Читать интересную книгу Русалка в бассейне - Юлия Вознесенская

– Милицией, инспектор, – поправила его Апраксина. – А вы подали мне интересую мысль! Собирайте бумаги, а я пока сделаю один звоночек! – Она полистала записную книжку и нашла нужный номер.

– Вы хотите звонить прямо в СССР, графиня?

– Нет. Это номер общежития для беженцев, телефон дежурного. Поговорите с ним вы, инспектор. Скажите, что нам срочно нужна Татьяна Беляева из четыреста восемнадцатого номера.

Инспектор так и сделал. Им пришлось ждать не менее десяти минут, пока дежурный доставил Татьяну к телефону. Услышав ее голос, инспектор передал трубку Апраксиной.

– Таня, это говорит Елизавета Николаевна. У меня срочный вопрос. Вы не знаете, каким образом выходила замуж ваша сестра? Процедура заключения брака проходила в немецком консульстве или…? В ЗАГСе? А что это за учреждение? Понятно… А вы присутствовали при этом? Нет? Жаль… Я понимаю, что это всего лишь официальная регистрация. Спасибо, Танечка, и пока до свиданья. Так вот, инспектор, брак был заключен в скромном советском учреждении типа мэрии. Доступа мы туда, конечно, не имеем… Ну что ж, не будем заставлять господина Шмидта слишком долго ждать. Пойдемте, инспектор!

Глава 18

Медсестра Ева Шмидт отнеслась к непрошеным гостям с почтительной неприязнью.

– Мне кажется, что я уже рассказала все, что могла рассказать сотрудникам местной полиции. А вы – из Мюнхена. Может быть, вам проще ознакомиться с моими показаниями в полиции Блаукирхена? Так будет менее хлопотно и для вас, и для меня.

– Ничего, ничего, госпожа Шмидт! Мы привыкли хлопотать, не жалея своего времени. Отрабатываем, так сказать, деньги налогоплательщиков. Особенно когда совершается такое злодеяние, как убийство. В данном случае зверское убийство вашей хозяйки княгини Кето Махарадзе.

– Она была не моей хозяйкой, а моей пациенткой, – поправила его Ева Шмидт.

– Пациенткой… Да, конечно! И вам ее тем более жаль, не правда ли?

– Да, разумеется. Но мне, знаете ли, жаль даже сбитую машиной птичку или раздавленную колесом лягушку, – вздохнула Ева Шмидт. – Я столько лет работаю в медицине, пора бы уже, кажется, привыкнуть к смертям, но я так и не сумела… Садитесь, господа! Могу я вам предложить кофе или чай?

– Нет-нет, не беспокойтесь! – сказал Миллер. – У нас к вам по существу один-единственный вопрос. Ваш муж сказал, что вы подозреваете в убийстве княгини Кето Махарадзе кого-то из уволенных ею слуг. Кого именно?

– Знаете, инспектор, мне бы не хотелось навязывать полиции свои подозрения на этот счет. Но если уж вас интересует мое, сугубо личное, мнение – я его выскажу.

– Я весь внимание!

– Я убеждена, что любой из живших в доме княгини слуг мог убить ее из мести. Причем это касается как мужчин, так и женщин.

– Но в доме не было слуг в момент убийства княгини, если не считать Авивы Коган!

– Вот именно.

– Простите?

– Я сказала, вот именно! – повторила Ева Шмидт.

– И все равно я не понял вашей мысли. Поясните, будьте добры.

– Вы сами сказали, что именно она находилась в доме в момент убийства несчастной княгини Кето.

– И что вы можете о ней сказать такого, что наводит на подозрения?

– Ровным счетом ничего! Ничего, за исключением того, что княгиня Кето собиралась устроить свою свекровь в какой-нибудь очень хороший дом престарелых.

– А вы откуда об этом знаете? От Авивы Коган?

– Нет, от самой княгини Кето: она просила меня навести справки о домах престарелых нашего округа и соседних округов.

– Так Авива Коган могла и не знать о намерениях княгини.

– Она о них знала.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Нам она ничего подобного не говорила! – вмешалась Апраксина.

– Вот и подумайте, почему она это скрыла от полиции? – Ева Шмидт поджала губы и отвернулась от графини.

– А почему вы думаете, что Авива Коган знала о намерениях княгини Кето поместить княгиню Нину в дом престрелых? – спросила Апраксина.

– Потому, что я сама ей об этом говорила, и не один раз! Я советовала ей заранее приискать себе новое место работы и даже обещала помощь в этом деле. Она хорошая сиделка, хотя и не очень опытная.

Апраксина замолчала, и Миллер перехватил разговор:

– Ну, а что вы скажете о других слугах, госпожа Шмидт?

