Читать интересную книгу Сахара — не только песок - Иржи Галеш

каскад природных плотин в югославском Национальном парке — Плитвичские озера. Это замечательное явление природы, поскольку подобные геологические явления созданы биохимическим процессом.

Появление травертина — достаточный довод для принятия охранных мер и в богатых водой областях; а в таких исключительно засушливых местах, как Центральная Сахара, где каждый источник воды является редкостью, заслуживающей охраны, тем более должен быть окружен вниманием и заботой каждый уголок с «живым» травертином.

Пока я восторгался травертиновыми экспонатами, Ярмила приходила в восхищение от рыбок в заводях. Кроме усачей Barbus, которыми изобилуют все гельты, здесь были и представители семейства цихловых — даже два или три вида. Поймать удалось только тилапии вида Tilapia nilotica и Tilapia zilli, известные уже по Имигроу как самая большая ихтиологическая редкость, — местами их тут оказалось великое множество. Третий вид я смог лишь запечатлеть на фотографиях, к сожалению, по ним удалось только установить, что это какой-то совсем новый вид, который мы не встречали даже в предыдущей экспедиции в Имигроу.

Азарифский участок каньона Игерир, право же, не напоминал нам ничем, что мы в центре Сахары. Тут даже росли грибы! Я вспомнил оператора нашего фильма: сколько он истратил пленки на кадры, почти ничего не стоящие по сравнению с тем, что можно было снять здесь! Что-то надо предпринять — сегодня дальше не пойдем, быстрым шагом мы еще сегодня должны успеть вернуться на базу, хотя дойдем в темноте; но в каньоне не заблудишься. Завтра найдем пару осликов, погрузим камеру, пленку, запасы… только бы не приехала раньше времени спасательная экспедиция, которая должна отремонтировать машину и «высвободить» нас отсюда.

Мы успели «тютелька в тютельку». Она приехала к нам через несколько часов после того, как мы ушли из Эджефа, где, как они думали, мы с нетерпением их ожидали. Найти нас было невозможно, но предполагалось, что не позднее вечера мы вернемся. Они нашли нас только на третий вечер, но даже их недовольные лица не могли омрачить нашей радости от того, что мы успели за это время сделать. Если что и заслуживает в Тассили охраны, так это область Азариф в каньоне Игерир, и снятый нами кинодокумент может значительно этому помочь.

Мимоходом, даже в Азарифе, где живет единственный житель, мы собрали немало доказательств уничтожения окружающей природы. Выжженные земли, покрытые обуглившимися остатками растительности, озерца, загрязненные пеплом сожженного тростника, травертиновые плотины, пробитые человеческой рукой просто так, забавы ради.

Азарифская часть каньона протянулась примерно на два километра. В заключение нашей второй рабочей экскурсии мы попытались заглянуть за «конец живого мира». Многочисленные водные потоки постепенно исчезали, уходили под землю, и только несколько заводей обозначали направление, в котором они текли. Дно каньона покрывал все утолщающийся слой наносного песка, а дальше к северу уже не было не только гельт, но и следов какой-либо растительности. По словам туарегов, воды снова выходили на поверхность в Имигроу; только в периоды сильных ливней и «паводков» обе водные системы соединялись, и то лишь на короткое время.

Вот почему популяция крокодилов была в последние столетия разделена на две изолированные группы. Европейская цивилизация, представленная воинскими гарнизонами, шла с севера, с базы Форт-Полиньяк (Иллизи). Можно предположить, что крокодилы в Имигроу исчезли раньше, чем последние могикане в Игерире, судьбу которых, вероятно, решило расположение гарнизона в Форт-Шарле (Джанет) и еще более близком Форт-Гардель (Зауаталлаз), откуда до Игерира «всего» сто километров. Сейчас здесь ситуация такая же, как и во времена упомянутого второго этапа колонизации: Джанет стал административным центром, базой для проникновения в Тассили туристов и исследователей. Игерир сегодня доступнее, чем Имигроу.

И снова я задумался о крокодилах, когда стал набрасывать проект создания игерирской резервации. Конечно же, я уже не надеялся найти «забытых сироток» (не примите, пожалуйста, всерьез шутку о «верещалке тростниковой» по дороге в Эдарене), но оставалась еще проблема, к которой следовало определить свое отношение: стоит ли пробовать обновить популяцию подсадкой экземпляров, привезенных из других мест?

Уничтоженную, приспособленную и, вероятно, уже измененную популяцию ничем заменить, конечно, нельзя. С точки зрения генетики это будет только замена, или, как говорят яростные противники таких экспериментов, фальсификация, генотипов. Так что же, мы можем природу только обеднять и не должны пробовать ее обновить или обогатить? Объективного риска нарушить экосистему и существующее биологическое равновесие привнесением чуждого элемента и уничтожением автохтонных видов (как было с кроличьей эпидемией в Австралии и уничтожением всех пресмыкающихся после подселения мангуст на острове Млет) — этого в случае подсадки крокодилов в Игерире не приходилось бояться. Скорее следовало опасаться, что они не приживутся в местных условиях. Однако если уж игерирская резервация должна быть создана для процветания природы и местных жителей, то в здешних условиях меры по охране природы можно проводить за счет средств, полученных от туристов, открыв для них некоторые части заповедной территории, — на дотации полагаться не приходится. А что здесь предложить туристам? Азариф — область слишком «хрупкая» (и, на счастье, отдаленная), ее, наоборот, надо объявить закрытой «зоной тишины», служащей только науке. Туристам можно «продать» вид на историческую достопримечательность — развалины турецкой крепости в Агреме, аграрный курьез— сахарские виноградники в Эдарене; своеобразные виды ландшафта и возможность увидеть — если повезет— водоплавающую птицу или пугливого дамана на экскурсионных тропах.

Игерир в культурно-историческом отношении вряд ли может соперничать с Национальным парком Тассили и его наскальными фресками, хотя и здесь они иногда попадаются на плоских стенах каньона. К тому же это еще более труднодоступная область. Прежде всего он будет привлекать любителей достопримечательностей природы, но стоило бы предложить что-либо привлекательное и для туристов с различными интересами.

Крокодил — животное эффектное, а в центре Сахары это просто диковинка. Лучше всего было бы поселить экземпляра три в относительно изолированную «гельту последнего крокодила» в непосредственной близости от Эджефа, куда легко добраться. Большую часть дня (особенно в более холодные периоды, когда туризм в Сахаре достигает своего апогея) крокодилы проводят на берегу, греясь на солнце. Если их не преследовать и не пугать, они легко привыкают к людям; а если бы служитель резервации их еще и подкармливал, можно было бы в полном смысле слова их приручить и демонстрировать туристам. Одновременно этот эксперимент по адаптации представлял бы интерес и для биологов.

Если бы крокодилы прижились, начали размножаться и чрезмерно распространяться, то разрешение отстрела или отлова их за соответствующую плату приносило бы дополнительный доход резервации. Так что доводы для подселения крокодилов найти можно, останется вопрос безопасности. Из истории первоначальной популяции случаи нападения крокодилов на человека неизвестны; крокодилы двухметровой длины