- А-а, пустяки! – махнул рукой Лик.
- Нет не пустяки, а изволь ответить! – мама, строго на него посмотрела и присела напротив.
- Мне кашу не хотелось есть, – признался Лик.
- А я уж подумала, что опять набедокурил! – последнее время Лик не раз заставлял её волноваться. Так, на прошлой неделе, он решил изготовить волшебную мазь невидимости, вычитав в какой-то старинной книге соответствующее заклинание творения, и для этой цели стащил у Гавы с кухни весь запас лавровых листьев и котелок с бараньим жиром, а из кладовой – две больших восковых свечи. Провозившись весь день у большого очага, он, наконец-то, приготовил требуемую основу, добавил в неё все перечисленные в книге ингредиенты, которые он собирал на протяжении почти целой недели, и торжественно произнёс то самое заклинание. Когда же, обнаружившая вскорости пропажу Гава кинулась его искать, вполне резонно именно его подозревая в первую очередь, то он, заслышав её причитания и ругань, вымазал свежеприготовленной мазью лицо и руки и, прошептав заклинание действия, смело вышел ей навстречу. Но невидимости хватило как раз ровно настолько, чтобы Гава успела дойти до него. Ох, и досталось же ему тогда! Да ещё и мама свою руку приложила… А вот отец лишь долго смеялся, а потом объяснил, что не все волшебные средства и заклинания столь же действенны, как и в предшествующие времена, потому как они тоже стареют и теряют свою силу. А ещё он тогда сказал, что одним из величайших чародейских навыков считается умение находить новые заклинания и средства, заменяющие ослабевшие старые, или открывающие какие-нибудь новые возможности. В принципе, каждый, мало-мальски способный к волшебству, обладает подобным даром, но очень редко когда дар этот оказывается достаточным, чтобы стать отличительной особенностью какого-нибудь чародея.
- А где Аша? И почему вы влетели сюда, так, словно бы за вами сам Тёмный гнался? – мама определённо что-то подозревала, и Лика это начинало беспокоить.
- Она пошла к себе в комнату... Книгу читать! – тут же соврал Лик. – А бежали мы, потому что я с ней поспорил, что она не сможет, вдоль всей улицы, бежать так же быстро, как и я.
- Госпожа Рилли! – Паст, работающий у них трактирщиком, окликнул мать Лика, и та, к величайшему его облегчению, вновь вернулась к стойке.
- Ну, хорошо, коли так, – сказала она ему напоследок.
Лик ещё немного посидел, как вдруг в зал, с улицы, торопливо вошёл мастер Рилп. Он был необычно бледен, в то время, как его жёлтые глаза возбуждённо блестели. Завидев Лика, он тут же подсел к его столику.
- Приветствую тебя, мой юный друг! – как всегда церемонно поздоровался он.
- Добрый и вам вечер, мастер Рилп! – ответствовал Лик, с любопытством взирая на купца.
- Я всё как-то забывал тебя спросить, а что делал твой брат в замке, до того, как стал оруженосцем?.. Каковы, я имею в виду, обязанности трапезничего? – мастер Рилп, старался держать себя в руках, но глаза его выдавали: он был до крайности взволнован. И тем более странным показался его вопрос Лику. Он даже немного растерялся вначале.
- А почему это вас вдруг заинтересовало? – спросил он, наконец.
Мастер Рилп кашлянул в извлечённый из кафтана пёстрый платок и, помолчав немного, сказал:
- Всё дело в том, мой недоверчивый друг, что я поведал историю твоего брата одному моему знакомому, и он осмелился усомниться в правоте твоих слов. Он сказал мне, что трапезничий – очень высокая должность в замке. Что после каждого пира, господин герцог жалует трапезничему золотое блюдо. А потому, он ни за что не поверит, чтобы кто-либо, чей разум, конечно, не замутнён какой-либо болезнью, решился бы покинуть такую, в высшей степени, выгодную должность. Тем более, ради того лишь, чтобы стать каким-то оруженосцем. Я ему ответил, что молодой человек, рассказавший мне это, обладает рядом совершенно замечательных достоинств, и я ничуть не сомневаюсь в его правдивости. На это, мой знакомый рассмеялся и имел наглость обозвать и меня, и тебя, мой безупречный друг, бесстыдными лжецами и… и прочими нехорошими словами… Разумеется, я не мог стерпеть подобного оскорбления, и меж нами завязался поединок. Возможно, что я несколько перестарался, убеждая моего знакомого… - Лик испуганно вытаращился на мастера Рилпа, и тот протестующее поднял руки. - Нет-нет! Не бойся, он жив, но… не совсем здоров… В общем, именно по этой причине я всё ещё несколько взволнован и, в связи с ней же, интересуюсь, чем именно занимался твой брат в замке Вашего достопочтимого герцога? Вдруг, всё же, я несколько погорячился, и наша ссора – не более, чем досадное недоразумение? – и мастер Рилп выжидающе и тревожно уставился на Лика.
Интересно, что это за знакомый такой? – подумал Лик. – Только сегодня утром, он убеждал меня, что прибыл в наш город из Бирюма, хотя не знает его столицы и то и дело поминал какой-то Вандэри, о котором в наших краях никто и не слышал. Наверное и своего знакомого придумал только что… Хотя, может и вправду, встретил какого-нибудь земляка: мало ли в городе сейчас чужеземцев?.. Впрочем, молчать об обязанностях трапезничего, всё равно, нет никакого смысла: ведь об этом ему и другой кто-нибудь рассказать может. Даже наоборот! Глядишь, за беседой и самому удастся узнать что-нибудь полезное.
Лик улыбнулся:
- Никакого секрета в этом нет! Разумеется, золотые блюда Его Решимость Рину никогда не дарили… - Лик насмешливо фыркнул. – Придумают же такое!.. Братец мой распоряжался проведением всяческих трапез – и самых обычных, и всякого рода торжественных пиров, – внимательно следя за строгим соблюдением всех церемоний и установленных на этот случай правил… Ну, честно говоря, он только учился этому делу и успел отслужить лишь один парадный пир… тот самый, о котором я вам рассказывал. Вот, собственно, и всё.
- И что он при этом делал? Он ничего тебе об этом не говорил? -полюбопытствовал мастер Рилп.
- Ну… - Лик задумался. – Ну, во время обычныхтрапез, он просто стоял у входа в комнату, где они проходили, и указывал слугам когда и какое блюдо подать, объявлял перерывы для интермедий, следил, чтобы правильно сервировали стол, чтобы вино было правильно разбавлено, чтобы молоко было окрашено должным образом, а все кушанья приготовлены так, как то нужно…Во время же парадных пиров, он сидел с важным видом на высоком креслице, установленном сразу же перед входом в главный зал и делал, в общем-то, тоже самое. Лишь при объявлении перерывов для интермедий и при подаче каких-либо особых блюд, он поднимался с него и, останавливаясь напротив стола герцога, громко называл их.
Купец задумался, а потом, вскинув голову, напряжённо спросил:
- Ты, помниться, как-то говорил, что он должен был пробовать блюда? Так?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});