На воду легли первые оранжевые лучи встающего солнца. Широкая река все так же плавно стремила свои воды куда-то в неведомое. В белое пятно на карте, в чистый, не расписанный названиями гор и рек, мир.
Катрин неохотно потянулась к одежде.
Король ушел не оглядываясь. И хорошо, ибо монарх был близок к новым соплям. А сопливый монарх — первый симптом государственной эпидемии гриппа. Вируса, которого здесь быть не может. Значит, и не будет.
Катрин посмотрела на подарки. Серебряный, с крошечными, но дивно чистыми сапфирами и изумрудами, браслет и небольшая фляга. Да, лучший джин земель Ворона. «Выпей, когда найдешь то, что ищешь». Нет уж, когда мужчины преподносят тебе на прощание спиртное, пора завязывать с алкоголем. Тем более, что в баклаге может оказаться не только чистый джин…
Шпионка широко размахнулась — фляга булькнула в воду где-то на середине реки. Эх, пусть кто-нибудь другой выпускает этого «джина». А память в браслете останется.
Катрин пошла умываться.
* * *
Глава 11
— Холодно, — задумчиво прошипела Блоод.
Энгус и Катрин изумленно воззрились на подругу. Вообще-то, холодно было уже давно. Четвертый день путники двигались по узкой дороге среди каменных обвалов. Все вокруг припорошил жиденький снежок. Если бы снега было больше, среди промерзших глыб было бы поуютнее. Сейчас порывы ледяного ветра срывали со скал белую пыль, швыряли в лицо и за шиворот. Яркое солнце, временами проглядывающее сквозь висящую над ущельями туманную завесу, путешественникам совсем не помогало. Бедной Блоод пришлось защищать глаза в пять слоев. Друзья своим внешним видом от замотанной ланон-ши не слишком отличались — в качестве платков и шарфов было использовано все что можно. Катрин опасалась, что еще денек-другой и сопли с бесчувственного носа придется откалывать ножом. Перевал казался недостижимым…
До этих проклятых мест они добирались шестнадцать дней по практически безлюдной горной дороге. За это время путники встретили единственный торговый караван, да пару раз удалось переночевать в горских шатрах, весьма похожих на юрты, знакомые Катрин по телепередачам. Встречали путников гостеприимно, ненавязчиво удивлялись малочисленности отряда, вызывались проводить. Катрин вежливо отказывалась — у местных жителей хватало собственных забот. Места были глухие, основные поселения горных кланов располагались севернее и южнее неприветливых перевалов. Действительно, те кручи казались просто курортом по сравнению с сегодняшним бесконечным подъемом. Иногда шпионке казалось, что они заблудились. Но дорога, местами больше похожая на козью тропу, оставалась одна-единственная. Временами попадались сломанные колеса и кости павших лошадей. То, что купцы умудрялись пробиваться здесь со своими громоздкими фургонами, было просто чудом каким-то.
Вечером путешественники едва наскребли топлива для костра. Вкуса похлебки Катрин не чувствовала, счастливая уже тем, что в желудок вообще попадает горячее. В разреженном воздухе костер горел отвратительно. Куски баранины едва успели свариться. Хотелось скорее лечь и согреться. Уже несколько дней путники спали втроем. Так было теплее, хотя и ненамного. Блоод даже под двумя плащами оставалась прохладной, а Энгус был мелковат для полноценной грелки. Катрин ловила себя на мысли, что занятие сексом с тремя-четырьмя огромными потными неграми не такая уж отвратная штука. В теории, конечно. Обстановка настолько не располагала к любви, что даже суккуб не проявляла энтузиазма. Бедняжка Бло, у ланон-ши даже не было возможности свернуться привычным клубочком.
Катрин простучала зубами все отведенное темнотой время для отдыха. Завывал ветер, шуршали по плащу заряды снежной крупы. Девушка даже не слышала дыхания соседей по ложу. Только в поясницу упирались колени Блоод, да вздрагивали руки, обнимавшие талию Катрин. Энгус невежливо обратился спиной к своей леди. Зато у него была замечательно теплая задница.
Утром путники проснулись в бело-розовом мире. За ночь ветер стих, снег лежал слепящим ковром. Блоод, раздраженно шипя, принялась защищать глаза. Катрин помогла затянуть повязку, потом девушки выползли из-под отяжелевших от снега одеял. Мир снаружи оказался невыносимо слепящ и невинен. Засыпанные снегом склоны переливались всеми оттенками розового. Шар восходящего солнца раскачивался на пиках далекого хребта — этакий великолепнейший сказочный торшер. Там, куда не успел докатиться розовый восторг новорожденного дня, еще лежала траурная белизна. Лошади стояли неподвижно, укрытые все теми же бело-розовыми попонами.
