Маршалл и Гарриман приняли решение не назначать военного атташе и никого из представителей G-2 (армейской разведки), которым пришлось бы вступать в конфликт со Спалдингом, как это прежде происходило у Феймонвилла и Мичелы. При необходимости получения информации о советской стороне было решено обращаться к англичанам или, если это не пойдет вразрез с задачами миссии, к самим русским напрямую. В своих распоряжениях Дин указывал, что новый состав американской военной миссии был должен «способствовать теснейшему военному сотрудничеству Соединенных Штатов с СССР». Дин имел право обсуждать с советскими руководителями все вопросы стратегического планирования США, намерения и любые мероприятия, которые он посчитал бы необходимыми. Следуя этому курсу, Гарриман объяснил Маршаллу, что Соединенные Штаты надеются преодолеть присущую советской стороне подозрительность. Наконец, Соединенные Штаты намеревались больше узнать о советских военных планах, чтобы способствовать установлению более тесного сотрудничества Востока и Запада в борьбе против Германии. Американцы также стремились обеспечить участие Советского Союза в войне на Тихом океане. Советская сторона дала официальное согласие на открытие новой военной миссии США 3 октября, и после завершения работы Московской конференции 1 ноября новый состав приступил к работе11.
Новому составу военной миссии США в Москве удалось добиться больших успехов, чем их предшественникам. В апреле 1944 г. миссия (с разрешения советской стороны) арендовала небольшую гостиницу, чтобы собрать вместе всех своих сотрудников. Дину удалось прорваться через завесу, установленную советским Отделом внешних военных связей вокруг всех иностранных офицеров, когда он, как глава военной миссии, сумел настоять на прямом контакте с Генеральным штабом Красной армии. Он часто виделся с маршалом Климентом Ворошиловым, а в качестве его постоянного контакта в Генеральном штабе советской стороной был назначен генерал-лейтенант Н.В. Славин. Дин значительно упростил решение задач сотрудниками военной миссии и обеспечил как минимум некоторые из ее явных успехов. Дин намеренно тщательно воздерживался от поисков информации, касавшейся оснащения Красной армии, вооружения, тактики, за исключением особых случаев, когда такие сведения могли напрямую помочь западным союзникам в их борьбе против Германии. Тем не менее он отмечал значительные различия в том, как Соединенные Штаты действовали в России и как русские работали в Соединенных Штатах. Советские представители посещали американские промышленные предприятия, учебные и испытательные центры. Советские военные находились при американских штабах на поле боя и имели возможность наблюдать за военными операциями, которые проводили Соединенные Штаты. Новейшие американские изобретения, особенно в области электроники, предоставлялись для изучения советским офицерам сразу же после того, как они находили применение в вооруженных силах США, и больше нельзя было рассчитывать на «эффект внезапности». «Мы никогда не теряли возможности, – писал Дин, – передать русским технику, вооружение или информацию, которые, как мы полагали, станут им полезной в нашей общей военной борьбе». Советские партнеры, как он чувствовал, «никогда не отвечали взаимностью на такое отношение»12.
27 ноября английский, американский и советский главы государств собрались в живописном Тегеране в рамках операции под кодовым названием «Эврика». Фактически это была встреча Востока и Запада, что было символичным для Тегерана, города, где новое причудливо переплеталось со стариной. Ослы, которые медленно брели под своими смуглыми наездниками-хозяевами или везли нехитрый скарб, теперь делили старинные улицы города с поставленными по ленд-лизу грузовиками. Заключительной темой переговоров по военным вопросам стало обсуждение решения одновременно с операцией «Оверлорд» начать вторжение и на юге Франции. Русские и американцы, к досаде Черчилля, были согласны с такой стратегией. Черчилль же и его соотечественники рассчитывали на дальнейшую активизацию действий на Средиземном море. Сомервелл, который был в составе американской делегации, услышал лично от Сталина слова признательности за деятельность по обеспечению поставок через Персидский залив. На заключительном ужине 30 ноября Сталин сделал свое знаменитое заявление о том, что, если бы не чудо американской промышленности, война была бы проиграна. Эти два жеста продемонстрировали высокую оценку программы ленд-лиза уже на первой встрече «Большой тройки»13.
В то время как Дин и Гарриман, а также Сталин и Молотов вернулись в Москву, Рузвельт и Черчилль вместе совершили поездку в Каир, чтобы продолжить тщательно работать над деталями англо-американского сотрудничества, которые обсуждались на предыдущей встрече в Каире. До тех пор пока Рузвельт и Черчилль не встретились снова через девять месяцев на конференции в Квебеке в сентябре 1944 г., никаких крупных дипломатических событий не происходило. Гопкинс тяжело заболел в Нью-Йорке в день Нового года и на семь месяцев полностью отошел от дел, но это никак не повлияло на дальнейшие встречи, а также на заключение Третьего протокола и начало работы над Четвертым. В большинстве случаев вопросы по ленд-лизу ложились на хорошо подготовленную почву, что больше не требовало прямого вмешательства Гопкинса. Комитет по советским протоколам при президенте и Комитет по распределению вооружений координировали работу Комитета по внешней экономической деятельности Кроули и его же отдела по управлению поставками по ленд-лизу14.
