состояние души. Везде стоят коробки. На кухне лежат рулоны бумаги для упаковки посуды. Часть мебели отсутствует. Например, мама продала свой роскошный стол, поэтому едим мы с ней теперь перед телевизором.
Дом выставлен на продажу. Изредка здесь появляется риелтор — смешливая, рыжая девушка, похожая на белочку. Она показывает наш дом потенциальным покупателям.
Отец звонил мне пару раз, спрашивал про дела и учёбу. Он был рад, что я вернулась домой. Мы не говорили ни по маму, ни про Нину.
Наш разговор длился не больше пяти минут, и это меня абсолютно устроило.
Я принимаю горячий душ. Стою под струями, пока тело не становится красным. Слышу звонок и иду встречать курьера.
Мы с мамой поужинали под старый, советский фильм и, тепло одевшись, пошли гулять по поселку. Больше молчали. Каждый думал о своем.
По ночам я часто плакала.
Когда спускалась ночью в туалет, то не единожды заставала маму курящей у окна. Она не спала по ночам, а потом отсыпалась днем. Это совсем на нее не похоже. Мама — человек распорядка и железной дисциплины.
Одним словом, мы с ней рухнули в яму под гордым названием депрессия. Каждый проживал свои потери и разочарования, как мог.
Я стопками читала детективы, ела шоколад и забила на учёбу. В какой-то момент просто перестала туда ходить, без объяснения причин.
На удивление мама меня не трогала. Не заставляла ходить в институт и даже ничего не спрашивала.
Мы поставили нашу жизнь на паузу.
Я удивлялась, что меня не отчислили. Хотя чему здесь удивляться? Этого еще не сделали исключительно из-за отца, вернее денег, которые он платит, а не из-за великодушия и желания сохранить столь «талантливую студенку». Мой отец платит запредельно много, чтобы я стала юристом.
Отец позвонил мне спустя пару недель прогулов:
— Ты чем думаешь? — перешёл сразу к сути. — Вера, на кону твое будущее. Возьми академ, если нужно. Я договорюсь. — говорит с нажимом. — Доучись, хоть на тройки, но закончи ты этот сраный институт.
Слушаю его, глядя, как по двору скачет соседский кот.
— Пап, прости меня. — говорю твердо. — Я не буду там больше учиться. Когда смогу — заберу документы. — отключаюсь и перевожу телефон на беззвучный режим.
Мне искренне жаль, что деньги за обучение были выброшены на ветер, и я не оправдала надежд. Но это моя жизнь. Несуразная, полная неверных решений, но моя.
Я ждала скандала, давления, оскорблений, но их не последовало. Я снова осталась в своём безопасном мире.
Мне звонил Макс, но я не взяла трубку. Не потому что хочу что-то ему доказать или проучить, просто не было сил.
Конец февраля сменил март, а затем пришёл апрель. Весна в этом году запоздала. Растаял снег, земля высохла, но первая зелень пока так и не пробилась.
Дом все ещё не нашёл покупателей.
Я решила, наконец, забрать документы. Выбрала субботу. После обеда я позвонила в деканат, чтобы убедиться, что сотрудники ещё на месте, и моя поездка не будет безуспешной.
Я специально выбрала это время. Не хочу никого видеть. Университет должен быть полупустым. В это время открыты, как правило, только бассейн и библиотека.
Я обильно нанесла консилер и уложила брови. Волосы оставляю распущенными, челка сильно отрасла и спряталась в волосах. Надеваю большой свитер, напоминающий теплое одеяло, и джинсы. Сейчас я хочу только комфорта.
Мне не очень везёт: в коридоре встречаю Кирилла. Он стоит уткнувшись в телефон, на голове капюшон черной толстовки. Я даже не сразу узнала его. Наверное, приехал на тренировку. У нашей группы нет занятий в субботу в этом семестре.
Он поднимает голову, долго смотрит на меня и кивает. Я улыбаюсь ему, и ответив кивком, иду на второй этаж, все еще чувствуя спиной его взгляд.
38
На кафедре только старшекурсница, пьющая чай с вафлями. Нет ни декана, ни заведующей.
Не дожидаясь приглашения, сажусь на стул и осматриваюсь. На ноутбуке с яркими наклейками открыта вкладка с дипломной работой.
— Валер, я перезвоню. — она откладывает телефон в сторону.
— Фамилию свою ещё раз назови. — обращается ко мне, игнорируя приветствие.
— Маслова Вера Андреевна.
— Точно. Мне Валентина Семёновна говорила, что ты зайдёшь. — она выряет куда-то под стол и достает папку. На обложке розовый стикер с моей фамилией.
С документами проблем не возникает: ставлю несколько подписей в графах, куда указывает тонкий палец с облупившимся лаком. Убираю в сумку школьный аттестат, а справки кладу в файл.
— А чего ты уходить решила? Перевелась бы на другой факультет. — смотрит с любопытством. — Вафли хочешь? — протягивает вазочку.
— Нет, спасибо. — поднимаюсь. — Не моё это просто. Удачи с дипломом.
Снимаю сумку со спинки стула, прощаюсь и закрываю за собой дверь.
На душе легко. Иду по пустым коридорам. Большинство аудиторий закрыты. Последний раз беру кофе в автомате и выпиваю его глядя во двор.
Ощущение свободы придаёт лёгкости ногам. Я как будто сбросила с плеч тяжеленный рюкзак и снова могу двигаться вперёд, не задыхаясь на каждом шагу.
Прощайте, серые стены, мы больше не увидимся. Пусть здесь учатся те, кому по душе кодексы и составление нормативных актов.
Выхожу на улицу и дышу полной грудью. Пахнет весной. Солнце лениво отбрасывает лучи на асфальт.
Ничего, все пройдёт.
Жизнь — хаос, и чем сильнее я старалась все контролировать, тем хуже становилось. Пора расслабиться. Я слишком сильно старалась, и меня отбросило назад, чтобы я могла заново присмотреться к происходящему.
Решаю пройтись через сквер. Делаю пару шагов в направлении аллеи, ведущей к лавочкам, но вдруг чувствую на себе чужой взгляд. Поднимаю голову и останавливаюсь.
Сердце вот-вот вынесет ребра и побежит по дорожке, потому что на входе в сквер стоит Макс. Он одет по-весеннему: бежевые брюки и шоколадный свитер. Спрятал руки в карманы брюк. Выглядит расслабленно, словно просто вышел прогуляться по парку. Ему не хватает стаканчика кофе для полноты картины.
Макс ждал меня. Я точно это знаю. Отсюда отлично видно выход из старого коруса.
Он просто стоит и смотрит. Я тоже смотрю на него. Слушаю щебет птиц и чувствую тепло в груди.
Опомнившись, иду ему на встречу. Не выдерживаю и ускоряю шаг. Макс раскидывает руки в стороны, и я срываюсь на бег. Встречный ветер ласкает лицо. Меня окутывает ощущение полной свободы. Сумка, перекинуть через грудь, бьёт по бедру.
Я едва не сбивают его сног. Обнимаю за талию и прижимаюсь щекой к груди. Он обнимает меня в