Содрогаясь от холода, Катрин подхватила плащ. Энгус жалобно застонал.
…Следы тянулись вокруг лагеря. Еще одна цепочка, диаметром поменьше, взяла в кольцо лошадей. И совсем короткая вереница следочков окаймляла лёжку людей. Катрин с ужасом поняла, что кто-то совсем недавно стоял чуть ли у нее на голове. Четкие отпечатки маленьких ступней с пятью крошечными пальчиками.
Катрин была готова поклясться, что путников рассматривал пятилетний ребенок.
— Я ничего не чувствовала, — прошептала суккуб.
Катрин пошла по следам. У края дороги обнаружилась характерная промоина, оставленная желтоватой струйкой. Потом следы маленьких ступней исчезли. Следующий отпечаток шпионка заметила лишь случайно, взглянув на скалу выше по склону. Кем бы ни было маленькое создание, прыгало-скакало оно по-чемпионски.
— Вег-дич. Не вырос, потому что здесь жрать нечего, — пробормотал Энгус, пританцовывая от холода и осторожно растирая свою заживающую руку.
— Поехали по быстренькому. Пока ветер снова не начался, — скомандовала Катрин.
Ей еще долго казалось, что сверху, со скальных уступов, за ними следят маленькие серьезные глаза.
* * *
На перевал путешественники выбрались во второй половине дня. Ветер утих, сразу чуть потеплело, и двигаться, даже несмотря на снежную целину, стало гораздо легче. Впереди лежал бесконечный лабиринт горных хребтов. Все оттенки красного — от нежно-розового до багряного — заливали и небо, и землю. В самой вышине по небосводу плавали роскошные кляксы голубого, смешивались с росчерками сиреневых и лиловых красок.
Трое всадников смотрели молча. Мир был неправдоподобен. И бесконечен. Трудно поверить, что где-то дальше имелось море, зеленые сады и желтые степи.
* * *
Два дня спуска… Бездонные пропасти, обледеневшие камни, жутко нависающие над головой. Иногда внизу мелькала узкая бурная вода, но даже шум реки не залетал оттуда ввысь, к тропе. Лошади осторожно ступали по скользкой поверхности. Снега здесь было меньше, но приходилось то и дело перебираться через свежие каменные осыпи. Катрин полностью доверилась своему Вороному. Возможно, жеребец бывал в горах и раньше. По крайней мере, в отличие от остальных лошадей, он сохранял полнейшее спокойствие. Впрочем, сейчас трое остальных животных слишком устали, чтобы нервничать. Вьючная кобыла, из захваченных «кулацких», была на грани истощения. До равнины оставалось ещё не менее десяти дней пути. Это если леди-предводительница все правильно запомнила и не сбилась в подсчетах. Карта изображала горный путь несколько упрощенно — просто замысловатой загогулиной.
* * *
— …Море разное. И берег виден не всегда. Моряки плавают так далеко, что порой сотни дней не видят берега. В открытом море шторма, волны громадные. Почти как здесь, только вместо камня, вода. Соленая…
На Катрин смотрели недоверчиво. Действительно, водяные кручи до неба — это вы, леди, загибаете отчаянно.
— Зачем вода. Соленая? — задумчиво спросила Блоод.
— Чтобы рыба не портилась.
— Рыба? — суккуб поморщилась. — Высушить. Вместе с рыбой. Ловкий способ?
— Очень. Только малость затратный. И потом, я сушеную ловить не люблю.
— А я много воды. Не люблю.
— И что будем делать?
— Тебе придется ловить полусушеную рыбу, а море вдвое сократим в размерах, — заявил, оборачиваясь, Энгус. — Будет по-честному.
Возмутиться Катрин не успела. Лошадь Энгуса заржала и шарахнулась вбок. Идущая следом вьючная кобыла, завизжав, рванулась в другую сторону. Повод лопнул, парень с проклятьем полетел на камни. Катрин увидела врага…
Посреди дороги настороженно присела большая дымчато-серая кошка. Что она делала на пустынном тракте, понять было сложно, но и для животного встреча с людьми оказалась сюрпризом. Ветер, будь он проклят…
Кошка рассерженно глянула в глаза Катрин и зашипела. Куда там сдержанной Блоод. Эта — просто разгневанный паровоз. Кошачье шипение заглушило истерику лошадей. Вороной попятился. Катрин потянулась за глефой. Кошка, догадавшись, что покажут ей не сахарную косточку, совершила грандиозный прыжок метров в десять и скрылась за камнями.