Читать интересную книгу Оливковая ферма - Кэрол Дринкуотер

Откуда-то внезапно выныривают три или четыре маленьких самолетика, жужжащих, как рассерженные шмели. Они летят низко, всего метрах в десяти от верхушек деревьев, и, добравшись до огненной стены, выливают на нее тонны красной жидкости. Потом самолетики проворно разворачиваются и летят к заливу, там, ныряя носом в волны, всасывают в себя соленую средиземноморскую воду, которая смешивается у них в брюхе с красным порошком, и опять спешат к холму. За час каждый из самолетов делает примерно пятнадцать заходов. Мы все как завороженные наблюдаем за их слаженной работой.

— Помнишь, ты брал меня на авиашоу в Биггин-Хилле? — шепотом спрашиваю я у папы. — Никакого сравнения! Тем еще учиться и учиться.

— Да, — кивает он, не отводя взгляд от неба, — надо отдать французам должное: это у них здорово организовано.

Я хочу подняться по склону, чтобы посмотреть на работу воздушных пожарных поближе, но Мишель и Хашиа не пускают меня. Вес каждого водяного заряда легко может убить человека. Я слышу, как трещат и ломаются под напором воды сосны, и с ужасом представляю себе, что случится с пожарными, если летчик случайно промахнется. С детства я испытывала романтический восторг перед героической работой пожарных и спасателей, а сегодня это чувство вспыхнуло вновь и еще многократно усилилось.

К вечеру пожар потушен. Красные машины неторопливо разворачиваются и покидают нашу дорогу. Мы остаемся с ощущением усталости и странной пустоты, смешанной с огромным облегчением. Что-то большое и страшное пронеслось мимо, едва задев нас, и теперь в мире опять царят тишина и покой. Мистраль, как и обычно в этих местах, после заката совсем стих.

— Завтра мы вернемся, — обещает нам командир пожарных, — чтобы наполнить ваш резервуар. Несколько наших ребят будут дежурить на холме всю ночь на случай, если опять поднимется ветер. Ведь достаточно одной только головешки…

Вдвоем с Мишелем мы поднимаемся по крутой каменистой тропинке, чтобы лично оценить масштабы катастрофы. На склоне мы встречаем четверых молодых пожарных с потными, измазанными сажей лицами. Мы жмем им руки и приглашаем к себе на обед. Они вежливо благодарят, но отказываются: им нельзя покидать свой пост. К тому же у них есть все необходимое: под чудом уцелевшей зеленой сосной сложены канистры с водой и еда в контейнерах. Везде, насколько хватает глаз, земля усыпана обугленными стволами деревьев — везде, но только не на нашем участке. У нас не пострадала ни одна травинка. Только теперь я понимаю, почему местный совет так настаивал на вырубке всех дикорастущих растений между участками: огонь не добрался до нас только потому, что ему не за что было уцепиться.

Мы доходим до резервуара, и, поднявшись по короткой лесенке, я заглядываю внутрь: воды осталось совсем немного, и она ярко-красного цвета, на поверхности плавает несколько мертвых птиц. А кроме того, хорошо видно, что дно резервуара выстлано толстым слоем сосновых иголок. Так вот почему у нас из кранов текла рыжая вода!

— Его лучше бы держать закрытым, — советует один из пожарных.

Я киваю. Хашиа твердит нам об этом все лето.

— Завтра мы его вычистим, — обещает молодой человек.

Склон вокруг нас напоминает огромное кладбище деревьев; то тут, то там от земли поднимаются струйки дыма, а воздух невыносимо воняет гарью и обжигает, как в сауне. Нам пора возвращаться.

— Bonsoir, — говорит Мишель. — Если мы можем быть вам чем-нибудь полезны…

Парни застенчиво пожимают плечами, а потом один из них, темноволосый и голубоглазый, лет двадцати, не больше, робко спрашивает:

— Monsieur, nous avons vu les chiots… ils sont à vendre?

Ваши щенки, они продаются?

Мы поспешно заверяем их, что восемь щенков к их услугам. Еще двое молодых людей выходят вперед и очень серьезно обещают, что станут щенкам хорошими хозяевами. Мы договариваемся, что завтра утром после дежурства эти трое зайдут к нам и выберут себе по щенку.

* * *

Утро следующего дня тоже получается богатым на события. Первой появляется огромная автоцистерна, которая, тяжело пыхтя и сбивая с деревьев уцелевшие ветки, поднимается по склону и почти полностью заполняет наш резервуар. Вскоре после нее прибывает представитель местной администрации в сверкающем, серебристо-сером «рено». Это невысокий, плотный мужчина с седыми усами, который ходит, важно заложив руки за спину. Для провансальца довольно странная привычка: обычно руки необходимы местным жителям для жестикуляции. Я спускаюсь вниз и здороваюсь с ним, а он сразу же заявляет, что хочет поговорить с мужчиной, если в доме таковые имеются. Подобный сексизм, весьма характерный для Лазурного Берега, сразу же настраивает меня против нашего гостя.

