убил любого, кто попытался бы напасть на тебя.
Я не упустила, как его голос надломился на слове «любого», и поняла, что он говорил серьезно. Я знала, что он разорвал бы их на части, даже собственную мать, если бы они напали на меня. Я пыталась дышать, но это было трудно. Воздух с хрипом проникал в мое пересохшее горло.
― Я не хочу, чтобы ты умирал за меня, ― пролепетала я. Я сжала пальцы, пытаясь унять панику, которую испытывала при мысли о его смерти.
― Я могу сказать то же самое, ― мягко произнес он. ― Собственно, именно это я и решил той ночью. Я прожил долгую жизнь. А ты прожила всего двадцать два года. Я бы умер за тебя, Тея, но я не хотел от тебя того же. Не тогда, когда я мог спасти тебя.
Мое сердце, покрытое шрамами, все еще слабое и едва зажившее, болело.
― Поэтому я разбил тебе сердце, чтобы спасти твою жизнь, ― закончил он.
Я не знала, что чувствовать. Злость? Да, это определенно было. Грусть? И это тоже. Обида? Смущение? Эмоций было слишком много, чтобы справиться с ними, поэтому я сосредоточилась на чем-то рациональном. ― И что теперь? спросила я без обиняков. ― Что изменилось?
― Наш часовой пояс, ― сказал он.
Ничего не изменилось. Ультиматум Совета действовал. Они могли появиться в любой момент и исполнить свои угрозы.
― Значит, они могут появиться, чтобы казнить меня? ― Я ожидала, что при этих словах почувствую страх, но его не было.
Он лишь покачал головой. Это была вся реакция.
― И ты не подумал упомянуть об этом раньше? ― Я скрестила руки.
― Мне следовало держаться подальше. ― Его глаза закрылись, как будто он пытался найти силы в своем глубоком колодце самоограничений, на который рассчитывал. ― Я уйду.
― Что? ― раздраженно выпалила я. Я застонала так громко, что его глаза распахнулись. ― Ты хоть чему-нибудь научился?
Он промолчал, что, вероятно, было разумно.
― Давай начистоту, больше никаких секретов, ― потребовала я, ― даже если ты думаешь, что я буду с тобой спорить. Это нечестно, и я чувствую себя глупой молодой смертной.
Его голова наклонилась, а глаза прищурились еще больше. ― Я никогда не стремился к этому.
― Просто не делай этого, хорошо? ― Я дождалась, пока он медленно кивнет. ― И перестань пытаться решить все наши проблемы в одиночку. Я могу помочь.
― Но если это опасно… ― начал он.
― Тогда мы будем сражаться вместе. Научи меня, как защитить себя. ― Я проигнорировала острую дрожь страха, которую испытала, произнося эти слова. Но я не могла игнорировать и то, что выбрать Джулиана ― означало стать частью его мира. ― Но больше никаких разговоров о том, чтобы пожертвовать своей жизнью ради моей.
Он зарычал на это требование. ― Никто не…
― Мы все делаем вместе, ― оборвала я его. ― Ты думаешь, что я предпочту свою жизнь твоей?
― Это несправедливо. Его тон приобрел опасную остроту. ― Я прожил много жизней.
― Я все понимаю, старик, но ты и я? ― Я провела пальцем между нами. ― Мы ― единое целое.
― Единое целое? ― Его глаза сверкнули, потеряв часть неистового отчаяния, которое светилось в них с тех пор, как я вернулась домой.
― Именно так, ― твердо повторила я. ― Мы вместе. Понятно?
Джулиан наклонил голову в знак молчаливого согласия. Он ждал от меня новых ультиматумов. Когда я этого не сделала, он воспользовался своим шансом. ― Остается еще вопрос о Совете и браке… и спаривании.
И вопрос, который он мне задал.
― Сейчас не нужно принимать никаких решений, ― сказал он, просканировав мое лицо, ― и мне еще предстоит устроить романтический момент, чтобы сделать предложение. Полагаю, сейчас не считается?
Я фыркнула и покачала головой. ― Определенно нет.
― Не знаю. Мне показалось, что фраза «единое целое» была довольно романтичной, ― сухо сказал он. ― Полагаю, мне придется хранить твое кольцо еще какое-то время.
― Кольцо? ― повторила я, и все стало еще более реальным.
Он пожал плечами, но на его лице появилась злая ухмылка. ― В другой раз.
― Может, после того, как Совет согласится не убивать меня? ― предложила я.
― Примерно так. ― Он глубоко вздохнул, и я поняла, что мне не понравится то, что он скажет дальше.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Тея
― Что, если вместо того, чтобы ждать когда Совет найдет нас, мы сами отправимся к ним? ― Закончил свою мысль Джулиан.
Я подняла бровь, но промолчала. Тени в комнате становились все глубже. Шум улицы за панорамными окнами квартиры стихал по мере того, как приближалась полночь. Я ерзала, пытаясь устроиться поудобнее, но ноги путались в подоле длинного платья, которое все еще было на мне. Наконец, я разместилась на диване. Дорогая кожа охладила меня, потому что, несмотря на перемену темы разговора, я все еще пылала из-за его предыдущего вопроса.
― Обратно в Париж? ― осторожно спросила я. Я влюбилась в этот город, но теперь он был омрачен воспоминаниями, с которыми я пока не справилась.
Но Джулиан покачал головой. ― Сезон переезжает в Грецию, в город под названием Корфу, а оттуда, скорее всего, на Миконос. Думаю, нам стоит присоединиться к ним.
― Зачем ждать, пока враг придет к нам? ― предположила я. ― Но почему вампиры вообще едут в Грецию?
― Большинство вампиров верят, что мы происходим из Греции, но никто не знает наверняка. Тем не менее, эта вера сохраняется, поэтому мы всегда оказываемся в Греции. Но на Корфу бывает дождливо, там никто не задерживается надолго. ― Я чувствовала, как его голубые глаза изучают меня, пытаясь понять, что я чувствую. Он сделал небольшую паузу. ― После второго Обряда вечеринки обычно перемещаются на Миконос.
Я вздрогнула, на секунду снова почувствовав на своей коже чешую змеи. Теперь я понимала, почему он колебался. У меня не осталось приятных воспоминаний о первом Обряде и его скользких участниках. ― Еще один Обряд?
― Боюсь, что Обрядов будет много, любовь моя, ― мягко сказал он.
― Так ты хочешь войти в логово льва? ― Мне стало немного не по себе, когда я задумалась о возвращении в мир вампиров. Последнее мероприятие, на котором мы присутствовали, закончилось кровопролитием.