Вот как сформулированы они в этой тоненькой, но оттого не менее ценной книжице:
«— Содействие развитию физических и моральных качеств, которые являются основой спорта,
— воспитание молодёжи с помощью спорта в духе лучшего взаимопонимания и дружбы, способствующих созданию лучшего и более спокойного мира,
— всемерное распространение олимпийских принципов для создания доброй воли между народами».
Мы вправе смело констатировать: мировое олимпийское движение обогатилось в восьмидесятые годы новым, светлым, облагораживающим. Да и не могло не обогатиться. Ведь сразу две Олимпиады — Московская и Сараевская — проходили в социалистических странах.
Много добрых слов сказано и написано о Московской олимпиаде-80. Искренних, лестных для нас мнений — тысячи. Приведу лишь одно, зато весьма характерное, которое была вынуждена поместить американская «Нью-Йорк таймс», отнюдь не пылающая к СССР горячей и жаркой любовью: «После того как улягутся страсти вокруг новых мировых рекордов и золотых медалей, XXII Олимпийские игры будут долго помниться главным образом гостеприимством их устроителей. Во многом русские организовали такое мероприятие, с которым Лос-Анджелесу не стоит и надеяться сравниться. Летние Игры контрастируют с зимними, проведёнными в Лейк-Плэсиде, где обескураживающий беспорядок царил во всём, начиная от автобусного движения до распродажи билетов».
Ну а каковы итоги Белой Олимпиады-84 в Сараево?
— Это лучшие зимние Олимпийские игры за историю их существования, — считает президент МОК Хуан Антонио Самаранч. — Успех Олимпиады не в одном том, что она собрала рекордное количество стран-участниц. На Играх царили дружба, сотрудничество, братство.
Наверно, так уж устроена память человеческая: не только у меня название города — столицы XIV зимних Игр — невольно ассоциировалось с трагическим событием современной истории. Выстрел в июне 1914-го, прозвучавший сигналом для долгожданной и бессмысленной схватки за передел мира. Первая мировая империалистическая война… Заголовки к материалам о подготовке Сараева к Олимпиаде придумывались туго, со скрипом. Казалось, что ни напиши, всё навевает знакомые мысли об убийстве наследника австрийского престола.
«Мечтаем и стремимся, чтобы название столицы Социалистической Республики Боснии и Герцеговины напоминало лишь об атмосфере олимпийской дружбы, вытеснив воспоминания о событиях семидесятилетней давности», — заявили перед началом Игр их организаторы. Мечты и стремления сбылись. Выстрелы олимпийских стартовых пистолетов звучали в Сараеве прежде всего призывом к миру. В Югославии знают, какие беды приносит война. Каждый девятый житель страны погиб в борьбе с фашистами во время второй мировой войны. Не обошла беда стороной и сараевскую землю. Прямо на месте мирных олимпийских сражений, у подножия горы Игман, установлен обелиск в честь югославских партизан. Злой и вьюжной зимой 1942-го совершили они героический переход через плато, вошедший в историю народно-освободительной битвы как «Игманский марш».
В дни Олимпиады на плато Игман соревновались спортсмены. Вернее, должны были соревноваться, ибо капризное ненастье преподнесло сюрприз не из приятных. Обрушившаяся на Сараево свирепая, невиданная здесь пурга поставила под угрозу проведение соревнований. Смириться? Уступить? Разыграть часть олимпийских медалей на этапах розыгрыша Кубка мира в США, как успели предложить прыткие американцы?
Нет и снова нет! Тысячи юношей и девушек, множество добровольцев постарше вышли на борьбу со стихией. И снежные баталии, конечно бескровные, но всё же изнурительно-трудные, были блистательно выиграны. Только с горы приземления 70-метрового трамплина на Мало поле Игмана сняли 3500 кубометров снега.
Узнав об этом, мэр Лос-Анджелеса Брэдли не скрыл зависти:
— В моём городе подобная добровольная акция неосуществима. У нас потребовались бы большие деньги…
Вторит ему и президент Оргкомитета летней Олимпиады-84 (ЛАООК) Юберрот:
— На меня произвёл большое впечатление энтузиазм жителей Сараева, оказывавших всевозможную помощь устроителям, — признал миллионер из Лос-Анджелеса. — Я увидел страну, которая была очень горда тем, что проводит Олимпиаду. Югославия, воспользовавшись опытом предыдущих Игр, избежала нескольких проблем, в частности и тех, что так и не были разрешены в Лейк-Плэсиде.
