Читать интересную книгу ИВЦ: жаркое лето 81-го - Виктор Дан

Он пришел также к выводу, что централизованной экономике объективно присуще противоречие между общественным характером производства и принципом единоначалия. Неправильное разрешение данного противоречия приводит к непомерному развитию бюрократизма и искажению фундаментальных целей экономического развития. Экономии начинает развиваться ради самой себя, добывают руду и плавят металл, чтобы добывать еще больше руды и плавить еще больше металла. Мы производим больше всех металла в мире, а автомобили и кастрюли в дефиците.

Сначала его «Записки инженера по экономике» содержали двести пятьдесят страниц машинописного текста, потом он сократил объем до восьмидесяти, выбросив рассуждения и рыхлые обоснования. Вот этот документ Давиденко и собирался показать Терещенко.

Виталий читал все книги, изданные под редакцией Терещенко, в том числе знаменитую брошюру «Организация и управление: опыт США» и знал о главном заблуждении ученого, решившего помочь стране, где жили до революции его предки. Он думал, что в СССР неизвестны книги и исследования по вопросам управления и организации в США и Европе. На самом деле, и знаменитая энциклопедия под редакцией Мейнарда и другие работы были изданы, правда, небольшими тиражами еще до возвращения Терещенко. Они были в центральной городской библиотеке, а также библиотеке «Гипромеза», и Давиденко их читал. Просто экономическая и управленческая наука были политизированы, их выводы часто противоречили практике партии и государственных органов, поэтому игнорировались или осуждались, как, например, кибернетика. Действительно, если многоальтернативные выборы есть обратная связь в политической системе, а безальтернативные означают отсутствие обратной связи, и если система управления без обратной связи это путь в никуда, что равносильно вождению автомобиля с закрепленным намертво рулем (до смерти очередного генсека), то естественно кибернетика нам не нужна.

После семинара с участием Терещенко Виталий подошел к нему и попросил уделить ему четверть часа. Терещенко пообещал, но должен был завершить кое-какие неотложные дела в бухгалтерии до окончания рабочего дня. Выглядел он как типичный пожилой американский профессор: короткая стрижка, белоснежная рубашка, галстук «бабочка» и уголок носового платка в нагрудном кармане черного костюма.

Виталий просил четверть часа, но Терещенко увлекся, их беседа длилась почти час. Потом он заторопился:

– Я человек пожилой, мне еще ехать в Теремки автобусом. Вот вам мой адрес, я прочитаю вашу рукопись, если вы сократите ее до восьми страниц и пришлете почтой.

Их беседа мало напоминала дискуссию. Говорил в основном профессор.

Он сказал, что разочарован результатами своих попыток что-либо сделать для перестройки системы управления даже в сельском хозяйстве. Что он все больше убеждается в том, что отсутствие конкуренции убивает экономику.

Давиденко попытался возразить:

– Конкуренция равносильна взвешиванию на рычажных весах. Более эффективны хорошо отградуированные электронные весы. С позиций кибернетики централизованная экономика может быть самой эффективной.

– Это теоретическая возможность, которая на практике в нынешних политических условиях неосуществима. Работы академика Глушкова по созданию ОГАС тоже буксуют, так как встречают сопротивление на всех уровнях, а главное недостаток финансирования.

Спустя неделю Виталий отправил Терещенко реферат своей работы на восьми страницах и вскоре получил ответ.

В ответном письме профессор приветствовал признание за законом стоимости главенствующей роли в экономике, но сильно сомневался в готовности Политбюро пойти на столь радикальные изменения. Более того, он утверждал, что без личного знакомства на самом высоком уровне партийной иерархии эти предложения в Политбюро не попадут, а застрянут в аппарате ЦК, как и прежние письма в Политбюро, о которых он узнал из сопроводительного письма Виталия.

* * *

Кравченко возвратился в хорошем настроении:

– При мне Яков переговорил с Дедом и добился положительного решения. Дед разрешил заниматься в аспирантуре, если так уж хочется.

– Об этом должен знать Сошенко.

– Да. Яков тут же позвонил Сошенко и сообщил решение Деда. Вопрос, слава богу, улажен.

– Спасибо тебе, а главное Вайсбергу. Не ожидал, что он захочет этим заниматься.

– Мне не пришлось его уговаривать.

