Эти события отражены в известной пьесе Джеймса Голдмена «Лев зимой», экранизированной Энтони Харви в 1968 году и Андреем Кончаловским в 2003-м. В первом фильме короля играет Питер О’Тул, а Алиенору — великолепная Кэтрин Хёпберн. Во втором роль королевы досталась оскароносной Гленн Клоуз. В обоих — монарший двор изображен змеиным гнездом, где все готовы в любую минуту предать друг друга ради власти. Это вряд ли справедливо в отношении Алиеноры, которая выше всего ставила интересы сыновей (кроме нелюбимого ею принца Джона).
Распри отца и сыновей остановило известие о взятии мусульманами Иерусалима. Генрих и Филипп Французский засобирались в крестовый поход, но в процессе подготовки опять принялись воевать друг с другом. В решающий момент Ричард снова перешел на сторону французов (по слухам, этот ярый женоненавистник был любовником Филиппа). Загнанный, как волк, Генрих умер в июле 1189 года в Шиноне, повторяя: «Позор, позор побежденному королю». Его похоронили в соседнем женском монастыре Фонтевро, исполнив давнее пророчество: «Король, так любивший женщин, и после смерти будет лежать с ними».
Последние годы
Узнав о смерти отца, Ричард первым делом велел освободить Алиенору из заточения. После этого он пышно отпраздновал победу вместе с Филиппом Августом, а потом отправился в очередной крестовый поход. Из десяти лет правления он пробыл в Англии меньше года, а остальное время занимал себя славными и бессмысленными подвигами в Святой Земле и других местах. Ему не удалось освободить Иерусалим, а на обратном пути он попал в руки австрийского герцога, провел в темнице четырнадцать месяцев и был отпущен только за громадный выкуп, окончательно опустошивший казну королевства. Многие считали, что герцог заточил Ричарда по тайному соглашению с принцем Джоном, который управлял Англией в отсутствие брата и снискал дурную славу в народе — об этом напоминают легенды о Робин Гуде.
Алиенора как могла помогала ему, без устали разъезжая между Францией и Англией. Сразу после отъезда Ричарда она съездила в Испанию, привезла оттуда юную Беренгарию Наваррскую и, нагнав сына на Сицилии, женила его. Ей так и не удалось дать Англии наследника, поскольку Львиное Сердце остался равнодушным к красоте молодой жены.
А королева не утратила энергии даже в 80 лет. Именно в этом возрасте она совершила новое путешествие за Пиренеи, чтобы вывезти оттуда в Париж свою внучку Бланку Кастильскую, ставшую матерью короля Людовика IX Святого. Да и в других странах континента правило столько ее потомков, что историки с полным основанием называют королеву Англии «бабушкой европейских монархов».
Алиенора жила на взлете куртуазной культуры Средневековья, впитав в себя все ее явления, будь то поэзия трубадуров, легенды о «Круглом столе» или рыцарский кодекс чести. Этому кодексу она обучила Ричарда, оставив за ним в веках славу идеального рыцаря. Она с горечью наблюдала, как успеха добиваются те правители, которые отрекались от благородных идеалов в угоду «реальной политике», а именно — Филипп Август и ее собственный сын Джон. Разоблачая их козни, она никогда не могла, как в пьесе «Лев зимой», пожалеть, что холодный и расчетливый Филипп рожден не ею. К тому же он не любил трубадуров и прогнал их из своего дворца — этого она тоже не простила.
Надгробие Алиеноры и Генриха II в Фонтевро
Похоже, под ее влиянием неприязнью к бывшему союзнику проникся и Ричард. Вернувшись в 1194 году из плена, он затеял войну с королем Франции, под шумок присвоившим его земли. Пять лет прошло в осадах, стычках и турнирах, пока в апреле 1199 года Львиное Сердце не был убит стрелой из арбалета, пущенной со стены осажденного им замка. Властелином Англии стал Джон, но скоро Филипп отнял у него Нормандию, Анжу и Мен, оставив только Аквитанию — наследство Алиеноры. Позже восставшие бароны едва не прогнали его из Англии, жители которой заклеймили обидным прозвищем — Безземельный. Но Алиенора этого уже не увидела: она умерла в Фонтевро 1 апреля 1204 года. Умерла, как говорят, от ярости, узнав о взятии французами ее любимого замка Шато-Гайяр. Это стало вполне достойным завершением жизни вечной мятежницы, пережившей не только мужей и сыновей, но и свою эпоху.
Вадим Эрлихман
Чувство, отнимающее разум
«Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав» — эта латинская поговорка о гневе сложилась задолго до того, как мы узнали о негативных факторах, напрямую влияющих на наши психику и здоровье: телевидение, Интернет, газеты, журналы, загазованный воздух и загрязненные водоемы, иными словами — психологическое зомбирование и проблемная экология. Но за давностью лет, как видим, афоризм этот не потерял своей актуальности, напротив, он свидетельствует о том, что чувство гнева все более «органично» вживается в нашу психику.
Почти ежедневно мы сталкиваемся с проявлениями гнева как собственного, который видится нам справедливым, так и со стороны близких людей или просто случайных прохожих, — гнева, вызывающего возмущение и потребность ответить тем же. Словом, цепная реакция. Вспомнить хотя бы карикатуру Херлуфа Бидструпа: босс яростно ругает своего подчиненного, тот распекает нижестоящего чиновника, он нападает на мальчишку-посыльного, который от злости пинает собаку, а она вцепляется в того самого босса. Круг замкнулся.
Как бы нам с детства ни пытались внушить, что гневаться плохо, воспитанию поддаются немногие. Ведь умственные операции, которые вырабатывают эту эмоцию, организованы на уровне инстинкта и передаются по наследству, поэтому первые его всплески могут проявляться с раннего детства и год от года прогрессировать. Врожденные качества, усугубленные знаниями о моделях агрессивного поведения, распространенных во многих семьях, среди сверстников или же увиденных с экранов телевизоров, окончательно формируют глубину гнева.
Если бы разъяренный человек мог видеть себя со стороны, он был бы немало удивлен. Взъерошенные волосы, раздувающиеся ноздри, прищуренные глаза, руки, сжатые в кулаки, меняют портрет до неузнаваемости. Хотя надо сказать, что самому человеку подобный «приступ» приносит временное облегчение, отнимая негативную психическую энергию от других эмоций, имеющих более тонкие структуры, таких как, например, страдание, стыд, отчаяние или оскорбление. В гневе человек даже перестает ощущать боль. А за счет резкого освобождения энергии становится сильнее. Фактически организм приходит в состояние боевой готовности. Хотя к агрессивным действиям человек прибегает в тех случаях, когда оценивает уровень опасности таковым, что у него есть шансы вступить в борьбу и победить. Когда, по его ощущениям, опасность слишком высока, он, скорее, склонен выбирать своей стратегией бегство.