в себе мораль. И не важно, про что рассказывала библиотекарь — про поход в горы к святым или побег от крокодилов, всё имело какой-то смысл. Сейчас, глядя на неё, я поняла, как сильно мне не хватало наших уютных чаепитий. Возможно когда-нибудь…
Закинув сумки на плечо, я большими шагами направилась к выходу.
— На сегодня закончила? — улыбнулась Мария Андреевна.
— Да, спасибо что позволяете остаться так поздно.
— О, ничего страшного, я всегда рада твоей компании. К тому же мне всё равно нельзя выгонять учеников раньше девяти.
— И всё же, спасибо, — промямлила я, и она улыбнулась в ответ.
— До следующего раза, Мила. И приводи как-нибудь девочек, мне безумно любопытно как вы все провели лето.
— Обязательно, — кивнула я и скользнула за дверь.
Как всё-таки здорово, что у нас мысли сходятся. Только вот когда нам устраивать такие встречи, если мне даже до книжного клуба некогда дойти? От этой мысли сердце неприятно кольнуло. Мне было совестно так часто пропускать заседания клуба. Но что делать, если уроки отнимали все силы и время? Даже сейчас я приду домой и вновь засяду за учебники.
Послушать со стороны — жуть. Но я была ненормальной. Сумасшедшей. Зависимой. Потому что мне всё это нравилось. Читать до боли в глазах. Находить связи там, где другие теряются. Делать открытия. Чувствовать, как ум утомляет тело. А еще занятия отлично помогали не думать о папе и об Алеке.
Я так сильно загружала себя делами, что не думала о обладателе галантных манер и зелёных глаз часами. Стоило лишь погасить свет в комнате и лечь в постель, как навязчивый образ возвращался, преследуя меня в грёзах. Словно мог являться мне лишь после захода солнца.
Путь от школы до дома я преодолела быстро. Странно, что в такой поздний час я не получила ни одного звонка от мамы. Разумеется, она и сама была вся в делах и всё же. Подобно мне, мама решила сосредоточиться на работе, чтобы поменьше думать о папе. И вроде, ей это удавалось. По крайней мере, так выглядело со стороны.
Что же касается сестры, то та была такой, как и всегда — дерзкой, высокомерной и просто невыносимой. Так что я была счастлива пересекаться с ней не более трёх раз за сутки, каждый из которых длился от силы десять минут.
Поднявшись по ступенькам, я вошла в дом. Органы чувств сразу уловили аромат кофе и характерное постукивание ложек. Интересно. В такой час в этом доме подобные ароматы исходили исключительно от меня. Быстро скинув обувь и куртку, я направилась к источнику.
— Вау! — невольно сорвалось у меня, когда я увидела кто сидит на моей кухне.
Лина.
Это была Лина.
Девушка пила горячий напиток в компании моей мамы. Обе они весело хихикали, словно лучшие подруги. Конечно, Лина всегда ладила с моими родителями, но они никогда не чаёвничали в девять вечера.
От удивления у меня отвисла челюсть, а глаза стали похожи на два маленьких блюдца. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем я смогла очнуться от ступора и, наконец, вымолвить хоть слово.
— Привет, — неуверенно произнесла я — а что здесь происходит?
Две пары глаз уставились на меня с одинаково удивлённым выражением, будто дамы не ожидали, что их кто-то мог потревожить. Через секунду, мама вернула самообладание и ответила.
— Привет, солнышко, Лина зашла к тебе в гости, а я предложила выпить кофе, ты будешь?
— Да, буду, — кивнула я. — А почему ты меня не предупредила? — эти слова были обращены уже к подруге.
— Да всё получилось как-то спонтанно. Ты что, только из библиотеки?
— Угу, — кивнула я, принимая чашку и маминых рук.
— Я, конечно, знала, что ты много учишься, но не знала, что так много, — Лина многозначительно выпучила глаза.
— Ну вы болтайте, а я пойду отдыхать, денёк сегодня выдался тяжелый, — неожиданно заявила мама, прикончив кофе тремя глотками. Она поцеловала меня в щёку и, подмигнув Лине, скрылась за поворотом.
— Что это с ней? — удивилась я.
— Как она сказала, денёк выдался тяжелый, — вздохнула подруга.
— Так о чём ты хотела поговорить? — я решила сразу перейти к сути.
— На самом деле… — Лина по своему обыкновению взвешивала каждое слово, только в этот раз я чувствовала подвох.
— Да говори уже.
— Мне тревожно, — выпалила подруга.
— Что?
Я не понимала, что она имела в виду.
— Что-то случилось? Ты в порядке?
— Я? — Лина удивлённо заморгала.
— Ну да, ты ведь сказала…
Девушка резко вскинула ладони.
— Я не о себе. Я, я…. хотела поговорить о тебе, — она набрала в лёгкие побольше воздуха — Мила, думаю, ты слишком много учишься.
— Я? — удивление было искренним, но затем с губ сорвался смешок. — Да неправда!
— Неужели? Ты говорила, что Елена Петровна задала вам читать четырнадцать томов. Сколько из них ты уже прочла?
— Три… — неуверенно протянула я — но я их почти не конспектировала.
— Мила, три! Уроки идут пятый день, а ты выучила четверть материала.
— Это далеко не четверть, ты же знаешь что год сложный… — я попыталась встать на собственную защиту.
— Знаю, и я тоже учусь. Но ты не просто учишься, ты помешалась. Зависаешь в библиотеке, забыла, что такое свежий воздух, да и в клубе ты не появляешься. Мы волнуемся за тебя.
— Я не помешалась! Не стоит за меня волноваться, я в норме. Я всегда много зависала в библиотеке и всегда много училась. Не понимаю, в чём проблема сейчас.
— В том, что еще немного, и у тебя поедет крыша. Мила, люди не могут столько учиться и не сломаться. Ты просто не выдержишь такой нагрузки.
— Всё я выдержу!
— Да ты себя в зеркало видела? Волосы растрепались, на свитере пятно от кофе, мешки под глазами. Ты когда вообще в последний раз ела?
— Сегодня утром, — закусив губу, выдавила я.
— Вот и я о том же. Погоди, притормози немного, повторюсь, это только пятый день.
— Но я не могу, ведь если я приторможу то… — я оставила фразу незаконченной.
— То что? — напирала Лина.
— Ничего, — буркнула я.
— Это из-за папы и Алека, да? — тихо спросила она.
Я ничего не ответила, но почувствовала, как по щеке скатилась предательская слеза, выдавшая меня с головой. Я почувствовала, как решительный настрой Лины рухнул.
— Мила, — с нежностью произнесла подруга, притягивая и обнимая меня — я знаю, это непросто. Но дикая нагрузка не выход.
— А что тогда выход? — всхлипывая, спросила я.
— Друзья, — улыбнулась она — для этого ведь мы и существуем. Чтобы любить тебя и чтобы поддерживать. Я не могу