— Сегодня утром он уже сделал несколько кругов для разминки. Не хочу рисковать им раньше времени. Или давать нашим соперникам представление о его возможностях.
— Очень разумно, сэр, — согласился Чалмерс. — Если вы свободны, то присоединяйтесь к нам, чему мы будем очень рады, — предложил он учтиво, и это встревожило Аманду. Грэнт и сам был немного встревожен, когда он осознал, насколько серьезно относился Чалмерс к своим новым обязанностям телохранителя Аманды. Сегодня, однако, ничто не должно было вывести его из равновесия.
Чувствуя, что ее не очень-то радует его присутствие, Грэнт спросил:
— Аманда, если ты не возражаешь…
Что она могла сказать, когда рядом стоял Чалмерс?
— Я согласна, если ты обещаешь не командовать. Сегодня ты мне не хозяин.
Парад был веселым. Музей искусств — впечатляющим. И когда они втроем оказались у Центрального Парка, Аманда решила, что не плохо бы там побродить и полюбоваться природой.
— Говорят, там где-то есть зверинец, — обратилась она к мужчинам, — и всевозможные развлечения.
— Давайте сначала отыщем конюшни, — предложил Грэнт. — Будет проще, если мы возьмем лошадей и верхом покатаемся по парку.
— Сэр, я не помню уже сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз садился на лошадь! — воскликнул Чалмерс, и его страх отразился на лице Аманды. — Боюсь, придется взять экипаж или идти пешком, потому что мисс Аманда тоже не ездит верхом.
— Ладно, пойдем пешком, — согласился Грэнт, к великому облегчению Аманды, но все испортил, добавив: — Но как только мы вернемся в Туманную Долину, Аманда начнет учиться верховой езде…
— Я не желаю…
— Да, знаю. Ты все еще по-детски боишься, и последняя вещь, которую ты сделаешь — это сядешь на лошадь. Но только так ты сможешь преодолеть свой страх. Учись управлять животным, и ты научишься управлять своим страхом.
Однако сейчас Аманда предпочитала отогнать от себя эту мысль как можно дальше. Светило солнце, парк манил их к себе, целый день она могла делать все, что душе угодно, и вовсе не хотела, чтобы Грэнт все это разрушил. Они ходили по тропинкам и скоро набрели на группу девушек, которые прыгали через веревочку. Глаза Аманды загорелись:
— О, я не делала этого Бог знает сколько!
Одна из девушек, услышав ее слова, пригласила Аманду присоединиться к ним. В мгновение ока, Аманда, скинув туфли и сбросив шляпку прямо на землю, уже подбирала юбки. Чалмерс просто качал головой, не находя слов. Не веря своим глазам, Грэнт воскликнул:
— Ты и вправду собираешься сделать это?
— Конечно, глупенький. Разве ты в своей жизни ничего не делал просто для удовольствия? И у тебя никогда не находилось время для веселья?
И вот она уже прыгает, перескакивая через мелькающую веревочку, забыв обо всем на свете.
Ее ноги в одних чулках выбивали сумасшедший ритм, а девушки хором декламировали:
— Овсянка горячая, овсянка остывшая, овсянка в горшке девять дней. Кто любит остывшую, кто любит горячую, а кто — девять дней в горшке.
Потом пение прекратилось, веревка стала крутиться быстрее, девушки начали считать, сколько же дней овсянка Аманды пробыла в горшке. — Один, два, три, четыре…
Она ошиблась на пяти, веревка обмоталась вокруг ее ног и она со смехом упала на землю. Девушки смеялись тоже. Грэнт хмурился, помогая ей подняться:
— Ты ведь могла сломать ногу! Иногда мне кажется, что ума у тебя не больше, чем у пятилетнего ребенка!
— А ты — трухлявый пень! — ответила она, глядя на пчелу, пролетевшую мимо. Она поблагодарила девушек, подобрала туфли и шляпку, и они пошли дальше, в поисках дальнейших приключений.
