6. Важнейшие решения соборов
То, что в России к соборам привыкли и ценили их, иностранцы хорошо понимали. Так, польский претендент на русский престол, королевич Владислав, всячески обещал ограничить свою власть не только аристократической Боярской думой, но и «Собором Земли». Свое обязательство не менять русские законы и не налагать новые подати он также отдавал под контроль собора.
Соборы решали вопросы войны и мира, в те времена неразрывно связанные с территориальными спорами. О том, как соборы решали вопросы о Ливонии и Азове, речь у нас уже шла. В 1651 г. Земский собор, пойдя против воли патриарха Иосифа, не дал прямого согласия на принятие в подданство гетмана Богдана Хмельницкого «со всем войском козацким» (точнее, возможность положительного решения была поставлена в зависимость от действий Речи Посполитой, но это, в контексте ситуации, был отказ), а в 1653 г. согласился безоговорочно.
Вот как это было. 1 октября 1653 г. царь Алексей Михайлович созывает в Грановитой палате земский «Собор всех чинов». Участники собора должны были дать ответ на вопрос: удовлетворить ли просьбу гетмана, принять ли православных братьев «под высокую царскую руку»? Положительное решение означало две неизбежные войны с государствами, одно из которых (Польша) считало казацкие земли своими, а другое (Крымское ханство) имело на них собственные виды, причем получили в итоге и третью – со Швецией. Однако отрицательный ответ воспринимался собором как отдача единоверцев на растерзание еретикам (Польше) и «басурманам». Высказывались по куриям. Освященный собор (патриарх и духовенство) дал благословение, Дума ответила положительно, служилые люди обещали биться, не щадя головы, купечество вызвалось жертвовать деньги на предстоящую войну.
Приняли во внимание даже мнение «площадных людей» – не участников собора, а народ, что толпился (речь об этом у нас уже шла) на Ивановской площади Кремля в ожидании, что решит собор. Но вообще-то решение стало возможным благодаря именно голосам купечества, без их денег предприятие было бы обречено, но торговые люди, как один, вызвались оплатить расходы. Не «бюджетными» деньгами – своими!
Алексей Михайлович, которому шел всего лишь 25-й год, не скрывал радости, считая происходящее началом долгожданного торжества православия и православного царства. В эти годы он даже называл себя государем Святой Руси.
В Москве были и противники такого решения. Западник и сторонник союза с Польшей, влиятельный дипломат Афанасий Ордин-Нащокин (боярин и член Думы) отговаривал царя вплоть до самого собора. Против соединения с Малой Россией были все Милославские, родственники жены царя. Но никто не сумел ослабить его решимость и благочестивое рвение. Впрочем, дело решилось во многом благодаря голосам купечества: без их денег предприятие едва ли было бы возможно.
Не все решения соборов сохранились, но, когда известен обсуждавшийся вопрос и последовавшие действия, можно составить представление и о соборном «приговоре». К примеру, в 1650 г. царь постановил «быть собору на псковском воровском заводе» (т. е. о псковском преступном деле). Речь шла об упорном мятеже в Пскове, начавшемся в феврале. Горожане упразднили власть московского воеводы и, вспомнив вечевые времена, стали решать дела мирским сходом, куда собиралось до 4–5 тыс. человек, а исполнительную власть передали «земской избе». Войско князя Ивана Хованского перекрыло пути к городу, но взять его не решалось. В июле горожанам начали выдавать хлеб из боярских житниц. Тогда Алексей Михайлович решил отправить в Псков Рафаила, епископа Коломенского, и созвать Земский собор. Помимо Думы, были созваны выборные от городских дворян, детей боярских, московских гостей, торговых людей Гостиной, Суконной и Черной сотни.
Когда выборные съехались, им подробно изложили дело и поставили вопрос: «Если псковичи Рафаила, епископа, и выборных людей не послушают, то с ними что делать?» Ответ собора не сохранился, но меры усмирения в итоге оказались «кроткими»: решено было не требовать выдачи зачинщиков, а стараться всячески успокоить бунт. В августе Псков успокоился. (Позже, в октябре, вожаков восстания все же взяли под стражу и увезли в Новгород – власть не любила расписываться в слабости.)
