Потом были костры, мясо на вертеле, глинтвейн, рейнвейн, чуть ли не портвейн, и даже обещанное шампанское из горла. Потом любовь. Не совсем так, как раньше, когда мы просто жадно насыщались перед очередным расставанием. Пришло удивительное ощущение комфорта. Наверное так и должно быть, если понимаешь – этот человек больше не уйдет. Горнолыжная трасса уже не сможет отнять его у тебя.
Мы проснулись еще затемно, и нам совершенно не хотелось спать. А хотелось выйти на улицу и проорать о своей радости так, чтобы еще одна лавина сошла. «Поль, давай устроим маленькое безумство». – «Давай. Родж прячет где-то в погребе „Дом Периньон“. Самое время его найти». – «Да нет же, глупый. Своди меня в свадебное путешествие. Так, просто символически. Неизвестно, когда мы еще поженимся, да мне и наплевать, я просто хочу быть с тобой – а путешествие зато у нас будет. Пойдешь?» – «Э-э… Куда?» – только и смог промямлить я. «Знаешь, я столько всего слышала про ваш знаменитый ледоруб в скале…» – «Крис, дорогая, это же часа полтора карабкаться». – «И отлично. Пока соберемся, как раз немного рассветет. Подъем ведь совсем не опасный, правда? Ну вот. Сунь руку под кровать». Я сунул. Там лежал большой термос. Спорю на что угодно – глинтвейн. У меня аж слюнки потекли. Когда она успела? Вот это женщина. «Давай же, Поль! Возьмем лыжи, глинтвейн, бутерброды, и устроим себе романтический завтрак на вершине. А потом съедем обратно по целине. Я сто лет не ездила по целине. Представляешь, как будет здорово?» – «Авантюра, – сказал я. – Но… Но когда мы состаримся, то очень пожалеем, что этого не сделали. Ты чудо, Крис. Такого свадебного путешествия не было ни у кого на свете. Я тебя люблю. Вставай». – «Потом ляжем и проспим до обеда!» – произнесла Крис очень хищно, сбрасывая одеяло. Конечно, ей сейчас любое нарушение режима было в радость, она еще не привыкла толком к человеческой жизни. Только-только зачехлила лыжи. Первый сезон на воле. Бедная девочка. Милая. Дорогая моя.
Я снова дозаправил успевший мне порядком надоесть дизель, и мы пошли вверх. Дорогу к ледорубу я знал, меня туда ребята водили. Путь был ерундовый, даже с грузом лыж и ботинок мы одолели его за час с небольшим, обходя по голым камням узкий снежный язык. Достопримечательность никуда не делась, торчала себе из скалы. Девятнадцатый век, антиквариат, а как вчера из магазина. На темной полированной рукоятке слабый отблеск… Солнце! Мы синхронно обернулись и замерли. Внизу невероятно красиво рассветало. Поверх трасс лежал густой туман, и солнечные лучи творили с ним такое… Кажется, я все-таки полюбил горы. Точно взрослею.
«Ты знаешь, почему здесь этот ледоруб? – спросила Крис. – А я знаю. Один молодой человек сватался к девушке, которую боготворил. Она его не любила, и чтобы он больше к ней не приставал, сказала – я выйду за тебя, если ты покоришь вон ту гору. Сказала просто так, не подумавши. А он взял и пошел наверх. И дошел. А когда спускался, как раз здесь его застигла ночь. Дул очень сильный ветер, началась пурга. Молодой человек забил ледоруб в скалу и к нему привязался в надежде переждать до утра. От усталости заснул. И не проснулся…» – «Это Тони рассказал?» – «Да нет, Тони какую-то ерунду плел. Это я от Роджера узнала, давно еще». Я с уважением оглянулся на ледоруб. Родж мне однажды спьяну проболтался о том, как заколачивал его в трещину молотком, приговаривая: «Не бывает счастливого места без красивой легенды! Вот чтоб на счастье! Вот чтоб и детям хватило, и внукам, и правнукам!» Замечательный мужик Роджер. Я ему тогда же поклялся, что никому не проболтаюсь. А он говорит: «Не клянись, однажды все равно не выдержишь. Когда счастье подвалит».
