Когда вечером вернулся Калл, весь в поту после погрузки снаряжения и боеприпасов, он увидел, что Гас опять пьян и так и клокочет от возмущения. Казалось, он совсем рехнулся, лицо у него побагровело, а в носу пульсировал какой-то сосуд.
— Она зовет тебя капралом, ты, подлый мошенник! — с гневом в голосе воскликнул Гас. — Я же говорил тебе не шастать на склад, пока я болен. Теперь я задам тебе такую трепку, что век будешь помнить.
Калл стоял в недоумении, а Верзилу Билла, Рипа Грина и новенького рейнджера по имени Джимми Твид, высокого паренька из Арканзаса, — всех встревожил драчливый настрой Гаса. Джимми Твид никогда не видел Гаса, поэтому его удивила необычная задиристость того.
Калл не мог придумать, что сказать, поэтому стоял молча. Он знал, что у людей иногда возникает нервное возбуждение и они даже теряют голову, и предположил, что такой припадок случился с Гасом. Калл подошел к нему поближе, чтобы убедиться, что его приятель не бредит, и был тут же вознагражден за заботу увесистым тумаком по голени. Гас, хоть и находился в лежачем положении, исхитрился здорово стукнуть его.
— Да он помешался! — воскликнул Джимми Твид. — Если бы у него не болела нога, нам пришлось бы связать его.
— Я тебя знать не знаю, отойти отсюда! — предупредил Гас. — Если бы я мог, я бы с тобой еще не то сделал, что с Каллом.
— Думаю, у него нервное возбуждение, — предположил Калл, не найдя других объяснений буйному поведению Гаса.
Скандал не успел принять более угрожающие формы, когда в лагерь прискакал на только что купленном крупном сером коне Длинноногий.
— На ферму под Бастропом напал Бизоний Горб, — сообщил он. — Один старик спасся и сообщил новость. Мы формируем отряд для преследования индейцев. Всем предлагают влиться в него, за исключением Гаса и Джонни. Торопитесь. Нужно выступать поскорее, пока еще свежи следы.
— А почему меня не включили? — спросил Джонни Картидж. Он только что приплелся, хромая, в лагерь
— А потому что тебя оставили для погрузочных работ. Экспедиция вскоре отправляется. Нужно уложить все необходимое в повозки, усадить Гаса и следовать за нами. Встретимся в пути, если уцелеем.
— Да тут целая куча всякого барахла — одному не управиться, — понуро запротестовал Джонни. — От Гаса проку мало — он же нездоров.
— Еще как здоров — чуть мне ногу пополам не сломал, — заметил Калл.
Чем больше он думал о стычке, тем сильнее расстраивался и чувствовал себя несправедливо обиженным. Весь день он только тем и занимался, что грузил боеприпасы и снаряжение — за что же его так саданул друг, может, девушка ему что-то наговорила?
Прискакал и Чадраш, держа поперек седла длинное ружье. Он ничего не сказал, но по всему было видно, что он еле сдерживается.
— Ну, ребята, по коням! Бизоний Горб теперь на полпути к Бразосу, — скомандовал Длинноногий.
Каллу в тот день дали нового коня. Хотя он к нему еще и не успел приноровиться, через минуту уже сидел в седле. Невысокая гнедая лошадка скакнула вперед так резво, что он чуть не вылетел из седла; но после этого других прыжков, чтобы сбросить седока, лошадь не предпринимала. Калл успел прихватить с собой ружье и полный патронташ. Чадраш уже умчался вперед. Верзила Билл, Рип Грин и Джимми Твид садились на лошадей. Только один Длинноногий сохранял спокойствие. Он, не слезая с коня, наклонился, схватил оставленный кем-то кусок бекона и быстро запихнул его в переметную суму.
— Тут целая куча всякого барахла, — опять захныкал Джонни Картидж, глядя на внушительную гору одеял, кухонных котлов и кастрюль и различные хозяйственные принадлежности, разбросанные по всему лагерю.
— Кончай нытье! — прикрикнул на него Длинноногий.
Прискакал взмыленный Черныш Слайделл — в седле он сидел без рубашки, поскольку, помогая упаковывать грузы на повозки, снял рубашку, а когда объявили тревогу, боясь опоздать, вскочил в седло, а рубашку накинул на спину, не надевая, да еще вывернутую наизнанку.
Калл посмотрел на лежащего Гаса — ют уже успокоился немного.
— Ума не приложу, с чего это ты взбесился? — сказал Калл. — Может увидимся потом, в пути.
— До скорого свидания, — ответил Гас, ему вдруг стало стыдно за свой безобразный поступок.
Не успел он добавить что-нибудь еще, как Длинноногий повернул свою лошадь и помчался вслед за Чадрашем. Остальные рейнджеры, даже не построившись как следует, врассыпную кинулись за ним.
Гасу внезапно страстно захотелось скакать вместе со всеми, но он понимал, что это пока невозможно. На глаза его навернулись слезы, когда он смотрел на удаляющихся товарищей. Теперь и поговорить будет не с кем — торчи тут весь вечер и болтай с этим недоумком Джонни Картиджем.
Но прошло несколько минут и ему стало легче. В лодыжке все еще чувствовалась острая боль, но Клара Форсайт заверила, что придет снова и опять вотрет мазь в его больную ногу, если он не уедет вместе с экспедицией на рассвете. Теперь надо переждать всего одну ночь, и он опять увидит ее.
Еще больше его ободряла мысль, что на этот раз Клара будет принадлежать только ему. Калл уехал. Это обстоятельство здорово подняло его настроение, и уже минут через десять он, как репей, прицепился к Джонни и стал уговаривать его сгонять к мексиканцу-разносчику и купить бутылку виски.
— Нельзя мне напиваться, надо все это упаковать и погрузить, — отбивался Джонни, но Гас и слышать не хотел его увещеваний.
— Ты только купи виски, — наказывал он. — А сам можешь не пить.
7
Ночью разразилась жестокая буря с проливным дождем, сильным ветром и громовыми раскатами грома. Чадрашу и Длинноногому было наплевать на непогоду — они взяли быстрый темп и скакали без остановок. Смеркалось. У Калла возникли опасения, как бы не отстать от них и не заблудиться. Когда они продирались сквозь небольшие рощицы, состоящие из дубов и кустарников, он боялся, что его гнедая лошадка не сумеет пробиться сквозь чашу и они останутся одни. Поэтому он старался держаться как можно ближе к лошадям бывалых рейнджеров. Ему очень не хотелось отстать и заблудиться в первой в его жизни погоне за индейцами. В их группе насчитывалось пятнадцать всадников, большинство он не знал. Каллу сперва казалось, что за пятнадцатью лошадьми легко уследить, но он не учел погоду и надвигающуюся темноту. Временами он не мог разглядеть даже голову своей лошади и ехал интуитивно, словно ночной хищный зверь.
На душе стало легче, когда занялся туманный рассвет и он убедился, что скачет вместе с остальными бойцами отряда. Все они вымокли до нитки. Ручейки воды стекали с их шляп и волос. Скакали без передышки, не останавливаясь даже чтобы перекусить. Чадраш отделился от отряда и помчался на север. Его не было примерно час, но когда они наконец подъехали к сгоревшей ферме, он был там и изучал следы.