Читать интересную книгу "Гача-игры до добра не доводят - Loron Li"

Ведь, насколько я выяснил, у каждого человека свой запах, и хоть моё обоняние немного лучше, чем было, но сам бы я разницы точно не учуял.

— Так значит, справа Гара, а слева получается Лара! — по лицам девочек я понял, что угадал, но награда меня ждала другая.

— Ты снова это сделал, колдун! Мы так старались, а ты снова различил нас! — те набросились на меня со своими кулачками, не стремясь сделать больно, просто чтобы показать своё неудовольствие. После этого шутливого избиения, где я закрывался и просил такой же шутливой пощады, едва сдерживая смех.

— Так уж и быть, мы тебя пощадим, но в следующий раз ты точно нас не различишь! — после этого они побежали жаловаться маме или придумывать новый план, как меня запутать.

Поднимаясь с пола, я не мог перестать улыбаться, про себя думая, что хоть девочки с самого юного возраста полны коварства, с ними общаться крайне интересно и захватывающе. Когда даже поздним вечером лесорубы не переставали рубить деревья, магесса, создав светляк, освещала им работу.

Чтобы те посменно подготавливали бревна, очищая их от всего лишнего. Позже другие люди волокли их к будущим новым домам, так что иногда я просыпался от того, как особенно крупное дерево с размаху шлёпнется на снег, который не особо смягчал его удар.

На следующий день, как всегда, началась заруба. Пока взрослые практически работали круглосуточно, мы держали оборону в нашей построенной крепости. Девочки-близняшки лепили снаряды, а я служил разносчиком боеприпасов, подавая боеприпасы, наверное, уже друзьям, когда те метко и сильно попадали в наступающих, чьи снежки летели со всех сторон.

— Гомешь, смотри там с той стороны пытаются обойти, такими темпами они нас точно снежками закидают! — произнёс Морис, прикрываясь за вылепленным укрытием, когда плотные снежки мощными снарядами пролетали мимо или врезались в затвердевшую и заледеневшую защиту.

Невольно бегая и сильно пригибаясь, когда попадание такого сжатого снежка может запросто оставить синяк, я в руках поднёс Гомешу новую партию снежков, едва убрав голову с траектории снежка, который чуть не попал мне в грудь, когда я заметил его боковым зрением.

— Не боюсь, Морис, я уже несколько человек выбил, и они побежали жаловаться мамочкам! — азартно усмехаясь, тот запустил закрученный снежок, который чуть не попал в голову новому пареньку, лавировавшему между сугробами.

Недовольно цокнув, Гомешь быстро поднял ещё один снежок и, сжав его ещё плотнее, метко запустил в голову другому высунувшемуся парню, от чего тот упал ошарашенный и, возможно, даже немного оглушённый.

После этого стали слышны вскрики Логера, который поймал сразу пару снежков себе в тело и теперь, лёжа на спине, морщился и потирал места попадания, стоило уже на этом этапе понять что с снежками не все в порядке.

Словно раненого, я оттащил его от опасного участка, позволяя тому отдохнуть и вытереть выступившие слезы, и, заняв его место, сам начал кидать снежки. Вроде у меня сила в руках прибавилась, да и скорость с ловкостью, но всё, как бы я ни кидал, получалось довольно слабо.

Зато в меня ещё ни разу не попали, когда, словно в замедленной съёмке, я уворачивался от снарядов, и адреналин обострял мои чувства. Снова краем глаза я смотрел за ситуацией в нашей крепости.

Фион держал наш тыл. Он кидал на удивление сильно, несмотря на то, что по телосложению он не далеко от меня ушёл. Гомеш держал центр наступления, а я, держа правую часть, увидел, как приятели Мартина с новыми дружками слегка покрыли камень снегом. Видя, что по траектории камень должен попасть в Гомеша, я не раздумывая прыгнул, заваливая его в сторону.

Чувствуя, как камень врезается мне в верхнюю часть лба, где-то справа, я ощутил удар, после которого свалился вниз. Мир кружился, подкатила тошнота, и я лишь чувствовал, как по лбу в сторону течёт тёплая жидкость. Вокруг с криками забегали близняшки, которые каким-то платочком зажали рассечение.

Кажется, от боли я в падении успел потерять сознание. И сейчас, чтобы не зарыдать от боли, приходилось сильно сжимать кулаки. Тем более, обеспокоенно нависающие надо мной близняшки заставляли пытающиеся выступить слезы втянуться обратно.

Я слышал, как Гомеш явно полез выяснять отношения с тем дебилом, что решил кидаться камнями. Морис также был сильно нахмурен и рассержен, даже трусоватый Логер был заведён, и всё явно перерастало в драку. Но я лежал, чувствуя некоторую отстранённость от того, что со мной происходит.

Возможно, тому виной некоторое сотрясение, поскольку меня подташнивало, но мой череп явно был цел, и я думал, зачем я сейчас подставился. Ведь Гомеш мог в принципе и сам уклониться, а в итоге я схлопотал камнем в голову. Но чувствовать, как две девочки чуть ли не рыдают, будто я на пороге смерти, было как-то неловко.

— Всё нормально, у меня на удивление крепкий череп… — слабо улыбнувшись, я попытался встать, но закружилась голова, и я лёг обратно на утрамбованный снег. — Хоть череп крепкий, а мозг, как и у всех, сплошное нежное желе.

Когда я себя ругал за то, что совсем забыл, что должен носить амулет против подобного, но и потратить ценную вещь, чтобы отразить простой снежок, было бы крайне глупо. Ведь другого защитного амулета у меня не было.

— Лежи смирно, а то мы снова тебя стукнем! — девочки навалились на меня, не давая подняться, и чуть ли не выбив воздух из моих лёгких. Я слышал, что там началась драка, в которой даже Фион решил поучаствовать.

Вздохнув, я был уверен, что теперь у меня будет стильный шрам на лбу, чему я совсем не радовался. Ведь хоть шрамы и украшают мужчину, я считаю, что шрам — это напоминание об неосторожности и непродуманности действий, приведших к ранению.

Кровь вскоре остановилась, и драка быстро закончилась, когда вмешались взрослые и всех разогнали подзатыльниками. К этому моменту голова более-менее утряслась, и я смог подняться, хоть всё ещё немного вело в сторону. Выбравшись из укрепления, меня, словно совсем беспомощного, довели до дома.

Там уже отчитывали Фиона, который не мог объяснить, кто ему фингал поставил. А когда зашёл я, Марта, всплеснув руками, переключилась на меня, говоря, какой я маленький оболтус и совсем без чувства сохранения, раз ловлю камни головой.

Но из-за того, что я изображал умирающего лебедя, Марта не столь усердно прошлась по моим подвигам и тёплой водой стёрла кровь, что успела подсохнуть на коже.

— Ну как ты,