Я и не выдержал бы, наверное, если бы меня не отвлекли. В несусветно красивом утреннем небе появилась черная точка. «Вот что значит выпить за смерть ремонтников. Прилетели на три дня раньше, зато ни свет, ни заря. Сейчас всех в Моннуаре перебудят. Ну что, Крис, выпьем за то, чтобы все влюбленные покоряли свои вершины и оставались в живых?» Мы достали нехитрый завтрак, чокнулись пластиковыми стаканчиками, поцеловались, выпили. Как хорошо! Что за удивительный покой внутри… Точка в небе росла, это действительно была толстопузая стрекоза – именно на таких и летают большие ремонтные бригады. Здоровый транспортный вертолет. Он прошел, будто что-то высматривая, поперек горы, зависая на миг над каждой из наших трасс – что ему там понадобилось? – и теперь деловито пыхтел наверх, целясь на посадку в Моннуар. Глухое чоп-чоп-чоп было слышно даже отсюда, сверху. «Представляю себе, какая свирепая физиономия будет у Роджа от эдакого летучего будильничка!» Крис рассмеялась.
Я был одет в свою штатную куртку спасателя – альпийский инструктор без нее из дому не выйдет, – и в карманах у меня лежало великое множество полезных вещей. Например, маленький бинокль. Очень мощный, долго в него глядеть нельзя, глаза заболят, но зато четкость изображения выдающаяся. И когда машина села, я не удержался, достал игрушку и посмотрел – не выскочит ли ремонтникам навстречу Роджер с кочергой. Посмотрел, разглядел выпрыгивающих из вертолета людей, и почувствовал себя очень странно. «Крис, – позвал я негромко. – Пожалуйста. К скале. Прижаться. Бего-ом!!!»
Я готов был уверять себя, что это какая-то полицейская или военная операция. Но понимаете, в Европе ни полиция, ни армия не пользуются автоматами Калашникова. Им не положено.
«Что случилось, Поль?» – «Сама посмотри». – «О-о-о… Поль, что же теперь будет?» – «В ближайшие пять минут они пересчитают своих заложников, сверятся с гостевой книгой и начнут искать нас, вот что». – «Заложников? Ты думаешь, это какие-нибудь террористы?» – «Понятия не имею. Но хорошие парни не бегают по Альпам с русскими автоматами». Словно в подтверждение моих слов из комплекса донеслось еле слышное, но все равно убедительное пок-пок-пок. Нас с Крис синхронно передернуло. «Будем надеяться, что это для острастки. Слушай, Крис, нужно драпать отсюда, пока есть возможность. Рискнем?» – «Но как?»
Действительно – как? Здесь, наверху, мы были в западне – ни выше, ни правее, ни левее без альпинистского снаряжения не уйти. Оставался только один путь – обратно, к комплексу. Прямо на стволы. Прижимаясь к скале осторожно сползти метров на полтораста, туда, где камни уходят в почву и начинается лес. Рвануть сквозь него в сторону, к самой дальней нашей трассе, и по ней на всех парах вниз. Потом через ельник до шоссе. Наверняка попадется какой-нибудь ранний дальнобойщик, а у них у всех сателлитные терминалы в кабине. Держись, Родж. Держитесь, ребята. Если нас сейчас не пристрелят, будет шанс хотя бы позвать на помощь.
Я соображал – как дышал, короткими рваными всплесками. Однако в каждом вздохе было свое рациональное зерно – спасибо горнолыжной интуиции, отточенной годами, проведенными на трассе. На входе в лес мы, конечно, здорово наследим. Но главное остаться незамеченными сейчас. Тогда появится фора. Черт бы подрал мою алую пуховку с фосфоресцирующими вставками! И как здорово, что в этом сезоне носят декадентские пожухлые цвета – комбинезон Крис почти сливался по цвету со скалой. Рюкзаки у нас тоже неяркие. Чехлы с лыжами, пристегнутые к рюкзакам сзади вертикально, окажутся за спиной и отсвечивать не будут…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});