любимый евнух Евсевий, как поговаривали злые языки, руководил всеми военными, государственными и религиозными делами.
Авторитет Евсевия имеет большое значение. Константин I (вслед за Домицианом) издал закон, запрещающий кастрацию на территории Римской империи, однако это не могло остановить нараставший поток кастратов, приезжавших в Константинополь из-за пределов Нового Рима – особенно из черноморского региона Лази{223}. На этом раннем этапе в истории Константинополя выяснилось, какую огромную власть способны удержать скопцы. Как мы увидим далее, в Константинополе, по сути, узаконят власть евнухов.
Несмотря на козни жаждущего власти Констанция (которого, скорее всего, поддерживал старый император, пока был жив), восторжествовал, в конце концов, сводный племянник Константина (сын его сводного брата) и его зять, который и оказался у руля в Константинополе. Сейчас мы знаем его как Юлиана Отступника. Извечный кошмар всех отцов – зять, ступивший на скользкий путь.
Юлиан родился и вырос где-то между Константинополем, Вифинией, Каппадокией и южным побережьем Мраморного моря – его носило течениями придворных интриг и переменчивых политических союзов. А поскольку он вместе с братом представлял династию потенциальных конкурентов, Елена, этот серый кардинал, недвусмысленно продемонстрировала чувства своего сына и удерживала их, по сути, под домашним арестом. В детстве этот опальный подросток проводил лето вдали от городской духоты, подальше от Константинополя, на клочке земли, принадлежавшей его бабушке по материнской линии. Позднее Юлиан писал, что здесь «будешь ступать по вьюнку, тимьяну и душистой траве. Там полная тишина и можно сидеть, смотреть в книгу и отдыхать время от времени, любоваться прекрасным видом моря и кораблей»{224}. В его записях чувствуется острое, можно даже сказать неискушенное восхищение окружающей его природой: «близка весна, зеленеют деревья, и ласточки, ожидаемые с минуты на минуту… заставят покинуть пределы родной земли»{225}.
То, что Юлиан приписывал почкам терапевтическую ценность, – вполне простительно, учитывая, какую травму он пережил в жизни. Из девяти отпрысков в его семье выжило только двое мальчиков, а мать его умерла, когда он был еще маленьким. Хоть он и полеживал на благоухающих склонах холмов, вскоре его вернут на арену реальной политики великого, обнесенного крепостными стенами города Константинополя, виднеющегося на горизонте. Он рос, а императорские осведомители следили за ним.
Юлиан, хоть и христианин, был зачарован мощью языческого мировоззрения. Среди прочих его образованием занимались язычник из Спарты Никокл, христианин Экиволий и евнух Мардоний. Отправившись в путешествие, гран-тур эпохи поздней Античности, Юлиан приезжает в Афины. Складывалось ощущение, что это – блестящий юноша, находящий утешение в учении. Он так рьяно изучал работы Платона, что поверил – его философские изыскания должны найти отражение в политической системе и повседневной жизни. Еще одним его вдохновителем был Пифагор – мир, по-видимому, казался Юлиану мистическим, удивительным с математической точки зрения местом, которое можно сделать лучше благодаря логике и любви к добру.
Такая теургия и теософия поддерживали в нем как интеллектуальный, так и экстатический пыл. В свете пылающих факелов, под звуки гонгов и пение тысяч служителей, Юлиан стал участником элевсинских мистерий в священном местечке Элевсин в Греции, в 24 километрах к юго-западу от Афин, где еще за 500 лет до рождения Христа составили представления о жизни после смерти. Юлиану, который двадцать лет был христианином, становилось все труднее и труднее противиться мощному обаянию язычества.
В 335 г. Юлиана втянули в грязные аферы с подчинением территорий и (против его воли) объявили цезарем на Западе. Однако оказалось, что этот философ, который лучше всего чувствовал себя среди книг, не лишен военной смекалки. И он тут же завоевал расположение среди своего войска. Один из его солдат, бесценный очевидец событий той эпохи, оказавший колоссальную помощь историкам, Аммиан Марцеллин, многое поведал о Юлиане, описывая его жизнь и эпоху. Аммиан, объективный и наблюдательный автор, сообщает нам ценные факты, например, о том, что Юлиан презирал солдат, которые спали не на холодных камнях, а на матрасах. Кроме того, мы узнаем, что Констанций утратил в Константинополе всякое расположение, натравив императорские войска на инаковерующих – за один день были убиты 3000 христиан. Юлиан считал, что христианство разъедает основы Новой Римской империи и ее граждан. Однако, стоя во главе Галлии, он, хоть и являлся формально правителем христианской империи, вопреки всему приносил жертвы богине войны, Беллоне.
Когда Констанций приказал – через голову – войскам Юлиана отправляться на Восток, солдаты взбунтовались. Одна элитная группа, носившая блестящее название Petulantes (в переводе с латыни – Вспыльчивые), демонстративно возложила на голову властителя-философа корону. И в 360 г. в походном лагере в Лютеции (нынешнем Париже) Юлиана провозгласили августом{226}. Этот ученый-солдат тут же оказался в оппозиции ко всем своим многочисленным царственным родственникам.
Констанций в ярости объявил этого претендента на власть, подозрительно сочувствующего язычникам, врагом империи. На следующий год Юлиан выступил против своего родича и бывшего союзника – не из стремления развязать гражданскую войну, а лишь из необходимости защищаться. Констанций бросился с Востока ему навстречу, подхватил лихорадку и умер по дороге к столице, Константинополю, – его придворным едва удалось в последние минуты организовать спешное крещение.
Юлиан, услышав о смерти Констанция и о том, что армии Востока объявили о своей верности ему, продолжил свой путь через Центральную Европу по дороге Виа-Милитарис и вошел в Константинополь через Харисийские ворота (те самые, через которые тысячу лет спустя торжественно въедет в город османский султан, Мехмед Завоеватель). Люди радостно приветствовали Юлиана, и он воцарился в городе как дитя Константинополя и его законный правитель.
«Когда он прибыл в Византий, его приветствовали радостными возгласами, называя дорогим согражданином, так как он родился и воспитывался в этом городе, и выказывали всеобщее уважение как человеку, который принесет большую пользу человечеству в будущем. Юлиан занялся гражданскими и военными делами»{227}.
В этом народном признании превозносятся не только качества этого человека, но также и города с его населением. Первым делом император Юлиан захоронил Констанция по христианскому обычаю в храме Святых Апостолов. Позднее ему приписывалось возведение мавзолея Святой Констанции в качестве усыпальницы для своей жены (сестры Констанция) и невестки{228}. И отныне миру явился совершенно новый римский правитель. Чтобы показать, что он – философ, Юлиан отрастил бороду, по той же причине он одевался просто и носил грубую мантию{229}.
Оказавшись у власти, Юлиан стал чрезвычайно