невозможно. Также нам удалось увидеть несколько носорогов. Девушки пришли в восторг. Камау же лишь печально вздохнул. Я понимал, почему: когда-то по Африке гуляли тысячи животных. Теперь же мы видели жалкие остатки её прекрасной фауны.
— Какие чудесные животные! — воскликнула Алёна. — И выглядят совсем не так, как в зоопарке! И их так много!
— Совсем мало, — сказал Камау. — Было время, когда животных здесь было гораздо больше. А на западной части континента жили стада, исчислявшиеся десятками тысяч. Но строительство железной дороги положило этому конец.
— Почему? — спросила Ирма.
— Пришлось вырубить все леса, которые росли на её пути. А сотни охотников отстреливали всё живое, что попадалось им на пути. Целые корабли уходили в Европу и Америку, увозя, шкуры, бивни, черепа, рога и даже некоторые кости. Так что то, что вы видите, лишь жалкие остатки.
— Как печально, — расстроилась Алёна. — И за столько времени численность не восстановилась?
— Немного. Но былого изобилия, наверное, не будет уже никогда.
Когда мы прибыли на берег широкой мутной реки, окружённой густыми зарослями, было совсем темно. Пришлось первым делом развести костёр, чтобы осветить место для устройства лагеря. Благо, его скрывали густые кроны деревьев, так что с воздуха видно его не было. Можно было не беспокоиться, что какой-нибудь патруль, вздумавший пролететь здесь, обнаружит нас. Пока девушки готовили ужин, Камау расставил охранные Печати. Я добавил своих, но практика показывала, что они лишь задерживают чудовищ Пустоши и предупреждают о них, но не останавливают. Впрочем, во владения настоящих монстров мы ещё не ступили.
Девушки уснули сразу после еды — сказалось физическое истощение. Я дежурил первым. Камау улёгся на другом конце лагеря, свернувшись, словно большой хищник. В неверном свете костра он даже в человеческом обличье походил на чёрного леопарда.
Через три часа он поднял голову, потянул ноздрями, затем обвёл взглядом окрестности и встретился глазами со мной. Поднявшись, потянулся и сел.
— Поспи, — сказал он тихо, чтобы не разбудить девушек. — На рассвете мы отправимся вниз по реке.
Я и сам чувствовал необходимость набраться сил. Даже моя физическая форма уступала неутомимости шамана и хули-цзин. Так что уснул я быстро. А проснулся из-за того, что кто-то тронул меня за плечо. Открыв глаза, я увидел склонившегося Камау. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне светло-серого воздуха.
— Пора, — кивнул он и отошёл будить остальных.
Мы собрались за четверть часа. Мейлин пожаловалась на отсутствие личной гигиены, но отклика не встретила и больше эту тему не поднимала. Мы прошли вдоль берега метров двести, и Камау указал на густые заросли тростника. Там оказались лодки. Некоторые были обтянуты выдубленными звериными шкурами, другие — выдолблены из брёвен, третьи выглядели совершенно обычно. Их наш провожатый и выбрал. Проверив их и убедившись, что они не текут, мы погрузили вещи, разобрали вёсла и отправились вниз по течению.
— А здесь водятся крокодилы? — спросила в какой-то момент Алёна, всматриваясь в мутную жёлто-зелёную воду, по которой скользили две наши лодки.
— Крокодилы водятся везде, — ответил Камау. — Но они не станут нападать.
— Ты уверен? — опасливо проговорила девушка.
Унган кивнул.
— Эти твари чувствуют магию, — сказал он, глядя вдаль. — Не волнуйтесь.
Мы видели несколько раз тёмные покатые спины, покрытые двойными рядами острых гребней, из реки высовывались холодные жёлтые глаза рептилий, но Камау оказался прав: ни один крокодил даже близко не подплыл к нам. Они просто разворачивались и медленно удалялись, мгновенно теряя интерес. Я подозревал, что дело не в нашей общей магической ауре, а в Камау, но уверенности в этом не было.
Наконец, как и предсказывал наш провожатый, когда солнце только начало переваливаться через зенит, мы свернули и причалили к берегу. Замаскировав лодки в зарослях, где уже находилось несколько посудин, отправились через лес и вскоре углубились в джунгли, по сравнению с которыми прежние показались не такими уж и густыми. Работать мачете приходилось постоянно. Однако через час мы оказались вдруг на узкой петляющей тропе. Я понял, что Камау нарочно вёл нас через чащу, чтобы на берегу не оставалось просеки. Видимо, такое проделывали каждый раз. Джунгли быстро восстанавливались, маскируя следы человека. Здесь же тропа поддерживалась в более-менее приемлемом состоянии. Рубить заросли почти не приходилось.
Через некоторое время мы вышли на маленькую поляну, где Камау остановился.
— Можно отдохнуть, — сказал он. — Нам остался день пути.
— Слава богам! — вздохнула Мейлин, скидывая на землю рюкзак. — Я уже ни спины, ни ног не чувствую.
Все растянулись на траве, ловя блаженные минуты отдыха.
— Мы ведь уже на землях чудовищ? — спустя некоторое время подала голос Алёна.
— Да, они обитают здесь, — отозвался Камау. — Но мы можем их и не встретить. На самом деле, они редко забредают сюда. Не каждая тварь готова напасть на шамана. Но некоторые пытаются.
— И бывает удачно? — спросила Ирма.
Камау пожал плечами.
— Не всегда человеку сопутствует удача, — ответил он, и стало ясно, что даже шаманы порой становятся жертвами здешних монстров.
Отдыхали мы недолго. От силы минут двадцать. Но не прошло и полутора часов пути, как шагавший впереди отряда Камау остановился и замер в напряжённой позе.
— Что такое? — спросила Ирма.
— Тсс! — отозвался он, поднимая руку.
Во всём его теле чувствовалось предостережение.
— Оно здесь! — тихо проговорил он, наконец. — Я его чую. Метров сто, не больше.
— Кто там? — спросила Мейлин.
— Не узнаем, пока не покажется. Так, оно нас пока не учуяло. Ветер в нашу сторону. Но обоняние у этих тварей чрезвычайно тонкое. Вероятность, что оно нас не обнаружит, невелика. Нужно готовиться.
— Что нам делать? — спросила Алёна.
Я видел, что девушки напуганы. Даже Камау заметно нервничал. Что ж, они-то не посвятили жизнь истреблению чудовищ.
— Нужно установить периметр, — сказал Камау, снимая с плеча сумку. — Это его задержит и даст нам фору при атаке.
Он тут же принялся расставлять Печати. Я сделал то же самое, но было очевидно, что они не удержат тварь Пустоши надолго. У нас будет преимущество от силы секунд в тридцать. Хотя это не так уж и мало, если подумать.
— Всё, оно нас почуяло! — объявил, задрав голову и потянув ноздрями воздух, Камау. — Приближается!
Я достал кинжал и сделал на руке надрез.