«Похоже у Вайсберга, как почти у всякого еврея есть инстинкт выталкивать „тонущего“ на поверхность. В этом евреи подобны дельфинам, которые спасают людей, вообще говоря, своих врагов. Я ему не враг, но и не друг, а человек далеко посторонний», – пришло на ум Виталию.

Август

В августе дети должны были ехать в пионерский лагерь. В конце июля Альбина вдруг заявила:

– Мне предложили, и я согласилась ехать воспитателем в лагерь. Буду рядом с детьми, все же будет спокойнее.

– А как же я, дом?

– Нам положен один выходной в неделю. Или ты сможешь приезжать на выходной.

– Туда ехать три часа в один конец, и автобусы переполнены.

– Согласись, что так будет лучше для детей. А ты обойдешься без няньки.

– Убойный аргумент.

Она с детьми уехала.

Обстоятельства сложились так, что все субботы были рабочими. Голевский уехал в отпуск в разгар строительства машзала. Кравченко не возражал, что многие посчитали проявлением слабости. Бриль бы в такой ситуации не позволил.

А ситуация была неприятной. По проекту нужно было опустить фальшпол на один метр, а это означало, что нужно выбрать и вынести из здания почти двести кубометров грунта. Начальник строительного цеха отказался выполнять эту работу. Август – месяц ремонта производственных и административных помещений, все заняты.

Решили создать бригаду добровольцев, добились дополнительной оплаты труда. В ближайший выходной организовали субботник, в котором участвовали все мужчины, включая руководителей. Землю приходилось выносить ведрами через окно. Три дня напряженной работы показали, что в лучшем случае работа займет три недели, а это недопустимо многого, если ЭВМ обещают поставить в сентябре.

Нужно искать транспортер, решил Виталий. Он вспомнил студенческие времена, когда они ходили на морскую пристань перегружать ракушечник из баржи в вагоны, чтобы заработать десятку себе на пиво или билеты в кино. С помощью транспортера они грузили шестидесяти тонный вагон за четыре часа.

Давиденко обошел все цехи, но ничего не нашел. В отчаянии пошел на заводскую свалку и не пожалел. Там он обнаружил транспортер десятиметровой длины, правда, с погнутыми стойками и надорванной транспортерной лентой. Два дня ушло на ремонт, зато в течение недели грунт был выброшен на улицу и вывезен. Оборудование нового машзала вошло в график.

* * *

В выходные Альбина не приехала, на следующую субботу по графику предстоял выезд всего отдела в «зеленый цех», подшефный совхоз. Их вывезли убирать лук. В таких случаях начальство работало на самых тяжелых участках. Другого способа воодушевить сотрудников не было. Жара стояла немилосердная. От переноски ящиков с луком впереди себя болела спина и руки. Хорошо, что загар исключал возможность солнечных ожогов, как это случилось при уборке редиски в мае месяце. Домой Виталий возвращался усталый. Заводской автобус высадил всех на троллейбусной остановке. В толпе Виталий увидел Саню.

– Привет, а ты как здесь очутилась? – спросил он ее.

– Мы тоже были на уборке лука. На другом конце поля, так что я тебя видела. Это ты как ослик таскал ящики, уперев взгляд в землю, ничего не замечая вокруг.

– Точно! Напахался прилично. Едем, нам по пути.

Они протиснулись на заднюю площадку троллейбуса. Их руки и бока соприкасались при каждом толчке троллейбуса. Виталий с ужасом отметил, как неумолимой волной нарастает желание. Он постарался отстраниться. Она, вероятно, тоже почувствовала нечто подобное, смутилась и заговорила торопливо:

– Как тебе работается с новым начальником?

– Не хуже, чем со старым. Парень он хороший, но не в обиду будет сказано, хороший человек это не профессия. Полностью отсутствуют административные навыки. У него было с десяток подчиненных с высоким интеллектом и невероятной внутренней мотивацией. А у нас полторы сотни сотрудников и половина из них приходит заработать на жизнь и не более. Он не в состоянии принять решение в условиях малейшей неопределенности, а полной определенности не бывает никогда. Назначен он через голову Бондаренко, поэтому его быстро съедят. Есть человек, который очень хочет занять его место.

– Он работает у вас?

– Работал. Но у нас работают его агенты. Они поддерживали Бриля и теперь очень опасаются, что я их уберу из отдела.