Читать интересную книгу Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоан Флетчер

Когда женщина была надежно защищена сонмищем невидимых сил, она ложилась в постель, и начинался первый этап родов. И после того как акушерка убеждалась, что расширение достаточно большое, ее ассистенты помогали роженице встать с ложа и сесть в родильное кресло. Оно заменило устаревшие родильные кирпичи — на них египтянки садились на корточках. С обеих сторон кресло имело ручки, за которые можно было держаться, и спинку для опоры. Акушерка сидела перед женщиной, однако Соран не советовал ей «в упор смотреть на гениталии роженицы, иначе от стеснения у нее могут напрячься мышцы»[278]. Женщину подбадривали, говоря, чтобы она тужилась, и потом акушерка принимала ребенка. Ее ассистенты держали наготове «теплую воду для обмывания, морские губки для промокания, вату, чтобы прикрыть женские органы, материю для пеленания новорожденного, подушку, на которую класть ребенка поодаль от женщины, пока отходит послед, а также нюхательные травы и фрукты, такие как мята болотная, яблоко и айва»[279].

Богатые, конечно, уже с давних времен пользовались болеутоляющими средствами, такими как отвар белены (Hyoscyamus), являющийся слабым наркотиком, и опиумный сок, или «маковые слезы», получаемый из головок мака (Papaver somniferum), чьи свойства знал греческий ботаник Диоскорид. Отвар корня белой мандрагоры давали «перед хирургическими операциями и проколами как болеутоляющее средство»[280]. Похоже, что также пользовались каннабисом (Cannabis sativa). В древнеегипетских медицинских текстах каннабис рекомендовался для лечения «матерей и детей». Он служил лекарством для ассирийцев, греков и римлян. В акушерстве он нашел применение благодаря тому, что «усиливает сокращения матки и в то же время существенно ослабляет родовые муки»[281]. Весьма вероятно, что Клеопатре дали подышать дымом тлеющего каннабиса, чтобы облегчить ее первые роды. К этому средству, несомненно, прибегли, когда в страшных муках рожала четырнадцатилетняя девочка в Иерусалиме в IV веке. Попытка произвести на свет полный срок выношенного ребенка при недоразвитом тазе привела к разрыву шейки матки и фатальному кровотечению; на месте ее захоронения нашли обуглившийся каннабис.

В других условиях несчастную девочку могли бы спасти, если бы ей сделали сложную операцию на брюшной полости, которую к I веку до н. э. уже умели выполнять. Говорят, что именно таким образом сам Цезарь появился на свет, когда у его матери Аврелии были тяжелые роды. Предположительно, родовое имя Цезарь происходит от термина «кесарево сечение» (лат. caedo, — ere, caesus sum — разрезать, резать).

Подобные процедуры, безусловно, стали возможными после того, как были достигнуты успехи в создании медицинского оборудования, искусно сделанных точных инструментов, вроде диоптры, или бронзового зеркала, применявшегося для внутреннего обследования в I веке до н. э. Он был более гладкий, чем его средневековые аналоги, а в медицинских текстах александрийских школ особо отмечалось, что такие холодные металлические инструменты необходимо нагревать и смазывать, как и руки врачей.

Однако несмотря на имеющиеся инструменты и болеутоляющие средства, роды Клеопатры могли быть осложнены проблемами как психологическими, так и физическими. При ненормальном пульсе и дыхании обычно смазывали шейку матки растительным маслом или жиром. Если бы ребенок изменил положение, проделали бы физические манипуляции, чтобы не допустить опасного нарушения дыхания. Хотя Соран говорил акушеркам, что «все нужно делать осторожно без травм»[282], под рукой находились поистине страшные инструменты, чтобы извлекать мертворожденного ребенка, или когда жизнь матери считалась более важной, даже если это не обязательно было так.

Извлекать плод целиком могли с помощью крюка для вытаскивания, изогнутыми ножами его обезглавливали, а потом доставали по частям. Соран предпочитал избегать таких экстремальных рисков для матери и ампутировал части тела по мере их появления. Кроме того, если голова оказывалась слишком большой, чтобы выйти естественным путем, использовался краниокласт — зазубренные металлические хирургические щипцы, которыми дробили и удаляли череп.

