— Сосед только у меня остался. С женой развёлся. Бухает, наверно похмеляться ушёл.
Лешка понимающе кивает.
— Я тут тебе тоже бухла принёс. Элитного, — говорит он и из одного пакета достает бутылку. Виски. Дорогого. — Ну и так, витаминов всяких, да жрачки приличной, — далее он выкладывает на стол все, что принёс.
Приличная жрачка тоже не дешёвая. Я все смотрю на заполняющийся стол и хмурюсь.
— Это не только от меня. Хозяин велел. И, вот ещё что, — Леха лезет в задний карман джинс и конверт достает, мне протягивает, — за физический и моральный ущерб.
Не сдерживаюсь, заглядываю в конверт, очень уж интересно во сколько прибалт мои ущербы оценивает. И снова не сдерживаюсь, присвистываю.
— За что такая щедрость?
Леха на табурет садится и отвечает:
— За твёрдость духа — так хозяин сказал. И дает тебе пару дней отгулов. И как охраннику и как инструктору. Ну, чтоб оклемался, здоровье и лицо подправил.
— Ясно, — улыбаюсь ехидно.
Потому что и в правду ясно.
Выпивка, еда, бабло — это так Йонас извиняется. Скорее всего поверил, что на девочку его я видов не имею. Ох, как он тогда ошибается. Имею, виды, разумеется. И о ней только сейчас и думаю. Переживаю.
— Кофе, чай? Или, может, яичница? — запоздало предлагаю из вежливости, потому что хочу, чтобы Леха отказался.
Лёшка головой качает и опять озирается по сторонам. Кажется мне, или с брезгливостью? Да, мои квадратные метры не новенькие хоромы, как у Лехи.
— Ладно, мне идти надо, — говорит Леха и поднимается, — дел по горло.
— Понимаю.
Иду провожать гостя до двери. Прислушиваюсь, но за соседской дверью тишина стоит. Леха обувается, смотрит на меня. Хочет по плечу хлопнуть, но мои синяки его останавливают.
— В пятницу ждём тебя на работе, — произносит он так, будто одолжение делает.
— Буду всенепременно, — пытаюсь голосу придать нотку благодарности.
Наконец друг мой уходит. А я закрываю дверь на все замки. Но сразу к соседу не иду. На кухне несколько секунд стою, ожидая, когда тачка Лехи двор покинет. На моё окно, даже находясь в машине, Лёшка не смотрит. Быстро уезжает.
А я расслабленно выдыхаю.
Бэлла
Не жалею. Ни о чем.
И несмотря на визит Леши — не боюсь. Ни капли не испугалась. И утро не испорченное. А хорошее.
И пусть я сейчас сижу, стараюсь не шевелиться и даже беззвучно дышать. По факту прячусь, да ещё рядом со мной малознакомый мужчина, который с интересом меня разглядывает. Одеться я успела, только вот джинсы не застегнула — розовое кружево трусов провокационно выглядывает.
Кошка, которая сладко спала, когда мы зашли в комнату, просыпается. Начинает тереться об мои ноги и мурлыкать. Я беру Машку на руки, глажу, прижимая, и шепчу, чтобы рыжая морда молчала.
Но я при этом спокойная, уверенная, что в эту комнату никто не ворвется. И никто не узнает, что происходило этой ночью в соседней.
Очень хочу повторить. Хочу почувствовать Артема в себе, ощутить кожей его нежные и трепетные ласки. Целовать его губы, ощущая металлический вкус. Я хочу его. И от того, что это опасно — слаще. Вот такая я мазохистка. Снова начинаю балансировать на грани.
Наконец в дверь тихо стучат. Сосед Артема дёргается и на цыпочках подходит к двери.
— Я, — слышим голос Артема. — Все чисто.
Удивительно, но пока мы сидели тут, никаких звуков и голосов не слышали. Толстые стены, видимо. Раньше строили на совесть.
Сосед открывает дверь, Артем заглядывает.
Смотрит на меня внимательно и вдруг улыбается:
— А ты, правда, Бельчонок, — говорит он ласково, — пойдёмте есть. Начальство угощает.
Поднимаюсь с кошкой на руках и иду за мужчинами.
На кухонном столе целая гора еды. Артем, практически не глядя, берет продукты, затем деревянную доску и нож, похожий на тесак.