— Он занят, — твердо говорю я. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Явно недовольный перспективой иметь дело с женщиной, он пожимает плечами.

— Мне надо тут посмотреть.

— Ущерб от пожара?

Чиновник раздраженно кивает. Ну разумеется! Прищурившись, он оглядывается, пару минут внимательно изучает наш дом и, судя по презрительному изгибу губ, приходит к выводу, что мы поселились в развалине.

— Beaucoup de travail[128], — наконец изрекает он.

Я смеюсь, потому что ту же самую мысль и теми же самыми словами высказал в свое время наш агент по недвижимости месье Шарпи. Мне уже давно надоело объяснять всем и каждому, что именно возможность восстановить здесь все своими руками и соблазнила нас на эту покупку. Обойдя дом, мы подходим к бегущей наверх тропинке. Чиновник задирает голову, смотрит на вершину холма и тяжело вздыхает — его явно не радует перспектива такой физической нагрузки. Однако шагает он довольно бодро и даже опережает меня.

Четверо молодых пожарных, несущих вахту на склоне, кажутся усталыми после бессонной ночи, и всем им не мешало бы принять душ и переодеться, но жизнерадостности со вчерашнего дня у них не уменьшилось. После продолжительной церемонии рукопожатий они ведут чиновника на экскурсию по склону, а я остаюсь их ждать. Осмотр повреждений продолжается довольно долго.

— Вас можно поздравить, — объявляет чиновник, вернувшись. — Vous, votre mari, vous êtes des bons citoyens[129], и мы рады приветствовать вас в нашей коммуне. — Он сердечно пожимает мне руку. — Я бы хотел познакомиться с вашим мужем.

Мне кажется, что вниз я спускаюсь в компании совсем другого человека. Он что-то насвистывает, с интересом озирается, расспрашивает меня о нашем хозяйстве. Пожарные спускаются вместе с нами, и видно, что они с трудом переставляют ноги. Мишель предлагает всем кофе, но молодые люди вежливо отказываются: им явно не терпится попасть домой. Они уходят, пообещав вернуться днем, для того чтобы выбрать щенков. За бутылкой красного вина — еще нет десяти часов, и наши родители взирают на нее с ужасом — чиновник спрашивает Мишеля, чем мы занимаемся.

— Ah, les artistes, maintenant je comprends![130]

Мы не станем возражать против визита фотографа из местной газеты «Утренняя Ницца»? Нет-нет, нас фотографировать он, разумеется, не станет, частная жизнь неприкосновенна! Только последствия пожара. Мишель, разумеется, дает свое согласие.

Весь остаток дня у нас на участке непрерывная череда гостей. Приезжает пожарная бригада, оценивает обстановку и решает оставить на склоне двух наблюдателей:

— Ветер, похоже, усиливается, и осторожность не помешает.

Потом прибывает фотограф, небритый и нечесаный парень, которого гораздо больше интересуют девочки в бикини, чем последствия пожара. Те откровенно кокетничают и упиваются его вниманием. И наконец, главный момент дня: появление четырех молодых пожарных, отмывшихся, чисто выбритых, переодевшихся в штатское и красивых, как юные греческие боги. Они решили, что все четверо возьмут по щенку. Девочки носятся по дому как ошпаренные, вертятся перед зеркалом, причесываются, переодеваются, ищут губную помаду и хватают мою, после чего плюхаются в шезлонги и принимают такой вид, точно не вставали с них весь день, предварительно убедившись, что все имеющиеся в наличии щенки резвятся у их ног.

Потом щенков долго гладят, тискают, восторгаются ими, а при этом, как я догадываюсь, между молодыми людьми и девочками заключается тайное соглашение о встрече в Каннах сегодня же вечером. Наконец четыре зевающие от волнения щенка находят себе хозяев. Конечно, прямо сейчас их забрать нельзя, они должны еще какое-то время провести со своей матерью, а потому все молодые люди тут же с горячностью заверяют, что будут часто проведывать своих избранников.

— Одному-то из парней не повезло, — шепчу я Мишелю, но тот — невинная душа! — даже не понимает, о чем я.

После ужина девушки и их верный рыцарь Хайо удаляются в ту сторону, где заманчиво сияют яркие огни Канн, а мы, ветераны, устраиваемся на верхней террасе и мирно сидим, любуясь на звезды и луну. После мистраля воздух особенно прозрачен, и мы различаем каждый кустик на спускающемся к морю склоне холма.