Роды являлись самым опасным периодом в жизни женщины, поэтому девушки, вступавшие в брак в раннем возрасте, когда тело еще недостаточно развито, чтобы выполнять ожидаемую функцию, нередко умирали от разрывов, маточного кровотечения и инфекции при родах. Эпитафия на могиле восемнадцатилетней девушки гласила: «Кто здесь лежит? Героида. Как и когда она умерла? Слишком тяжким было бремя, и она не перенесла родовых мук. Лишь мгновенье длилось ее материнство, но и ребенок тоже умер. Пусть земля ей будет пухом, и пусть Осирис подаст ей холодной воды»[283]. Вот еще одна трагическая история, о которой мы узнаем из письма, отправленного некоему отцу: «Получив мое письмо, пожалуйста, скорее приезжайте домой, потому что ваша бедная дочь Геренния умерла. А мы уже думали, что она пошла на поправку после выкидыша. На восьмом месяце она родила мертвого ребенка и прожила четыре дня. Потом она умерла. <…> Приезжайте, если хотите увидеть ее»[284]. Цезарь сам получил такое письмо, когда сражался в Кенте. В нем сообщалось, что его единственная дочь Юлия умерла во время родов и что ее ребенок, его единственный внук, умер несколькими днями позже. В жаркий августовский день 54 года до н. э. их обоих кремировали, а Цезарь не смог проститься с ними. Поэтому он, да и весь Египет, должно быть, с большой радостью узнали, что Клеопатра родила здорового ребенка. Теперь она с полным основанием могла называться «великой матерью Исидой», «великой матерью богов» и матерью Гора, потому что ее первенцем был мальчик.

Она сразу же стала символом материнства — образ живой Исиды, кормящей грудью младенца, не мог быть недооценен. Однако несмотря на столь мощное пропагандистское воздействие, кормление грудью рекомендовалось матери только по прошествии трех недель, чтобы она могла окрепнуть. В этот период ребенка кормили из небольших горшочков с насадкой в форме чертополоха коровьим или козьим молоком, но от них могла начаться диарея или дизентерия. Поэтому женщины с достатком предпочитали брать кормилиц. На эту роль старались найти здоровую женщину в возрасте от двадцати до сорока лет, имевшую несколько своих детей и предпочтительно гречанку.

После родов мать и ребенок обычно оставались одни в спальне в течение семи дней — времени, когда они больше всего подвергались воздействию сверхъестественных сил, из-за чьих козней, как считали, была высокая детская смертность. Обычно детям давали имя только по истечении недели после рождения. Для Клеопатры, наверное, возжигали благовония, которыми пользовалась Исида, чтобы оградить новорожденного Гора от злых сил. Царицу окружали ароматы самого дорогого ладана, мирры и фисташковых смол, спасавшие ее от всех бед.

На седьмой день молодой матери по традиции дарили косметику и зеркало. Одевшись соответственно случаю, она выходила для совершения благодарственных молебствий, и ребенку присваивалось имя на специальной церемонии. После усердных забот Ирады и Хармионы в великолепном наряде Клеопатра теперь могла появиться перед приближенными и объявить о рождении нового фараона.

В Серапии Саккары и повсюду в стране установили стелы с эдиктом на египетском демотическом языке, и правнук Птолемея I в седьмом поколении получил то же самое имя для продолжения династии, берущей начало от единокровного брата Александра. Дополнительные эпитеты Филоме-тор и Филопатор — «Любящий мать и отца» — в честь обоих родителей получили отражение в его египетском имени «Птувлмис дцжед тув ен еф Кисрс» — «Птолемей, названный Цезарем», так как Клеопатра не хотела, чтобы «возникали какие-то сомнения в отцовстве ребенка. Он соединил Египет и Рим в своей родословной»[285]. Александрийцы полностью признали этот факт, прозвав его Цезарион, что значит «сын Цезаря» или «маленький Цезарь», и под этим именем он известен до сих пор.

Рождение сына Клеопатрой, должно быть, явилось предметом особой гордости в римском мире времен Цезаря, где мальчики ценились больше, чем девочки. Сообщив своим друзьям Гаю Матию и Гаю Оппию новость, что он стал отцом, Цезарь задумал провести закон, позволяющий ему брать жен сколько угодно для рождения наследников. Это свидетельствовало о серьезном характере его отношений с Клеопатрой и намерений по поводу их сына.

Цезарь выпустил монеты с изображением своего мифологического предка Венеры-Афродиты, держащей жезл, и серию других монет, отчеканенных на Кипре, острове, где она родилась. На последних — Клеопатра в образе Афродиты с таким же жезлом и ребенком на руках. Имевшие хождение в Средиземноморском мире, они донесли новость до жителей зарубежных стран. За эдиктом Клеопатры, разосланным по всему Египту, последовал другой — об имени Цезариона, и его титулы высекали на стенах важнейших монументов.