Минут через пять на другой стол, видимо который принадлежит соседу, Артем ставит тарелки: на одной тонко нарезанная сырокопченная колбаса, на другой треугольники сыра с белой плесенью. А потом на столе появляются три тарелки с яичницей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мне бы уйти. Броситься к выходу прямо сейчас. Но я не хочу уходить. Не хочу идти домой. Мне здесь нравится. С Артемом.
Синяки на красивом мужском теле за ночь стали ярче. Местами синие, местами фиолетовые. Боже, бедный Артем, это сколько он вчера вытерпел. Но все равно подарил мне ночь любви.
Я опускаю Машку на пол, хотя её очень сильно волнует и интересует колбаса на столе. Спрашиваю у мужчин кто что будет пить и после этого хозяйничаю на кухне. Меня направляют, говоря где и что лежит.
Мы не обсуждаем появление Леши. Наверно Артем не хочет говорить при соседе.
Кстати, зовут его Иван, но Артем называет мужчину по отчеству — Петрович.
Мы завтракаем в молчании. И как-то все так мило выглядит, почти по-семейному. Никакого напряжения, ни в людях, ни в воздухе.
Но тарелки и чашки на столе пустеют. И мне пора уходить. Телефон я вчера выключила, когда села в такси, Йонас мог звонить. А не дозвонившись чуть ли не в розыск меня объявить.
— Мне пора, — поднимаюсь я из-за стола, — спасибо.
Артем поднимается следом и идет меня провожать.
У двери он тихо говорит:
— Мне дали отгулы, до пятницы.
— И занятий тоже не будет? — спрашиваю я.
— Да.
Я делаю к нему шаг, глажу большим пальцем слегка щетинистую щеку. А потом целую губы. Ответ не заставляет себя ждать.
— Бэлла… — не даю ему продолжить, снова целую. Но Артем останавливает поцелуй: — Нам надо поговорить, кое-что обсудить…
— Я придумаю что-нибудь и приду к тебе, — говорю тихо и томно. — Сегодня. К ночи.
И ухожу, прощаясь лишь взглядом.
Из подъезда выхожу, озираясь по сторонам. Чуть ли не бегом несусь к дороге и пытаюсь поймать машину. На удивление рядом со мной тормозит такси. Называю адрес и уже еду в сторону дома.
Но не доехав десяток метра до своего двора, прошу таксиста остановить возле магазина. Быстро покупаю несколько продуктов, сама не знаю зачем, дома достаточно еды, и с полупустым пакетом иду к подъезду. И уже издалека замечаю, как на лавочке сидит Йонас. Все же чуйка моя молодец, сработала. Если бы я из такси вышла, это было бы хуже.
Он замечает меня почти сразу. Смотрит немного насторожено и при этом устало.
Подхожу к нему ближе и спрашиваю:
— Привет, ты чего здесь?
— К тебе пришёл. А тебя дома нет. Где была?
— Бегала, — отвечаю я. И не язвлю. Я, на самом деле, могла бегать. Пару лет назад у меня было такое увлечение. И соседский парк идеально для этого подходил. — Потом в магазин зашла.
— А с телефоном что? Я обзвонился.
— Так отключила, — отвечаю, — а ты чего сидишь здесь? Мог бы и в квартиру зайти.
Йонас пытается своим взглядом поймать мой. А я боюсь. Боюсь выдать то, что я счастлива была этой ночью. И до сих пор счастье ощущаю.
— Ты вчера говорила про свободу. Я вот все думаю…
— И, что-то надумал?
— По всей видимости она тебе нужна, свобода эта. И я бы мог постараться её тебе дать.
Удивляюсь. Да так, что головой трясу, словно мне все это послышалось. Ушам не верю.
— И как дать?
— Пока сам не знаю. Но мы могли бы это обсудить.
— Сейчас? — спрашиваю удивленно и оглядываюсь по сторонам. Йонас же смотрит на свои часы и, поднимаясь со скамейки, отвечает:
— Нет. Давай вечером поужинаем и поговорим. Часиков в семь, — он подходит ко мне вплотную и обнимает. — Я люблю тебя, Бельчонок. И ты правильно сказала — когда любят доверяют. Мне надо научиться доверять тебе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хорошо, — киваю, а потом решаюсь спросить: — С моими занятиями по вождению, как поступим?
— Я дал парню несколько дней отдохнуть, — отвечает Йонас. — А потом, не знаю… мне сказали, что без меня ты с этим мальчиком светилась, — чёртов Лёша, только он мог подобное ляпнуть своему Хозяину!