего» не рвануло!
Будущий маршрут обсудили быстро: Главного разведчика отряда решили отправить первым, чтобы он вскрыл крепость. Остальные силы уходили одной группой час спустя.
Добраться хотели до того, как Свет озарит бездну, а потому особо не хитрили. Бригаде предстояло догонять Кеншина почти напрямую. Лишь после первого и второго блокпоста они меняли направление, добавляя себе по одному переходу.
Можно было бы и по прямой — через стены. Но тогда, вероятная засада получила бы преимущество в виде узкого и прямого сектора огня. Лестницы, конечно, тоже прямые, но ты ещё попробуй угадай, по какой именно пойдут.
В конце концов, противником их уход ожидался не в ту же ночь. Да и вряд ли у церковников было достаточно доверенных людей, чтобы равномерно их размазать по всем участкам.
Единственной предосторожностью определили головной дозор. Его роль должен был сыграть взвод Даджоя. Им предстояло скрытно подбираться к постам и парализовать караульную службу до прохода основных сил. И затем — снова вперёд, на обгон!
После всей тупости метрополии, как-то не верилось во внезапную военную мудрость в виде быстрой связи. Ещё и в ночное время. Но и ошибиться не хотелось. Как говаривал Батя — лучше перебздеть. Так что время использовали по полной!
По окончании совещания, Кеншин собрал необходимое снаряжение и растворился в зимней ночи. А через два сгоревших факела — выдвинулась и остальная бригада.
Глава 17
К крепости дошли без проблем. Встреченные часовые никакой бдительности не проявляли, а старшие постов так вообще радушно приветствовали колонну бригады. В искренность их реакции верилось не особо, но ещё менее правдоподобным казался приказ о положительном отношении к чужакам. Пусть даже — при напускном его характере.
Однако, до самой пристани никаких происшествий не случилось, как любил выражаться Батя. Островная милиция и стражники чествовали своих героев чуть ли не объятиями и провожали множественными взмахами рук. И это они ещё не знали, что залётчики уходят навсегда… А иначе и спели бы и станцевали!
Опять-таки, если не прикидывались.
Уже на последней башне, перед мостом в бездну, Батя разнервничался от такого поведения хозяев и предложил взять местных под стражу. Мол, выбрать добровольцев и прикрыть проход основных сил. Но взводные оказались более сообразительными и просто попросили островитян устроить почётные проводы. Так — в спину точно не выстрелят, а обратно уже и самим боязно бежать будет, когда ворота закроются. Сержантам приказали не спускать глаз с ополченцев. Но всё зря!
Фольксштурм даже не пытался препятствовать эвакуации воинства. А когда их оставили, так и взаправду — песнь спели. Что они там горлали — только демоны великой Матери и разберут, но никакой агрессии не последовало.
* * *
Чтобы поменьше мозолить глаза метрополии, крепость увели сразу, едва успев пересчитать личный состав. На месте были все, кроме оставшихся калеками или раненных слишком тяжело, чтобы продолжать службу. Удивительно, но даже ни один из фанатиков никуда не спетлял.
Кен встретил товарищей перед входом в донжон. Он доложил, что направил бродягу дальше по плоскости.
Батя довольно хмыкнул и расщедрился на откровение, мол несказанно рад снова оказаться в своей конуре. Уж что-что, а растущее расстояние между «конурой» и Шварцштайном его уж точно радовало!
Наведение порядка отложили до следующего утра. Единственным срочным делом была проверка твердыни на предмет непрошенных гостей. Офицеры быстро разработали схемы патрулирования и запустили все отделения по разным маршрутам.
Людей погнали и по стенам, и по внутренней территории, и даже по кельям командиров. Последнее, правда, осматривали под бдительным надзором самих командиров… Также никого не предупредили, что все патрули пересекались и дублировались.
А напоследок, людей вывели на куртины и приказали выглядывать вниз и бросать в бездну факелы.
Хм… Под стенами тоже никого. Ну и слава бездне!
* * *
Первое дежурство по территории себе забрал Батя. Он же объявил и подъём, когда Свет только озарил небеса на следующее утро. За время пристани, солдаты успели отвыкнуть от полноценного сна на кроватях, оттого пробуждение выдалось тяжёлым. Ещё и в кои-то веки им разрешили снять снаряжение. Короче говоря — неслыханный комфорт!
Кое-кто даже предпочёл поспать лишние полчаса вместо завтрака. Но потом всех беспощадно отправили приводить в порядок сначала себя, а затем и территорию внутреннего двора. Как сказал Кеншин — беговой трек сам себя не вытопчет. Заодно и к сортирам дорожки расчистили.
Ещё, командир чуть не сорвал голос, возмущаясь появлению курятника внутри казармы. Ночью этого не заметили из-за усталости. Оказалось, что когда Джой последним покидал крепость, то перенёс кур и мешки с кормом в холл. Он просто опасался, что птица вымрет на морозе. На чёрном камне же, такая перспектива им не грозила.
Угомонить старого удалось только напоминанием, что он сам является главным потребителем яичницы. Нехотя согласился, но бухтеть не перестал, отметив, что и от супа не откажется.
Что до остальных офицеров, то они едва ли горели желанием показывать нос из своих покоев. Однако пришлось! Это раньше, в бытность существования отряда в формате банды, можно было баклуши бить. Но теперь, когда в подчинении имелась серьёзная сила, её приходилось постоянно контролировать. Ибо солдат без лопаты — это преступник! А после бойни при Шварцштайне — ещё и взведённый как пружина колесцового пистолета.
Для успокоения личному составу раздали рутинную и медитативную работу. Генеральная уборка, рубка дров (какие ещё остались), полирование лат и правка и заточка клинков. Ну ещё и патроны целый взвод крутить усадили. Расслабляться посредством спиртного на первые дни запретили настрого, вплоть до расстрела.
В общем, крепость превратилась в медленно копошащийся муравейник.
После завтрака, Макс проследил за подчинёнными и думал пойти отдохнуть, но не тут-то было! Наставник не забыл про обещанные пятикратные нагрузки. Так что до самого обеда юноша подвергался нечеловеческим испытаниям. И не приведи Свет, где-то ошибался или не вытягивал. Сразу — полный контакт! Да во всю силу и в каком бы положении юноша не находился в конкретный момент.
Уже в конце занятия Кеншин сделал замечание по поводу поднятия по верёвке. Замечание значило неминуемую кару в виде избиения кулаками, ногами и палкой. И плевать, что ученик уже уставший. Начал болтаться — считай погиб, если дело в реальной ситуации будет.
Как результат