Внизу раздались торопливые шаги, и Рилп увидел, как в гостиницу стремглав влетели дети её хозяев – не по годам начитанный и рассудительный мальчик Лик и его строптивая сестрёнка Аша. Поспешность их была примечательна и сама по себе, но гораздо больше мастера Рилпа заинтересовал маленький, неприметный незнакомец, остановившийся, не доходя двух домов до гостиницы, и явно следивший за ними. Что-то в его манере двигаться показалось ему знакомым. Рилп ещё с секунду разглядывал его, а затемвскочил со стула и устремился вниз.
Отдышавшись Лик строго посмотрел на Ашу и сказал ей:
- Никому не рассказывай, что с нами случилось! Не то нам так влетит!
- Да уж! – сделав большие испуганные глаза, кивнула Аша. – Хотя во всём ты сам виноват!
- Не начинай, пожалуйста, с начала! – раздражённо отмахнулся от сестрёнки Лик. – Вот вырастешь, тогда и будешь иметь право на собственное мнение. А покамест, ты только за другими повторять и можешь… Добрый вечер, мастер Рилп!
Купец, едва взглянув на него, обронил какое-то приветствие и, перескакивая сразу через несколько ступенек, заторопился вниз.
- Куда это он так поскакал? – удивился Лик. Он никогда ещё не видел мастера Рилпа в таком возбуждении.
- Неправда! У меня всегда есть своё мнение! И ты ничуть не умнее меня! – тут же разобиделась Аша, даже не обратив внимание на пробежавшего мимо купца.
- Ха! – подбоченился Лик. – То же мне, искуплённый Априн нашёлся! Да ты ничего кроме своих сказок, да любовных романов о меланхоличных рыцарях и их печально-восторженных дамах не читаешь! Чего ты можешь знать?
Аша аж побагровела от гнева. Как всегда, в сердцах, топнув ножкой, она вдруг развернулась и, к величайшему изумлению Лика, молча убежала в свою комнату.
- Ну и реви, коли охота! - проворчал Лик, направляясь на кухню: из-за всех этих приключений, нежданно свалившихся на его голову, он успел страшно проголодаться. И то пора! Шоколадный торт они так и не купили, а восхитительные пирожные из «Ста ароматов для короля» казались уже чем-то, даже и не из сегодняшнего дня.
На кухне Гава поставила перед ним большой котелок с ещё дымящейся гороховой кашей и миску с холодной телятиной и зеленью. Получив от неё чувствительный подзатыльник за то, что он набросился на еду, даже не вознеся перед этим благодарственной молитвы, Лик решительно отодвинул кашу и сосредоточился на мясе.
- А кашу-то, кашу-то чего не ешь, попущенье Господне? – сварливо осведомилась Гава.
- Она горячая! – с набитым мясом ртом, ответил Лик. – Когда остынет, тогда и съем.
- Ну, смотри у меня! Попробуй только не съесть! – погрозила ему кулаком Гава и снова отвернулась к плите.
Некоторое время Лик с жадностью поглощал мясо, но вскоре почувствовал, что в животе у него приятно потяжелело. Хлебнув холодного молока, он хотел было уже по-тихому ускользнуть, но Гава, не иначе, как следила за ним, ибо тотчас же обернулась и вновь насела на него с упрёками:
- Ага! Всё мясо съел, а кашу, значит, мне оставил? Думаешь, небось, что раз я старая, беззубая, то уж и мясца погрызть не люблю? Вот уж дудки! Не пущу, пока кашу не съешь!
- Так ведь она совсем остыла! – весело сказал Лик, и ловко увернувшись от растопыренных рук Гавы, выскочил из кухни.
- Вот я всё матери-то твоей расскажу! Негодник такой! – ругалась вслед ему Гава. Но Лик лишь рассмеялся. Он спустился в трактир, в котором уже полно было народу, и уселся на свободное место, рядом с лестницей, ведущей на второй этаж. Стол этот не пользовался любовью постояльцев, ибо находился, с одной стороны, на самом сквозняке, а с другой – мимо него всё время ходили разносчики с подносами, и поэтому его почти никогда не занимали. Ну, разве что, в те редкие дни, когда гостиница бывала переполненной.
- За что на тебя Гава ругалась? – спросила мама, подойдя к нему от стойки, у которой она, как и полагалось настоящей хозяйке, проводила большую часть дня. – Даже тут слышно было.
- А-а, пустяки! – махнул рукой Лик.
- Нет не пустяки, а изволь ответить! – мама, строго на него посмотрела и присела напротив.
- Мне кашу не хотелось есть, – признался Лик.
- А я уж подумала, что опять набедокурил! – последнее время Лик не раз заставлял её волноваться. Так, на прошлой неделе, он решил изготовить волшебную мазь невидимости, вычитав в какой-то старинной книге соответствующее заклинание творения, и для этой цели стащил у Гавы с кухни весь запас лавровых листьев и котелок с бараньим жиром, а из кладовой – две больших восковых свечи. Провозившись весь день у большого очага, он, наконец-то, приготовил требуемую основу, добавил в неё все перечисленные в книге ингредиенты, которые он собирал на протяжении почти целой недели, и торжественно произнёс то самое заклинание. Когда же, обнаружившая вскорости пропажу Гава кинулась его искать, вполне резонно именно его подозревая в первую очередь, то он, заслышав её причитания и ругань, вымазал свежеприготовленной мазью лицо и руки и, прошептав заклинание действия, смело вышел ей навстречу. Но невидимости хватило как раз ровно настолько, чтобы Гава успела дойти до него. Ох, и досталось же ему тогда! Да ещё и мама свою руку приложила… А вот отец лишь долго смеялся, а потом объяснил, что не все волшебные средства и заклинания столь же действенны, как и в предшествующие времена, потому как они тоже стареют и теряют свою силу. А ещё он тогда сказал, что одним из величайших чародейских навыков считается умение находить новые заклинания и средства, заменяющие ослабевшие старые, или открывающие какие-нибудь новые возможности. В принципе, каждый, мало-мальски способный к волшебству, обладает подобным даром, но очень редко когда дар этот оказывается достаточным, чтобы стать отличительной особенностью какого-нибудь чародея.
- А где Аша? И почему вы влетели сюда, так, словно бы за вами сам Тёмный гнался? – мама определённо что-то подозревала, и Лика это начинало беспокоить.
- Она пошла к себе в комнату... Книгу читать! – тут же соврал Лик. – А бежали мы, потому что я с ней поспорил, что она не сможет, вдоль всей улицы, бежать так же быстро, как и я.
- Госпожа Рилли! – Паст, работающий у них трактирщиком, окликнул мать Лика, и та, к величайшему его облегчению, вновь вернулась к стойке.
- Ну, хорошо, коли так, – сказала она ему напоследок.
Лик ещё немного посидел, как вдруг в зал, с улицы, торопливо вошёл мастер Рилп. Он был необычно бледен, в то время, как его жёлтые глаза возбуждённо блестели. Завидев Лика, он тут же подсел к его столику.
- Приветствую тебя, мой юный друг! – как всегда церемонно поздоровался он.
- Добрый и вам вечер, мастер Рилп! – ответствовал Лик, с любопытством взирая на купца.
- Я всё как-то забывал тебя спросить, а что делал твой брат в замке, до того, как стал оруженосцем?.. Каковы, я имею в виду, обязанности трапезничего? – мастер Рилп, старался держать себя в руках, но глаза его выдавали: он был до крайности взволнован. И тем более странным показался его вопрос Лику. Он даже немного растерялся вначале.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});