В конце 1681 г. бояре созвали служилых людей совещаться о войске, отдельно от них с представителями посадских людей обсуждались подати. Затем служилые люди (но не посадские, их это никак не затрагивало) соединились с Освященным собором и Думой для решения об отмене местничества. 12 января 1682 г. «враждотворное» местничество – занятие должностей в зависимости от знатности и служебного положения предков – было уничтожено. Это одно из самых замечательных достижений соборов за всю их историю. «Разрядные книги», в которых фиксировались родословие и назначение на должности, были торжественно сожжены (о чем историки, конечно, горько сожалеют), во главу угла легло служебное соответствие.
Вот как это было: «Святейший патриарх со всем Освященным собором и весь его государской синклит вси с великим усердием Бога благодариша, глаголюще: «Да погибнет во огни оное, Богом ненавистное, враждотворное, братоненавистное и любовь отгоняющее местничество и впредь да не воспомянется во веки!» И того ж числа те книги преданы огню государския передния полаты в сенях. А при том стояли от великого государя Царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя, и Белыя России самодержца, боярин князь Михайло Юрьевичь Долгорукой да думный дьяк Василий Семенов; а от великого господина святейшего Иоакима, патриарха Московского и всея Руси, все преосвященные митрополиты и архиепископы до тех мест, покамест те книги совершенно все сгорели».
Созыв соборов не стал предписанной законом процедурой, он остался обычаем. Отменить закон можно лишь с соблюдением других связанных с ним законов, а обычай может отмереть и сам либо по прихоти власти, когда он ей неудобен. Население понимало значение Земских соборов и не раз напоминало о необходимости их созыва, что достоверно зафиксировано, в частности, в 1662 г. Это был год Медного бунта, вызванного тем, что правительство для покрытия военных расходов приравняло за несколько лет до того новую медную монету к серебряной. Следствием стал непрерывный рост цен и появление большого количества подделок. Призванные московские «гости» и другие торгово-промышленные люди сошлись в том, что мнением одной Москвы не обойтись, и дали такой совет: «То дело всего государства, всех городов и всех чинов и о том у великого государя просим, чтобы взять изо всех чинов на Москве и из городов лучших людей по пять человек, а без них нам одним того великого дела на мере поставить невозможно».
Иногда члены собора, не довольствуясь ответами на царские вопросы, проявляли инициативу сами. Так, на соборе 1621 г., созванном по поводу очередной войны с Польшей, служилые попросили царя «разобрать службу», чтобы тяготы служб распределялись бы правильнее. В 1642 г. члены собора жаловались на злоупотребления администрации, а на «Долгом соборе» 1648–1649 гг. подавали челобитные для разрешения самых разных вопросов – например, о необходимости выделения самостоятельного Монастырского приказа, что и было сделано.
Часть четвертая
Двухсотлетнее испытание
Глава одиннадцатая
Конец губных целовальников
1. Абсолютизм побеждает повсюду
Российские парламенты не смогли стать постоянным институтом. Плохо ли, хорошо ли, но судьба нашего парламентаризма на стыке XVII и XVIII вв. оказалась ближе к французскому, чем к английскому варианту. И в России, и во Франции упадок представительных органов стал следствием усиления регулирующего начала государства.
Это была пора победы абсолютизма практически на всем европейском континенте (исключая Польшу). Государство то в одном, то в другом конце Европы подминало под себя сословное представительство или упраздняло его вовсе. Французские Генеральные штаты были созваны последний раз в 1614 г., после чего о них, за ненадобностью, забывают на 175 лет. Ландтаги германских княжеств, с развитием в них неограниченной княжеской власти, утрачивают в XVII в. политические права, а в XVIII в. либо исчезают совсем, либо не играют никакой роли. Кортесы в Португалии созываются последний раз в 1698 г. (как и последний Земский собор). Шведский король Карл XI объявляет себя в 1680 г. самодержцем, а риксдаг – лишь своим «помощником». И так далее.
Русское государство во второй половине XVII в. экономически окрепло, усилился правительственный класс. Этому классу была не по душе деятельность Земских соборов, участники которых не раз указывали на его злоупотребления. Возможно, московскую верхушку настораживала растущая сила «Земли». Проводя, выражаясь сегодняшним языком, непопулярные реформы, власть стала опасаться приезда в Москву большого количества служилых и выборных. Появились авторитетные лица, враждебно настроенные против соборов, например патриарх Никон.