принял решение взять перо, тушь, и писать уже в чистую. Понимая, что это не заказ, временных рамок вообще нет, Сергей прорисовывал каждый сантиметр новой картины очень тщательно, чем когда-либо. Творчество полностью завладело им и не отпускало. Он почти не спал, не ел, а только писал картину, прерываясь лишь на кофе и сигареты. Когда в квартире заканчивалось, что-то из этого, он почти бегом летел в магазин и торопился обратно, боясь, что творческий позыв его нечаянно угаснет и картина не получится. Но этого не случилось. И спустя сорок пять дней, художник, поняв, что всё закончено, снял картину со стола и поставив её к стене напротив окна, закурив сигарету, сел на подоконник. В самом деле, картина ему нравилась. Воин выглядел по крайней мере, если не живым, то объемным. Усталые глаза его смотрели из картины в дальний угол комнаты, или еще дальше. Затемнённый задний фон, придавал лицу воина и кистям его рук, безупречно бледный оттенок. Луна, вышедшая из облаков, которые гнал к горизонту ветер, отразилась на блестящих волосах и доспехах из мертвого дерева. Налюбовавшись своим произведением, художник подошел к картине и завесил её скатертью со стола, чтобы отдохнуть от неё и вернуться к нормальной жизни. Проверил состояние холодильника, он был пуст, а то, что в нем оставалось, явно было не пригодно в пищу. Решил сходить в магазин, пополнить запасы еды и просто прогуляться. На улице стоял жаркий летний вечер. Солнце спускалось к горизонту, окрашивая край неба в алый, кровавый цвет. Примета предвещала, что завтра будет еще жарче. Дойдя до магазина и взяв все необходимое, Сергей развернулся и направился обратно домой. По дороге, к своему удивлению никого не встретил, – видимо все на пляже, пивком балуются, – подумал он и был прав. В городе в такую жару мало кто оставался, при любой возможности все ехали на речку отмокнуть в прохладной воде. Поднявшись по лестнице на свой этаж и открыв ключом входную дверь, услышал, как в комнате надрывается телефон, поспешил ответить.
– Алло, я слушаю. – Сказал в трубку он.
– Господин художник, вы дома? – Услышал он в трубке знакомый голос Бруно.
– Бруно, ну раз я тебе отвечаю, значит я дома. – Немного сумничав, ответил Сергей.
– Ну да, – согласился почтальон, – собственно ты прав, я просто к тебе заходил, тебя не было и звонок у двери опять не работает, но это так, к слову. Я сейчас зайду, не уходи ни куда, есть дело.
– Хорошо. – Отвечал ему Сергей. – буду ждать.
А спустя пять минут, в дверь постучали. Сергей очень был рад и этому звонку, и этому стуку в дверь, и просто тому, что про него вспомнили. Потому, что ощущать себя использованной вещью, не совсем приятно. На пороге стоял Бруно, все в том же кителе и фуражке, как и прежде. И как всегда улыбался в свои усы.
– Рад тебя видеть. – Сергей пожал ему руку и проводил в квартиру. – Чем обязан вашему визиту? – Немного по театральному обратился он к секретарю. А тот, не отвечая на уколы художника, подошел к раковине и набрав кружку холодной воды, выпил её залпом.
– Слушай такая жара стоит, в городе ни души, транспорт вообще пустой ходит, я пока до тебя добежал, семь потов спустил. – Немного придя в себя, излил почтальон.
– Какой транспорт? Троллейбусы? – Продолжая его укалывать, издевался художник.
– Любой городской, общественный транспорт, – отвечал почтальон. – Я ведь к тебе по делу.
– Да я понимаю, что там у вас опять случилось? Кстати, как у бледных, процесс с возвращением из мира иллюзий их горячо любимого короля прошел, все получилось?
– Вот я именно по этому вопросу и пришел. – Отвечал секретарь. – У них там процесс немного затянулся, но вот подготовка уже завершилась, сегодня ночью ритуал намеренны провести. Ритуал тайный, посторонних не будет, а если все нормально, то праздник на завтра открывать намерены. Надо заметить, что герцог в успехе мероприятия уверен. А пришел я к тебе вот с какой просьбой, – ты ни при каких обстоятельствах на их ритуал не должен попасть, даже если Астор лично за тобой прибудет. Не соглашайся, соглашайся только на праздник и то в нашем присутствии только. Поверь мне, ничего хорошего из этого не будет, одни неприятности. А если там у них все гладко пройдет, то мы завтра все вместе к ним с визитом вежливости нагрянем. Это просьба не только моя, но и Хранителя. Надеюсь тебе все понятно и объяснять дополнительно нужды нет?
– Конечно все мне понятно, вариантов нет, без вас к ним не сунусь. Кстати, вы с Хранителем разобрались, чего герцог задумал, чего от него ждать? Может вообще к ним лучше не соваться, можно и без их праздника обойтись. – Поинтересовался Сергей.
– Я пока сказать не могу, но давай сегодняшнюю ночь без проблем проведем, а дальше видно будет. – Отвечал ему Бруно. При этом почтальон окинул взглядом комнату и обратил внимание на закрытую скатертью картину у стены, поинтересовался. – Что, новое что-то рисуешь, посмотреть можно?
– Пока нет, не закончена, потом посмотришь, понравится, подарю. – Почему-то соврал секретарю Сергей, даже сам не понял, зачем.
– Ну ладно, подожду. Я уверен, обязательно понравится. Я твой шарж на меня, в рамку вставил, на стену повесил в кабинете. Все кто заходят, всем нравиться, я им горжусь. Ну да ладно, мне обратно в департамент нужно возвращаться, там Хранитель от Верховных вернуться скоро должен. Разнарядку по поводу завтрашних торжеств у бледных получил наверное. Нужно за сегодня все рутинные работы закончить. Да, чуть не забыл, я тебе сувенир из нашего департамента, из столовой принес, на память значит. – Почтальон залез в сумку и извлек оттуда три граненых стакана в серебряных, резных подстаканниках, приблизительно похожих на те, что в поездах подают. На подстаканниках с трех сторон красовались весьма странные печати, состоящие из непонятных вензелей и орнамента. – Вот как в гости к тебе в следующий раз с Хранителем придем, чай нам в них подашь. Да и вообще, на память будет. Короче вот бери, а я побежал. – Почтальон поставил подарок на стол, а сам отдав честь, развернулся и вышел из квартиры.
– Спасибо. – Ему в след успел крикнуть художник, убрал стаканы в кухонный шкаф и закурив сигарету подошел к окну. Вышедший из арки дома почтальон обернулся и по привычке улыбаясь, помахал ему рукой. После визита Бруно, настроение было положительное. За окном начинали сгущаться летние сумерки, на часах уже было почти пол-одиннадцатого вечера. Художник на минуточку задумался о том, как пройдет ритуал