– Они покинули дом княгини и тем самым будто бы обеспечили себе алиби. Но на самом деле это далеко не так, уважаемый господин инспектор, совсем не так! Всем слугам время от времени в руки попадали ключи от дома, и каждому ничего не стоило заранее сделать себе дубликат за какой-нибудь час в мастерской при ближайшем супермаркете. Так что любой из них мог в ту ночь проникнуть в дом и прикончить бедную княгиню за нанесенную обиду. А может, он проник в дом просто с целью ограбления, а княгиня проснулась, узнала его – вот ему и пришлось ее убить. А потом его кто-то спугнул, и он не успел ничего найти и унести с собой. Не забывайте, все они русские, а значит, люди необразованные и дикие! А еще добавьте, что все они жили в Германии на птичьих правах, и своим внезапным увольнением княгиня действительно сделала положение каждого из них поистине ужасным. Можно себе представить, как они все ее за это возненавидели! Я их понимаю, хотя сама на их месте поступила бы иначе.

– А как бы вы поступили? – с любопытством спросила Апраксина.

– Я бы просто сообщила полиции, что княгиня регулярно нанимала иностранных беженцев-нелегалов, и они работали у нее «по-черному» годами.

– А почему вы сами не донесли на княгиню, госпожа Шмидт?

– Я подумывала о том, чтобы проинформировать власти о противоправных действиях княгини, но меня останавливали две вещи.

– Понятно, вы боялись потерять свою работу у нее. А вторая причина?

– Вторая еще понятней: я опасалась мести со стороны этих русских. И я рада, что не сделала этого: теперь я подозреваю, что в доме княгини Махарадзе нашла приют целая банда русских.

– Простите, госпожа Шмидт, но в доме был только один русский человек – садовник Михаил Назаров! – очень тихим и очень ровным голосом сказала Апраксина: Миллер тревожно поглядел на нее. – Все остальные слуги в доме не были русскими: кухарка Эльжбета – полька, шофер Айно – эстонец, а фройляйн Коган – еврейка, израильтянка.

– Я не разбираюсь в русских именах и племенах. Для меня все, кто приехал из СССР, – русские.

Апраксина смотрела на Еву Шмидт очень внимательно и очень холодно, и Миллер заметил, что она начала бледнеть. Поэтому он решительно встал и спросил очень громко:

– Госпожа Шмидт! Вы выдвинули очень серьезное обвинение, назвав проживавших в доме Махарадзе людей бандой. Вы чем-то можете обосновать свои слова?

– Да, конечно! По четвергам, когда княгиня Кето уезжала в гости к баронессе Ханнелоре фон Ляйбниц, они собирались в мансарде у выжившей из ума старой княгини Нины и устраивали там какие-то тайные сборища. Я знаю об этом совершенно точно, потому что несколько раз оставалась в доме княгини после ее отъезда: однажды я потеряла клубок ниток и долго не могла его найти, в другой раз просто прилегла ненадолго, но нечаянно уснула и проснулась только через час, а как-то княгиня попросила меня задержаться, потому что у нее болела спина и она хотела, чтобы я перед сном натерла ее мазью. Так вот, все три раза я слышала, как слуги поднимались по одному наверх, в мансарду к старой княгине, и там проводили весь вечер в разговорах. Я даже поднималась послушать у дверей, но, естественно, ничего не поняла, потому что разговаривали они исключительно по-русски. Что тоже очень подозрительно – ведь они приехали в Германию!

– А может быть, никакой банды и никаких тайных сборищ не было, а просто слуги приходили пообщаться с одинокой старушкой? – спросил инспектор.

– Да что вы, инспектор! – Госпожа Ева Шмидт распалялась, по ее лицу уже пошли красные пятна, а голос становился все более резким. – Опомнитесь! На что им сдалась немощная и бесполезная дряхлая старуха? А ей, княгине, с чего бы вздумалось общаться с этим сбродом? Они собирались для тайных совещаний, а старуха в это время уже наверняка спала. Не исключаю, что эта хитрая Авива подсыпала ей в ужин снотворное. Я удивляюсь неосведомленности полиции! Порядочных людей по этому делу допрашивают по два раза, а этих незаконных иммигрантов, которыми был набит дом, никто даже не арестовал! Я не удивлюсь, если полиция и племянника княгини Кето Георгия Бараташвили до сих пор не удосужилась допросить по этому делу…

– Вот тут вы ошибаетесь, госпожа Шмидт: Георгий Бараташвили арестован и находится в мюнхенской тюрьме, – успокоил ее инспектор.

– Ага, так, значит, хотя бы одному бойкому молодому человеку из окружения княгини вы оказали подобающее внимание! – не без ехидства заметила Ева Шмидт.

– А он, по-вашему, достоин внимания полиции?

– Самого пристального! Он в тот день возил княгиню в гости – шофер ведь был уже уволен, и он же привез ее обратно. Этот молодой человек постоянно нуждался в деньгах и выпрашивал их у прижимистой тетки, и у него, естественно, могло возникнуть некоторое нетерпение в ожидании наследства. Он ведь был единственным родственником княгини Кето!