— Неужели тебе не хотелось никогда стать снова ребенком, Грэнт? Побегать босиком по траве. Полежать среди полевых цветов и полюбоваться облаками в небе?
— Когда становишься взрослым, появляется ответственность, Аманда. А всем нам, к сожалению, приходится расти. В этом была проблема Тэда: он так и не повзрослел.
— Может и так. Но это не значит, что ты не можешь расслабиться и немного отвлечься. Это не значит, что ты должен превращаться в старого зануду. Когда в последний раз ты делал что-нибудь только ради удовольствия?
На его лице появилась коварная улыбка:
— В Балтиморе, ночью после скачек. Насколько я помню, ты тоже участвовала. И если тебе снова захочется поиграть в эту игру, то я с удовольствием присоединюсь.
— В самом деле? — сухо спросила она.
— Именно так.
Чалмерс не догадывался о том, что имел в виду его хозяин, и почему его слова так разозлили Аманду, но после этого она не разговаривала с Грэнтом целых полчаса. До тех пор, пока им не встретились четверо юношей, передвигавшихся на тех замысловатых устройствах, которые называли велосипедами.
— Я тоже хочу попробовать! — воскликнула она.
— Боже милосердный! Аманда! Ты отказываешься сесть на лошадь, и в то же время готова рискнуть жизнью и забраться на это хлипкое сооружение? — спросил Грэнт, в надежде, что она передумает.
На этот раз вмешался Чалмерс:
— Мисс Аманда, с такими вещами шутки плохи!
— Тьфу! Да вы оба просто два сопляка! Трусливые душонки! Спорим, что я продержусь на этом велосипеде дольше, чем любой из вас! — вызывающе закончила она.
— Ты, на велосипеде! — повторил Грэнт. Его мужская гордость была задета. Как осмелилась она назвать его сопляком! Он покажет ей! — Давай, Чалмерс, пойдем и узнаем у этих юношей, смогут ли они одолжить нам свои велосипеды ненадолго.
— Но, сэр…
— Чалмерс, старина, как ты можешь спокойно слушать как мисс Аманда называет тебя слабаком? — И Грэнт побежал вслед за велосипедистами:
— За мной!
Двадцать минут спустя, Чалмерс был исцарапан, но находился на вершине блаженства.
— Все видели, каков я? У меня получилось!
Грэнт, присоединившийся к нему через мгновение, тоже был полон глупого самодовольства, словно петух, и, казалось, забыл о порванных на колене штанах. Аманда все еще пыталась высвободить свои юбки, зацепившиеся за раму велосипеда и тихонько ругалась:
— Чертова штуковина! Надо было догадаться, что придумано это для мужчин. Как и большинство развлечений!
Они зашли в таверну Мак Гована, чтобы слегка подкрепиться, погуляли около озера и застали вторую половину шекспировской, пьесы, которая шла прямо под открытым небом на импровизированной сцене. Прямо в парке они купили мороженое, затем отведали маленьких фруктовых пирожков, и неожиданно наткнулись на зверинец, о котором упомянула Аманда.
Грэнт не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так весело и дышалось так легко. Он хохотал до тех пор, пока у него не закололо в боку, глядя на то, как Аманда подбиралась к гусям, встретившимся им на дорожке у озера. Она с опаской разглядывала животных в зоопарке, даже коз и лам, хотя наибольшее удовольствие ей доставили обезьяны. Она копировала их ужимки и гримасы, и безудержно хохотала, когда они отвечали ей тем же. Она совала им жвачку и прямо выбивалась из сил, пытаясь научить их ее жевать, нимало не беспокоясь о том, что могли подумать о ней случайные прохожие, простая и искренняя в своем детском веселье. Едва ли можно было с уверенностью сказать, кто веселился больше — Аманда, радовавшаяся каждому новому развлечению, или Грэнт и Чалмерс, наблюдавшие за ней.