секретный характер, так как любая ошибка могла привести к раскрытию
причастности к таким операциям органов госбезопасности. А это, в свою
очередь, создавало бы дополнительные угрозы жизням наших соотечественников,
вело бы к ужесточению режима их содержания в плену, к передислокации в
более затаенные места, а то и к их ликвидации. Только теперь можно
рассказать, что Геннадий Давыдов свои профессиональные навыки поисковой
работы приобрел в одном из подразделений Второго главного управления КГБ,
которым в тот период руководил Иван Алексеевич Маркелов, имевший богатейшую
практику разведки и контрразведки. Геннадий часто выполнял его личные
поручения, связанные с вышеуказанной проблемой. Он всегда был верен боевым
традициям своего подразделения и трудился вместе с оперативными
сотрудниками старшего поколения: Александром Соловьевым, Анатолием
Сягловым, Олегом Хондожко, Юрием Сыпченко. А наставником его был Игорь
Александрович Тихонов. Все они делали одно общее дело. Благодаря им, в
адрес КГБ поступало много писем со скупыми словами счастливых матерей и
отцов: "Спасибо за сына". У Геннадия Давыдова остались малыши: сын Сережа и
дочь Машенька. Пусть же судьба будет благосклонна к его детям, пусть минуют
их войны и злые лихолетья.
* * *
Воины-"афганцы" до сих пор не могут понять, почему государство,
провожавшее на войну солдат и офицеров как героев, встречало их почти как
преступников? Почему начало похода в гибельные пустыни и горы было окружено
молчанием, а возвращение домой бранью? Задаются такими же вопросами и
сотрудники органов КГБ, находившиеся в служебных командировках в
Афганистане. Эти вопросы на устах у тех, чьи родные и близкие вернулись на
родину грузом "200".
Вот что говорит по этому поводу один из участников событий в
Афганистане В.А. Крючков:
"Мы во времена Горбачева отказались от традиционной политики не
только советской, но и той, что проводила царская Россия. И что же? В
конечном счете мы потеряли друзей в Восточной Европе и Азии, приобрели
разрастающиеся цепи конфликтов, в которых погибли десятки и сотни тысяч
человек, и эти неисчислимые потери нам придется компенсировать невероятными
трудами и жертвами".
Писатель А.А. Проханов более категоричен в своих оценках, но и к
его позиции надо отнестись с глубоким вниманием. "Быть может, - пишет он, -
вы не согласитесь со мной, но считаю, что разрушение СССР началось не с
ввода войск в Афганистан, а если угодно, - с вывода. Афганская проблема
была использована "демократами" для нанесения первого, очень больного удара
по советскому строю. Армия воевала, несла потери, нуждалась в моральной
поддержке, а у нее в тылу с попустительства Яковлева и Горбачева
развертывалась антиармейская пропаганда. Армии всадили штык в спину.
Политика СССР получила название преступной. Стал искусственно формироваться
комплекс неполноценности у всех государственников и патриотов... Я
участвовал в выводе войск, - свидетельствует Проханов, - помню, с полками,
под обстрелом, мы шли от Герата к Кушке и вдруг распространился слух, что
сам Горбачев приедет к границе встречать изнуренные, выполнившие свой долг
войска. Он, разумеется, не приехал, как не приехал он и в Чернобыль. С
Афганистана начала работать разрушительная машина, погубившая наше
государство".
Из суждений Крючкова и Проханова отчетливо вытекает необходимость
глубокого и взвешенного подхода к оценке причин, истоков и трагических
последствий войны в Афганистане. Было бы серьезной ошибкой видеть во всех
бедах лишь происки США и их спецслужб. В Афганистане складывалась ситуация,
когда ход событий еще можно было направить в мирное русло, и это было
связано с приходом к власти Наджибулы. Он был активен, талантлив, тверд в
своих убеждениях. У него отличная семья, по линии жены он дальний
родственник Аммануллы хану - в ней течет королевская кровь. Он настоящий
лидер. Я лично был знаком с Наджибулой, когда он входил в руководство ХАД -
службу национальной безопасности ДРА. Помниться, узнав о нашем опыте, когда
в годы Великой отечественной войны мы выпускали листовки для войск
противника с предложением сдаться в плен (а литовка при этом служила
документом, гарантирующим жизнь), он буквально загорелся идеей проведения
таких же акций в Афганистане. Совместно с ХАД такая листовка была
изготовлена. В ней говорилось о преступной роли Англии, США и Пакистана,
инспирировавших кровавую междоусобицу афганских родов и племен. Приводились
примеры разрушения мусульманских святынь, мечетей, школ и больниц.
Содержался призыв к прекращению братоубийственных распрей. На обеих
сторонах листовки были помещены фотографии мечетей, напечатаны выдержки из
Корана. И, конечно, указывалось, что листовка является как бы официальным
призывом к началу перемирия. Помню, как радовался Наджибула, когда под
воздействием тех листовок моджахеды десятками складывали оружие и являлись
к местным революционным властям на мирные переговоры. Некоторые с оружием в
руках переходили на сторону ДРА.
Наджибула активно начал трансформировать партию и власть в
направлении либерализации. Когда наши войска ушли из Афганистана, во всем
мире высказывалось мнение, что Кабульский режим рухнет максимум через
неделю. Однако при всех объективных и мнимых недостатках Наджибула доказал
свою политическую жизнеспособность и продержался у власти в течение трех
лет острого самостоятельного противоборства с моджахедами. С ними у
кабульского режима даже установились контакты, правда, через международные
каналы. Казалось, дело шло к национальному примирению.
Но августовские события 1991 года в нашей стране резко изменили
обстановку и в Афганистане. Конечно, в сохранении режима Наджибулы большую
роль играла гуманитарная и военная помощь СССР. Увы, новым российским
лидерам Наджибула представлялся отголоском "старого мира", который надо...
"до основания".
Пришедшие к власти в России политические нувориши думали лишь о
том, как побыстрее свести счеты с "коммунистическим прошлым", а исконные,
вековые геополитические интересы державы их не волновали. В результате
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});