До конца 1943 г. и в начале 1944 г. американское военное руководство стало проявлять еще большую склонность к возможному оказанию политического и экономического давления, но ему пришлось столкнуться с постоянным жестким курсом, последовательно осуществлявшимся Белым домом, где считали, что ленд-лиз не должен стать теми политическими струнами, на которых можно было бы сыграть. В феврале 1944 г. Гарриман предложил из Москвы, чтобы военной миссии Дина поставили задачу пересмотреть советские заказы по ленд-лизу, так как кризисные условия больше уже не были определяющими в России. 25 февраля Стеттиниус доложил Гарриману, что президентский Комитет по советским протоколам не склонен согласиться с этим и определенные для России приоритеты по ленд-лизу останутся прежними15.
31 марта Маршалл проинформировал Рузвельта, что жизненно важную роль в успехах Красной армии играют поставляемые по ленд-лизу продовольствие и транспорт, а также боевая авиация. Как комментировал Маршалл, если бы Россия вдруг потеряла то, что получает по ленд-лизу, то у немцев, возможно, все еще сохранялась возможность разгромить ее. «Ленд-лиз является нашей козырной картой, когда мы имеем дело с Россией, – отмечал Маршалл, – и контроль над ним, возможно, является наиболее эффективным средством в нашем распоряжении, чтобы сдерживать Советы в связи с их нападками на нас по вопросу о втором фронте». Тем самым Маршалл заявлял, что роль ленд-лиза как инструмента чисто торговых отношений была не нужна, что было достаточно одного призрачного намека на сокращение этой программы, чтобы обеспечить сотрудничество со стороны Советского Союза»16.
В начале мая Комитет начальников штабов попытался продавить политическое решение об изменении статуса Советского Союза в программе ленд-лиза после того, как Германия будет разгромлена. Мысль, предложенная представителями военных кругов, сводилась к тому, что помощь будут продолжать оказывать всем тем союзникам, кто ведет войну с Японией, и никому больше. Маршалл доложил об этом Рузвельту, который ничего на это не отвечал до сентября. Потом он заявил Маршаллу, что по вопросам национальной политики принимать решения должен он, однако от его администрации так и не поступило никаких распоряжений. Гопкинс, который начиная с новогодних праздников 1944 г. был серьезно болен, не мог оказать помощь Рузвельту в таких вопросах, как политические решения по ленд-лизу до августа 1944 г. Наконец, 6 июля 1945 г. уже другой президент, Гарри Трумэн, принял решение утвердить предложение Комитета начальников штабов17.
В апреле 1944 г. Дин рекомендовал, чтобы США удовлетворили запрос СССР на поставку тяжелых бомбардировщиков при условии, что советская сторона предоставит Соединенным Штатам базы на своей территории для нанесения ударов по Японии. Однако военное министерство отказалось поставлять в СССР тяжелые бомбардировщики, так как его представители напомнили Дину, что Советский Союз не в состоянии до весны 1945 г. построить соответствующую структуру и подготовить для нее кадры.
Кроме того, в производственных планах США не фигурировали стратегические бомбардировщики для СССР, к тому же некоторое специальное оборудование для больших самолетов выпускалось такими незначительными партиями, что срочно поставить его было нереально даже для Америки. В то же время генерал Арнольд давно уже мечтал иметь базы на советской территории для организации челночных полетов бомбардировочной авиации, что дало бы возможность американским бомбардировщикам вылетать с территории Англии или Италии, наносить авиаудары в восточной части Германии, а затем совершать посадку для пополнения боезапаса и горючего на территории Советской России. Это позволило бы летчикам по пути на базы совершать еще одно бомбометание. Гарриман и Дин в результате успешных переговоров договорились о трех таких базах на территории Советской Украины, которые должны были войти в строй начиная с июня. За лето ВВС совершили всего семь полетных заданий. Последний раз это было 18 сентября, когда в Варшаву для поляков сбросили грузы с целью поддержки восстания против немцев, которое оказалось слишком поспешным, чтобы увенчаться успехом. К осени 1944 г. ВВС больше не нуждались в новых базах на советской территории, так как уже оставалось совсем мало территории нацистской Германии, которая была бы недоступна для их ударов, которые бомбардировочная авиация наносила из других мест18.