Какие же выводы сделал для себя президент Оргкомитета после посещения Сараева? Прямо скажу, весьма скромные, если учесть, что, по признанию самого Юберрота, ему с подчинёнными за год до начала летних Игр предстояло разрешить 50 тысяч проблем.
— Мы продумываем вопрос об увеличении штата переводчиков, — пообещал он в одном из интервью.
Негусто. Ещё задолго до Олимпиады в Лос-Анджелесе её организаторы поставили нас, журналистов, и, понятно, читателей — любителей спорта в положение непривычное, странное. Информация о подготовке города к Играм была словно тайной за семью замками.
Расскажу о своей первой, к сожалению неудачной, попытке раскрыть её. Заместитель президента ЛАООК Ричард Б. Перелман был симпатичен, неуловим и быстроног. Сверкая доброй улыбкой, он ловко ухитрился не ответить впрямую ни на один вопрос, заданный на пресс-конференции. Мои просьбы встретиться и рассказать о будущей олимпийской столице также остались гласом вопиющего в телефонную трубку. Предлогов для наивежливейшего отказа у Ричарда всегда находилось побольше, чем у меня решимости добиться нужного для газеты интервью. Я занервничал: чемпионат Европы по водным видам спорта в Сплите, куда предполагаемый собеседник приехал для встреч с журналистами, подплывал к финишу. В последний день всё-таки «поймал» Ричарда. Мне были даже вручены значок с изображением талисмана Игр-84 — орлёнка Сэма и рекламная брошюрка. Вопросы приготовлены, блокнот открыт… Отлучился «только на минутку» сам интервьюируемый.
Перелману есть у кого учиться хитрому искусству не говорить ни «да», ни «нет». Убедился в этом на московской пресс-конференции президента ЛАООК Питера Юберрота. Подтянутый и элегантный владелец крупнейшей туристической фирмы, в прошлом запасной ватерпольной сборной США образца 1966 года, был в ударе. Блистал остроумием, сыпал комплиментами нашей Олимпиаде. А когда мы осведомились, почему же в Лос-Анджелесе в отличие от Москвы для членов олимпийской семьи — судей и журналистов — не будет создано соответствующих условий, президент ЛАООК и вовсе показал себя рубахой-парнем. Шутливо-широким жестом предложил желающим остановиться у него дома.
Однако шутки шутками, а вопросы вопросами. Господа из ЛАООК дать ответ на них просто не в силах. Ведь впервые в истории Олимпиаду проводит и готовит частная (заметьте — не государственная) организация. При этом отмечу: Лос-Анджелес далеко не новичок в большой олимпийской игре. Хозяин X летней Олимпиады 1932 года подарил спортивному миру прекрасную новинку — олимпийскую деревню. В семистах крошечных коттеджах жили в полном согласии 1219 атлетов и тренеров из 37 стран. Кто знает, что больше запомнилось гостям: набранные очки или чудесная возможность учиться, общаться и дружить со сверстниками разных рас и национальностей? С тех пор ни одна Олимпиада не обходилась без подобных деревень. А вот их прародительница прожила недолго. Коттеджи вскоре распродали, территорию разровняли тупоносыми бульдозерами. Печальная аналогия так и рвётся на страницы. Город, обогативший олимпийское движение великолепной традицией, сегодня её сам же и похоронил. Олимпийской деревни как таковой в Лос-Анджелесе нет. Спортсмены расселяются по студенческим общежитиям, разбросанным по трёхмиллионному городу.
Сколько же дополнительных трудностей это создаёт! Общественный транспорт в Лос-Анджелесе что песчинка в бурном потоке частных авто. Дотошливый президент Международной федерации волейбола француз Поль Либо провёл примитивный эксперимент. Из Калифорнийского университета — места обиталища части спортсменов — до волейбольного спортзала его лимузин дополз за полтора часа. Чтобы как следует потренироваться, не опоздать на утренние матчи и размяться перед игрой, мастерам волейбола придётся превратиться чуть не в профессиональных ездоков. Вставая в дни Олимпиады в шесть тридцать утра, они покроют, по подсчётам любителя математики Либо, гигантское расстояние в 11 тысяч километров.
Есть у крупнейшего центра западного побережья Соединённых Штатов и другая проблема. Не справиться с ней не только скромному руководству ЛАООК, но и отцам города. Лос-Анджелес известен своим густым смогом. Ядовитая смесь тумана с бензиновыми парами губительна для многих его жителей, страдающих всевозможными заболеваниями лёгких. Зловещие канцерогенные вещества при определённом воздействии на организм вызывают раковые опухоли. А уровень канцерогенов в питьевой воде в несколько сот раз превышает норму.