— Дайте мне точку опоры, и я сдвину земной шар! — пообещал молодой ученый.
И в целях всемерного выдвижения молодых кадров ему поручили провести этот небезопасный для планеты эксперимент.
Выхлопотали для НИИ точку опоры. Установили. Можете сдвигать!
— А рычаг? — спрашивает молодой ученый.
— Какой рычаг?
— Которым сдвигать.
— Здравствуйте! Почему же вы сразу про рычаг не сказали? Кто нам теперь, в середине года, рычаг выделит?!
Ну, в целях всемерного укрепления дисциплины отчитали молодого ученого, покритиковали… А рычаг все равно доставать надо. Стали хлопотать. Написали обоснованную заявку, провели через Всехвсемснаб. И добились своего. В целях оказания всемерной помощи научным учреждениям Всехвсемснаб твердо пообещал выдать в следующем году рычаг. Новый. Хороший. И не подвел: выдал точно в срок.
Но ведь точка опоры весь прошлый год оставалась неиспользованной. И в этом году в целях всемерного пресечения бесхозяйственности точку опоры у НИИ забрали. А без нее с одним рычагом планету ни за что не сдвинешь. Даже пробовать нечего.
Опять отругали ученого. И в следующий раз, учтя ошибки прошлых лет, НИИ послал заявку и на точку опоры, и на рычаг.
Послал заблаговременно, в целях своевременного оформления.
Во Всехвсемснабе заявку внимательно изучили и в целях всемерной экономии урезали: точку оставили, а рычаг сократили. Тем более что весь прошлый год рычаг в НИИ шлялся без дела и даже стал ржаветь…
И опять молодому ученому пришлось начинать все сначала. Снова пришлось доказывать, что если ему дадут и точку, и рычаг, то он сдвинет земной шар.
И до того он издергался, до того нервы себе истрепал, что стал на людей бросаться и бюрократов чуть ли не бюрократами называть.
Ну, тут, конечно, и бюрократы обиделись: они ведь тоже люди, особенно в неслужебное время.
— Раз так, — говорят, — не дадим тебе ни точки опоры, ни рычага. Попробуй-ка без нас земной шар сдвинуть! Нет уж, пока мы здесь, не видеть тебе сдвигов как собственных ушей!
И вот уже сколько лет прошло, Земля на месте держит-си. И бюрократы тоже.
А с другой стороны, если хорошенько подумать, то зачем нужно планету сдвигать? В каких целях? В целях всемерного — чего?
Так бюрократы и спасли земной шар!
СОГЛАСНО НАУЧНЫМ ДАННЫМ
Я проснулся поздно ночью от какого-то громкого дребезжащего звука. Не открывая глаз, я старался определить, что это за непонятный звук. И наконец догадался: кто-то настойчиво стучал ко мне в окно.
Это было странно. Это было очень странно, если учесть, что живу я на тридцать шестом этаже. Чертыхаясь, я вскочил с постели и раздвинул шторы. За окном, недалеко от подоконника, стоял человек. Вернее, он не стоял, а почти неподвижно висел в воздухе. А над головой этого странного человека серебристым нимбом вставала луна, заливая холодным светом его гладкую покатую лысину.
Признаться, я несколько опешил. А тот, за окном, увидев меня, радостно замахал руками и, словно потеряв равновесие, резко взмыл вверх, затем промелькнул, падая вниз, и, наконец, опять повис передо мной, заняв исходную позицию.
— Что вы здесь делаете? — строго спросил я, приоткрыв форточку.
— Сейчас я вам все объясню. — Он приблизился к форточке. — Если я не ошибаюсь, вы астроном?
— Ну и что?
— Вы специалист по инопланетным цивилизациям?
— Да. — сказал я, все более удивляясь его осведомленности.
— Чудесно. Вы именно тот человек, который мне нужен. Ведь вы человек, да?
— Разумеется.
— А я турианин, житель планеты Тур. Вам это что-нибудь говорит?
— Н-нет…
— Ну это неважно. Вероятно, у вас наша планета известна под другим именем. А кстати, как называется ваше небесное тело? — спросил он, пытаясь просунуть голову в форточку.
— Земля.
— Зем-ля? Земля! Впервые слышу. Но дело не в этом. Если бы вы соблаговолили впустить меня в помещение…
— О конечно, конечно! — Я поспешил гостеприимно распахнуть окно: дальше разговаривать с инопланетным гостем через форточку было бы просто неприлично.
— Весьма признателен, — церемонно раскланялся турианин и, старательно вытерев ноги о подоконник, впорхнул в комнату.
Одет он был несколько облегченно. Яркие полосатые плавки с кармашками на кнопках да резиновые лягушачьего цвета ласты — вот, пожалуй, все, что было на нем. Если нс считать вытатуированного на правой руке слова «Катя», и на левой — «Зина».
— Разрешите, я присяду, — устало сказал он и, опустившись в кресло, закрыл глаза. — Просто не верится, что в уцелел. Звездолет потерял управление. Мы падали целую вечность и, наконец, прошлой ночью врезались в вашу планету. Ведь ваше небесное тело — планета, да? — вдруг встревожился турианин.
— Конечно, планета.
— Ах как хорошо!.. К счастью, мы упали в море или в пот… Как у вас называются самые большие водоемы?
— Океан.
— Да, да. Мы упали в океан и пошли ко дну. Из всего типажа спасся только я один. Это ужасно, ужасно…
Если бы я не видел собственными глазами, как этот человек запросто прогуливался по воздуху на уровне тридцать шестого этажа, я бы, конечно, не поверил его рассказу. Но. черт возьми, я же видел…
И тут мой гость, будто уловив мои мысли, открыл глаза и внимательно посмотрел на меня.
— Простите, — сказал он, — как называется то чувство, которое в данную минуту выражает ваше лицо?
— Скорей всего, удивление, — признался я.
— А что вас удивляет?
— Очень многое. Например, когда вы успели выучить наш язык? Разве это не удивительно?
— А разве не удивительно, что я вообще похож на человека? Вам приходилось встречать на других планетах существа, внешне похожие на людей?
— Нет.
— Так вот, должен вам сказать, что мы, жители планеты Тур, совершенно не похожи на обитателей вашей планеты. Мы вообще не похожи ни на что известное вам. Но благодаря достижениям нашей великой науки мы научились трансформироваться и приобретать любую форму, что, конечно, намного облегчает нам контакты с другими цивилизациями. Преображаемся мы мгновенно. Вот когда я, например, всплывал с затонувшего звездолета, я встретил по дороге множество разнообразных плавающих существ. В силу этого я ошибочно подумал, что они, вероятно, и есть основное население этой планеты.
— Вы говорите о рыбах?
— Вот именно. Я сразу принял форму одной большой рыбы, но тут же чуть не был проглочен другой, еще большей особью того же класса низших позвоночных. Тогда я поспешил выбраться на берег и, чтобы не оказаться случайно съеденным, принял форму камня. Правда, мне известны миры, где питаются исключительно камнями. Поэтому я на всякий случай превратился в камень несъедобный. А утром на берегу появились другие существа. Чтобы вторично не допустить ошибки, я целый день внимательно